Багровый – цвет мостовых

– Всегда пожалуйста, малыш! – польщенно ответил Мар и дал знак официантам убрать лишнюю посуду. – Ты желаешь еще чего-нибудь? Я принес чай, наверно, он уже остыл. И эклеры. Ты любишь эклеры?

Мальчик пожал плечами.

– Думаю, да, – протянул он, глядя на аппетитные пирожные.

– Я слышу сомнение! – наигранно возмутился мастер и всучил одно из них в руки Тома. – Этот с ванилью.

Удовлетворено улыбнувшись, Мар обратился к Гаэлю:

– Сколько дней ты в Париже?

– Приехал только сегодня. Поэтому именно сегодня я у тебя.

– Неправда, – вмешался Жозеф, поглощающий эклер за эклером наперегонки с Тома. – Это я его поймал. Он бы пешком в Сен-Дэни ушел, если бы не я.

Рассмеявшись, Гаэль опроверг такое заявление, а затем проговорил:

– Еда великолепна, Мар. Но как твои дела? Почему у тебя совсем нет клиентов?

– Вы просто рано пришли, – пожал плечами тот. – Рабочий день не закончился еще. Вот ближе к ночи здесь будет кишеть, как в муравейнике. А днем мы работаем то ли для приличия, то ли для Жозефа.

– Погоди, – насторожился Гаэль, сведя брови. – А Франц? Разве он не заходит? Где он?

На секунду Мар задумался.

– По правде, я его уже не видел неделю. Но он не столь часто навещает меня с тех пор как ты уехал.

– Франц учится на юриста, – с некой гордостью доложил Жозеф. – Признаться, его выловить из пучины работы-учебы еще сложнее, чем тебя.

– С ним все хорошо? – Гаэль спросил слегка обеспокоенно.

– Да, я же говорю: учится, – повторил старый друг, запивая пирожное лимонадом. – Но в душе тот еще ребенок!

– Я рад, несказанно рад это слышать! – признался юноша. – Обещаю, Мар, скоро мы соберемся у тебя старой компанией, словно я и не уезжал.

С этими словами Гаэль взял кружку чая и сделал глоток.

– Старой компанией не получится, – изрек Жозеф. – Франц завел дружбу с таким же юристом, как и он сам. Бравый парень, должен сказать! Завтра я вас познакомлю.

– Я не против. Как его зовут?

– Леон Меттивье. Приезжий, из деревушки. Однако, беседуя с ним, это я чувствую себя деревенским.

– Да, – с готовностью согласился Мар. – На первый взгляд безмерно суров, но на самом деле не так уж и безмерно.

Интересный образ сложился в головах путешественников. Тома в нем что-то отторгало, а Гаэля, наоборот, притягивало.

– С радостью с ним познакомлюсь! – сказал он. – Франц живет в своей старой квартире?

– Нет, переехал, насколько мне известно, – произнес хозяин, допив чай.

– На Сен-Жак, – подтвердил Жозеф. – Он снимает квартиру вместе с Леоном.

Малыш Тома отвлекся от разговора и повернулся в сторону окна. Вечер крался, незаметно подменяя золотистый закат на сумерки.

– Что еще изменилось, пока меня не было? – донеслось до его слуха. – Кстати! Как же Рене? Она была так дружна с Францем!

Не поняв, о ком идет речь, Мар пожал плечами, а Жозеф выдал невеселый смешок и поджал губы.

– Как она? – повторил Гаэль

В это время входная дверь отворилась, и пожаловал первый посетитель; он, угрюмо глядя в пол, интуитивно прошествовал к барной стойке. Мар извинился перед друзьями и поспешил к гостю. Следом за одним, у входа показались и другие люди.

Решив освободить места для них, трое молодых людей поднялись.

– Спасибо за все, Мар! – поблагодарил Гаэль. – До свидания!

При виде уходящих друзей хозяин слегка раздосадовался и, махнув рукой, отозвался:

– До скорого!

Дверь за ними затворилась.

Под навесом кафе горел маленький желтый фонарь, оставлявший круг света, в котором роились и воевали силуэты мошек. Путники повернули и, переговариваясь, неспешно зашагали вдоль улицы Пуатвен.

Страждущее

сердце

Сумерки поглотили крыши домов на улице Ла Файет. В просторах одного из них пара канделябров слабо освещала залу. Посередине стоял круглый лакированный стол в окружении обшитых тканью мягких стульев. Рядом с окном, на половину занавешенным плотными рубиновыми шторами, на диване сидела женщина и под дрожащим светом перелистывала журнал «La Mode». Поодаль от нее, в кресле вырисовывался силуэт мужчины, вперившего строгий и неподвижный взор в окно. Он оставался недосягаем для света канделябра; сгустившийся вокруг него мрак оттачивал черты его лица, делая их еще острее и суровее. Тень напускала серости на и без того бескровное лицо, испещренное морщинами, и хладные глаза из под нависших век искрами прорезали воздух.

Слышалось лишь шуршание журнала и редкий вой ветра на улице. Безмолвие прочно обосновалось в доме.

Неожиданно мужчина поднялся с кресла и медленно прошагал до середины зала, сцепив руки за спиной и хмуря седые брови, а затем снова вернулся на место. Женщина бросила на него едва уличимый взгляд, исполненный безразличия, и перелистнула страницу.

Шаги и суета в прихожей заставили их встрепенуться. Первым отреагировав, мужчина вскочил и метровыми шагами пересек комнату. За ним последовала дама, сбросив маску равнодушия.

У входа они едва не столкнулись с девушкой.

– Рене! – рявкнул мужчина, взирая на вошедшую.

Столь неожиданная встреча навеяла некий испуг на юное очаровательное лицо, однако девушка сумела скрыть волнение, заменив его ледяной надменностью.

– Такое поведение непозволительно! – в гневе возмущался седовласый человек. – Ты уходишь чуть свет, а возвращаешься ночью! Бестолочь, думаешь ли ты о своей безопасности? Вот как ты сейчас добралась до дома? Пешком. Одна? Очевидно. А откуда, позвольте уточнить? С Латинского квартала! Уверен, множество раз твоя жизнь была на волоске, но удача любит дураков. Понимаешь ли ты, что это опасно? Как и ночью, так и днем тоже! – мужчина срывал голос, испепеляя яростными глазами свою жертву; та стояла, не проявляя эмоций. – Ты уходишь туда на целый день, даже если знаешь, что нас навестят важные гости!

Девушка дернула черной бровью и ровно произнесла:

– Нестор важный гость только для вас. Не для меня.