Пленник Имброна. Книга 3

– Ещё чего! Да я тут с завязанными глазами пройду!

– Вот и ладушки.

Последний час плаванья я вынужден был маяться ничегонеделаньем. Запасённая литература иссякла, подарив мне массу полезных знаний и, в общей сложности, полторы тысячи опыта. По сотне за каждую главу. Высадившись на пристани, я выдал морскому волку обещанный гонорар и направился к остонадоевшему банку, сгрузить собранные ингредиенты. Будем надеяться, мастер Джакомо ещё не улёгся спать. В противном случае, вся идеальная схема по сдаче двух квестов рассыплется, как карточный домик. Мне ведь к утру, кровь из носу, надо посетить пастыря, а денег, чтобы мотаться из города в город свитками ради одного квеста, я, покамест, не заработал. На моё счастье, фехтовальщик ещё не лёг и, более того, был занят каким-то делом, из-за чего мне пришлось минут десять дожидаться его в гостиной. Вот на дух не переношу такие моменты! Реализм – это, конечно, здорово, но иногда так хочется, чтобы все нужные тебе персонажи круглыми сутками стояли по стойке «смирно», готовые торговать и выдавать квесты. Причём, желательно, шеренгой, и в двух шагах от путеводной стелы.

– Вечер добрый, – Джакомо не столько вошёл в комнату, сколько проскользил с кошачьей грацией прирождённого бойца.

– И тебе привет, – я дёрнулся было встать, чтобы пожать ему руку, но мастер уже упал в кресло справа от меня. – Вот сердце.

– Позволь, – он подставил ладонь и принял у меня массивную раковину.

Задание «Восстановление чести» выполнено. Получено 3000 золотых, 1500 опыта. Получен новый уровень!

– Ты убил её сталью? – поинтересовался наставник, разглядывая чёрный узор.

– С лёгкой примесью жидкого огня, – улыбнулся я. – Без него такую тварь ковырять замаешься.

– А как же бравада? – он вернул мне сердце и отвязал от пояса кошелёк. – Твои воинские подвиги не задержатся в памяти людей, если упоминая о них ты не умножишь силу врагов, хотя бы вдесятеро.

– Откровенно говоря, мне нет дела до чужой памяти. Меня результат волнует.

– Позиция, – кивнул фехтовальщик. – Сегодня ты поздновато. Заходи как-нибудь между десятью утра и пятью вечера, проверим, как ты усвоил мой урок.

– Обещать не могу, – честно ответил я, несколько удивлённый отсутствием сообщения о новом квесте. – Загляну, если время выдастся.

Мы одновременно встали, всё же пожали друг другу руки, и я покинул жилище мастера фехтования.

– Пасть, – символы, начертанные на свитке в моих руках, налились багровым сиянием, перенося меня на знакомую площадь.

– Добро пожаловать в Хадарт, – заученно, будто робот, пророкотал из-под шлема стражник. – Будь добр, предъяви вещи к досмотру.

Отделавшись от чересчур исполнительных блюстителей правопорядка, я отошёл за угол и, скинув с себя куртку с кольчугой, примерил новый доспех… Красота! Куртку поверх крепких наплечников набросить не получается, да и Бог с ней. Я постучал самого себя по наборной металлической груди. Шестьдесят брони, если добавить пятьдесят процентов бонуса при кровотечении. Поглядим теперь, как эти абомо будут меня в копья брать. А ещё поглядим не открыта ли до сих пор Шёлковая нить. Маловероятно, но учитывая, как бойко в Хадарте идут дела… Ладно, всё равно это неподалёку. Опоздать к Сцеволе я не боялся. Было у меня подозрение, что как раз этот тип, если и спит, то точно, как я – по тридцать минут на двенадцать-четырнадцать часов бодрствования. Увы, торговые лавки, в отличие от кабаков, борделей и банков, круглосуточно не работали, поэтому мне пришлось разворачиваться от закрытых дверей и идти в гильдию.

– К пастырю? – переспросил один из двоих служителей, остановивших меня у входа. – По какому делу?

– Отчитаться о выполненном задании, – твёрдо произнёс я, глядя ему в глаза, хотя внутренне уже готовился прибегнуть к хитрости.

– Схожу за Никоном, – выступил с инициативой второй часовой. – Он и решит, кому ты будешь отчитываться.

Сказав это, он тут же скрылся за дверью, так что нам с его напарником ничего не осталось, кроме как стоять и равнодушно пялиться друг на друга.

– Следуй за мной, – велел появившийся спустя пару минут, седой служитель, скользнув по мне беглым взглядом.

