Миражи

Наташка согласно кивнула. И тут же зацепилась за повод начать беседу:

– А Вы нисколько не усомнились, что я хорошо владею английским, когда решили зайти с козырей? Как так? – улыбнулась Наташка.

Он тоже ответил улыбкой и, чуть наклонившись, шёпотом сказал:

– Я ужасный человек, я подслушивал, как Вы разговаривали с моим дядей.

– Георгиус – Ваш дядя? – слегка удивилась Наташка.

– Именно так.

– Так мы у Вас в гостях? – спросила Наташка.

– Не совсем. Я тоже в гостях. У моих родителей другой бизнес, не связанный с вином. А у меня – да.

– Вы бизнесмен?

– Да. Продаю вино в дальние страны. Могу Вам продать. Вы откуда?

– Из Москвы, – не без гордости ответила Наташка, разговор ведь не о смоге, а о бизнесе. Тут самое место патриотизму, долой шкурный интерес и тягу к тёплому климату.

– Ого, – похоже искренне изумился мужчина. – Это чудесно! Никогда не бывал в Москве! Пригласите меня, а?

– В качестве кого? – ошарашенно спросила Наташка.

Мужчина громко расхохотался.

– Вы прелесть! – он бесцеремонно схватил её за руку и поцеловал пальцы.

Наташка в ужасе выдернула руку и развернулась, чтобы уйти.

– Простите, я Вас совсем засмущал, – кинулся вслед мужчина.

Он забежал на полшага впереди пошёл задом, как будто школьный хулиган. Наташка даже слегка улыбнулась. Правда, чистый хулиган из обычной московской школы.

– Вы так упадёте, – сказала она примирительно.

– О, Вы за меня волнуетесь. Это приятно. Можно я пойду рядом?

– Идите, Вы же дома у дяди, а я в гостях. Разве надо спрашивать разрешения.

Они подошли к массивным дверям входа в винодельню. Дверь неожиданно легко и широко распахнулась. На пороге оказались Белова и Георгиус.

– А вот и она! – радостно и со вздохом облегчения проворковала Белова, – а мы уже переживали, куда ты пропала, дорогая.

– Всё в порядке, я её нашёл, – неожиданно по-русски ответил племянник хозяина. – Рад видеть.

Он наклонился и поцеловал предусмотрительно протянутую Беловой руку.

«Ой-ой, какие мы рыцари и дамы, бог мой. Сладкий сахар, – подумала слегка раздражённо Наташка. – И Белова тоже «дорогая», с какого я тебе «дорогая» стала? Тоже мне подруга».

– Пройдёмте, – позвал по-гречески Георгиус. – Уже обед на столе. Такой праздник!

Белова широко улыбнулась хозяину и повернулась к Наташке спиной. Георгиус спешно подставил ей руку, и они удалились. Мужчина пропустил Наташку вперёд, снова широко и белозубо улыбаясь.

«Такое ощущение, что зубов у него больше 32», – подумала Наташка, проходя в дверь и нарочито отстраняясь от него, хотя проём был и без того огромным, хоть винные бочки выкатывай.

12.

Наташку Белова усадила рядом с собой по левую руку. Елена сидела на самом углу стола, а во главе его расположился единолично Георгиус. Казалось, Белова исполняла роль хозяйки дома или, по крайней мере, хозяйки торжественного обеда. Племянник сидел тоже рядом, но, слава богу, напротив. Когда бы Наташка ни подняла голову от тарелки, он смотрел на неё и улыбался. Изучающе, иронично, как будто готов был отпустить ещё какую-нибудь неожиданную колкость или подшутить как-то. Наташке это было крайне неприятно. Хотелось есть и пить, но казалось, малейшая неловкость или излишне большой кусок за её щекой вызовут приступ его смеха или неуместное замечание.

«Да что за фигня такая, – рассердилась на себя Наташка. – Я даже не знаю, как его зовут, а всё время оглядываюсь на него, ещё и переживаю, что он подумает. Шут гороховый. Вот хрен он на меня так уставился? Кусок в горло не лезет».

Белова и Георгиус больше разговаривали, чем ели. Хозяин то и дело подхватывался с очередным тостом за дружбу, сотрудничество и прочее-прочее-прочее. Наташка только делала вид, что пьёт вместе со всеми. Впрочем, как обычно. Она хорошо запомнила фразу Беловой в первый же день, что вина тут будет залейся, и она её насторожила. Наташка не имела склонности к спиртным напиткам вовсе, поэтому вела себя как дегустатор: делала только маленький глоточек, попробовать вкус, но не более. А так как застолья проходили бурно, многоречиво, изобиловали едой и выпивкой, то никто особо не следил, как на русских свадьбах за полнотой стаканов гостей, поэтому Наташка умудрялась иногда пить один бокал вина чуть ли не весь вечер.

Племянник Георгиуса тоже на спиртное не налегал. А вот ел с аппетитом, как будто до этого голодал долго. «Хотя, чтобы прокормить такого рослого парня, его надо кормить, наверное, постоянно, – думала Наташка. – С другой стороны, если они всегда так много и вкусно готовят и дома, это не трудно».

Наташка старалась себя отвлечь мыслями о предстоящем шопинге, с наслаждением думала, как завтра отправится за покупками на местные рынки и в магазинчики. И обязательно найдёт что-то супероригинальное для своих домашних и Ленуськи, а себе она пообещала купить каких-нибудь кулинарных книг с национальными блюдами, специй и ароматного настоящего оливкового масла.

Пока она витала в фантазиях о покупках, сервировка стола снова поменялась и перед Наташкой выросла сказочная горка с разнообразными пирожными. Она тут же отчаянно пожалела, что съела и первое, и второе, и почти компот, а тут… Нет, это непростительно!

Видимо, племянник перехватил её взгляд, в котором смешались отчаяние и восторг и громко рассмеялся. Наташка смутилась, потупила взор и стала поправлять и без того прекрасно лежавшую салфетку.

Ситуацию неожиданно разрядил Георгиус. Он предложил музыкантам сыграть что-нибудь танцевальное, чтобы гости немного размялись перед десертом. Сам он пригласил на танец Белову и она охотно выпорхнула из-за стола. Гости, ранее стеснявшиеся нарушить чинный ход застолья и обидеть хозяина, тоже наконец-то радостно повскакивали. Наташка облегчённо вздохнула. Ей тоже давно хотелось встать и уйти подальше от этого назойливого взгляда. А заодно проверить, способна ли она ещё перемещаться после такого обильного ужина.

Оказалось, в обеденном зале есть выход на прекрасную широкую террасу. Большая часть её коллег, сбежала от танцев сюда. Кто-то курил, кто-то пытался тут же дышать чистым горным воздухом. Судя по весёлому гомону и смеху, никто друг другу не мешал.

День почти исчерпал себя. Небо наливалось предзакатными красками, зной был ещё нестерпимым, но близкий вечер уже навевал мысли о прохладе и звал гулять. И, о, чудо, это греческое небо очередной раз услышало Наташкину просьбу: друзья-коллеги хотели побродить по Афинам, но отправляться необходимо было прямо сейчас, чтобы успеть посмотреть закат над городом. Говорили, что он дивно хорош.

– Я покажу вам закат над Акрополем, старый город и ещё кучу всего, что туристам не показывают! Только возьмите меня с собой!

Наташка уже знала, чей это голос. Конечно, его. Племянника. И тут он… Все очень обрадовались. Все, кроме неё. Но отказываться было поздно, глупо и ни единой причины для этого не было.

Алексис, а его звали именно так, вызвал всем такси до Афин. Наташка с коллегами поместились в две машины. Алексис тоже отправился с ними. Правда, к радости Натальи, сел в другое авто.

13.

Наташка наслаждалась видом из окна и даже в какой-то момент подумала, что внимание Алексиса к ней не более, чем любезность профессионала, несколько докучливая, но понятная, так как он продавец, а она покупатель. Тем более покупатель новый, точнее новый представитель покупателя, и Алексис, быть может, просто пытался быть вежливым, может быть, в их понимании она такая: немного навязчивая, слегка похожая на флирт. Может поэтому Белова и ездит в такие поездки. Это способ работы, это норм. А для неё, для Наташки, это неприемлемо, уж очень слишком. Слишком бесцеремонное вторжение в личное пространство. Надо будет потом у Беловой спросить.

Такси Алексис отпустил, обещая умопомрачительно интересную пешую прогулку и никакой усталости. Оказалось, что он успел распорядиться, чтобы вещи внезапно исчезнувших в сумерках туристов выгрузили из автобуса в арендованной в Афинах гостинице. Автобус должен был прибыть туда около часа ночи. Но Алексис так рано отпускать своих подопечных не собирался.

– Непростительная роскошь спать в такую волшебную ночь в Афинах, – радостно объявил он, указывая рукой на раскинувшийся внизу город, уже подёрнутый сумерками.

Что и говорить, найдётся ли хоть один равнодушный человек, настолько чёрствый, что его сердце не дрогнет перед видом ночного города, будто живым огненным потоком стекающего в воды мирного густо-чёрного моря. Он горит и мерцает, то ли от фар движущихся где-то вдали машин, то ли от зажигающихся и гаснущих окон, то ли просто дышит и от этого свет далёких фонарей колеблется и слегка плывёт.

Город отражался в море. А может подводный город светил своему сухопутному брату из морской пучины…

Постепенно садилось солнце. Как и в далёком детстве, Наташке казалось, что оно уходит под воду и спит там, на дне моря.