Вот так вот просто. Может, он был в кабинете пастыря во время прошлого моего визита? Или меня сейчас отведут к какому-нибудь пятому заместителю второго помощника? В любом случае, это гораздо лучше, чем препираться с охраной на улице. Мои опасения не оправдались. В скором времени я уже проходил мимо караульных к знакомой двери.

– Дело сделано? – начал Сцевола, едва я вошёл в помещение. – Без эксцессов?

– Да, – мне отчего-то захотелось добавить «ваше величество».

Задание «Второй шаг» выполнено. Получено 500 опыта. 

– Подойди, – он сделал небрежный жест, приглашая меня окунуться в его давящую ауру. – Знаешь, зачем я здесь?

– Нет, – чёрт возьми, на фига дважды спрашивать?!

– А вот абомо с соседних островов как-то узнали… – Сцевола понял, что я не слишком-то в состоянии воспринимать информацию, и отвёл глаза, ослабив давление на мою черепную коробку. – Понятие долга и чувство совести тебе чужды, но ты будешь полезнее, зная, что стоит на кону.

– Киснеи? – мне не хотелось стоять безмолвным болванчиком и внимать пастырю. Уж очень бесящую манеру разговора тот выбрал.

– Некоторые учёные, из тех, кому нечем было заняться, – казалось один из правителей человечества меня не расслышал, – разработали, как минимум, десяток теорий того, как абомо постигла столь непоправимая деградация. Глупцы, пытавшиеся обосновать то, чего никогда не случалось. Эти дикие люди обитали на архипелаге ещё задолго до времён Исхода, не нужные никому, в том числе истинным хозяевам Тиссаны. Однако, когда стало ясно, что поражение неизбежно, киснеи собрали своих лучших магов, остатки элиты, и услали их так далеко, как только было возможно. Для наших предков это так и осталось тайной. Десятилетиями они отвоёвывали материк у врагов, цеплявшихся за каждую пядь земли, потом возрождали разрушенную цивилизацию… А выжившие киснеи, тем временем, подчинили абомо, возведя себя в ранг богов, и построили храмы. Простейшая маскировка, – заметив моё непонимание, он пояснил. – Эти строения не имеют ничего общего с теми, что остались на материке, и, тем не менее, они до сих пор служат своим создателям.

– Хотите сказать, выжившие враги спрятались под землёй?

– Нет, – пастырь слегка качнул головой. – Они поступили так же, как мы, ушли в другой мир. Но, в отличие от нас, киснеи оставили за собой магические конструкты и фанатический культ, по-прежнему насыщающий их жертвенной кровью. Конструкты же, в свою очередь, поддерживают прореху в ткани реальности, чтобы однажды киснеи могли вернуться.

– Как вышло, что первые колонисты на архипелаге ничего не поняли, а вы узнали об этом спустя несколько тысяч лет? – этот вопрос вертелся на моём языке уже секунд десять.

– Неважно, – на мгновение, он вновь приморозил меня взглядом к полу. – Тебе достаточно знать, что я прибыл сюда с намерением уничтожить содержимое храмов и перекрыть врагу обратный путь на Тиссану.

– А что, они с той стороны не смогут его снова открыть?

– Ты даже не знаешь сказаний об Исходе? – впервые на лице Сцеволы отразилось нечто, похожее на удивление. В голосе же его прозвучало такое отвращение, словно я и не человек вовсе, а вонючий говорящий слизняк.

– Недавно я утратил часть воспоминаний о своём прошлом.

– Без маяка киснеи никогда не найдут путь домой, – к нему моментально вернулось ледяное спокойствие. Ещё бы, я ведь дал исчерпывающее объяснение, а соврать этому человеку в принципе невозможно. – Во вселенной слишком много миров. Портал, через который первые пастыри привели людей на Тиссану, был одиннадцатым по счёту. Другие миры были либо непригодны для обитания, либо их населяли такие создания, с которыми человечество бы не справилось.

– Для чего же вы установили барьер?

– Я ожидал, что этот вопрос будет первым, – губы пастыря тронула лёгкая полуулыбка. Не знаю уж, почему. Может, он до того редко обманывается в своих ожиданиях, что привык ценить такие моменты? – Барьер нужен был для того, чтобы о моей миссии не узнали на материке. Другие пастыри, узнав о портале, могут сделать неверный вывод. Возможно, они даже захотят сами открыть его и броситься на врага, чтобы устранить саму тень опасности. Я же считаю, что новое кровопролитие будет лишено всякого смысла.

– Тем не менее, его больше нет. Барьера.