Симметрия пятого порядка

– Да почему же?!

– Страшно, – тихо ответил Леон и, оглянувшись на берег, повторил громче, – страшно, страшно, страшно-страшно-страшно…

– Господа, вам пора, рейс окончен, – сказали за их спиной.

Оказалось, что за ними наблюдали двое: высокий чернявый матрос, он же стюард, в белой рубашке с красной бабочкой, развлекавший пассажиров болтовней и разносивший им напитки и снеки, и хмурый коренастый рулевой, часто заглядывающий в сетевик и, по-видимому, очень недовольный задержкой.

– Простите, мы передумали. Мы решили вернуться в Паралис. Если можно, мы побудем здесь до отхода, я доплачу, если нужно.

– Простите, но в Паралис мы пойдем только завтра утром. Вы можете вызвать такси прямо к трапу.

– Мы можем подождать такси на борту яхты?

– Еще раз извините, но нет. Рабочий день команды закончен, – с явным раздражением ответил хмурый и опять посмотрел в сетевик. Кто-то его торопил.

– Лева, надо сойти на берег, – убеждающе сказал Руслан.

Тот укусил себя за палец с такой силой, что Руслан испугался – не будет ли вывиха или перелома. Он прижал к себе сына, стал тихо его увещевать: мы там не останемся, только дождемся такси и сразу уедем…Лева, перестань! Не кусай!.. Ты меня слышишь? Пойдем, такси уже едет. И повел сына к трапу. Леон пошел нехотя, волоча ноги и подвывая. Стюард смотрел на них с сочувствием и молча шел позади на шаг, а рулевой куда-то испарился.

– Спасибо. Извините.

– Ничего, бывает, у меня кузен такой же, – быстро отозвался стюард. – Всего вам хорошего, – и сноровисто убрал за ними трап.

Оказавшись на пирсе, Леон резко перестал выть и рванул к пляжу. Руслан побежал за ним. Что с ним такое, ничего не понимаю, думал он на бегу. Врачу показать сегодня же. Надо только остановиться и связаться с ближайшим медцентром…Черт, куда он так бежит? Не хотел ведь сходить на берег вообще, боялся чего-то.

– Лева! Подожди меня!

Тот мчался без остановки, только мелькали синие подошвы сандалий. Добежав до конца причала, Леон спрыгнул на песок и побежал к волейбольной площадке. Не добежав до нее, рухнул на колени и стал судорожно копать руками песок, что-то вскрикивая.

Руслан перешел с бега на быстрый шаг и запустил на сетевике поиск ближайшего медцентра. Найдя, оставил срочную заявку, скинув им личную карту сына. Оттуда запросили подробности инцидента, но Руслан ограничился коротенькими фразами: аутизм, посттравматический синдром, приступ, нужен врач-психиатр, человек. Медцентр связался с электронным браслетом Леона и с сомнением ответил, что текущие жизненные показатели мальчика в норме, только учащен пульс. Какой код срочности? Подумав, Руслан сказал «шесть из десяти» и, услышав, что врач будет в течение получаса, отключил связь.

Леон рыл песок, как заведенный. Услышав его крики, подошли зеваки из отдыхающих. И вдруг кинулись врассыпную в разные стороны.

Руслан невольно остановился. Что происходит, черт побери! Люди спешно хватали детей, и, бросив вещи, бежали сломя голову кто куда, но подальше от того места, где сидел Леон. На некоторых лежаках остались пляжные сумки, полотенца, надувные круги и пластиковые игрушки.

– Леон! – закричал Руслан и побежал изо всех сил.

– Бомба! Бомба там! – услышал он наконец крики, – Ааааа…

– Да что с тобой сегодня! Прекрати сейчас же! – рявкнул Руслан, уже не сдерживаясь. Впервые за многие годы ему остро захотелось дать сыну затрещину, встряхнуть его, остановить это судорожное рытье.

– Боооомба!!! – не своим голосом взвыл Леон.

Когда Руслан вытащил его за шиворот рубашки из ямы, тот стал брыкаться и, упав на спину, забился в конвульсиях, опираясь на песок затылком и пятками. Глаза его остекленело таращились в небо, испачканный песком рот пузырился слюной.

– Нет бомбы! Нет! Хватит! – орал Руслан, тряся его за грудки, – Встань быстро!

Леон сучил ногами, сжимал в кулаках песок, переходя уже на визг.

Врач наконец подбежал к ним, отстранил Руслана и быстро вкатил Леону двойную дозу успокоительного из перчатки-инъектора, прижав большой и указательный пальцы к его шее.

– Бомба! Ааааа…аааа.. – затихая, тот попытался отбиться от врача, но движения его стали вялыми, будто на руки ему внезапно повесили тяжелые груза.

Через минуту Леон просто лежал на песке, глядя в пространство, как сомнамбула, весь мокрый от пота и ко всему безучастный.

– Что могло спровоцировать приступ? – сухо осведомился у Руслана врач, глядя в сетевик и делая какие-то пометки.

– Это я у вас хотел бы узнать, – грубо ответил Руслан и, поймав возмущенный взгляд врача, извинился тоном помягче.

– Как часто бывают приступы?

– Первый раз…Няня тоже ничего такого не говорила.

– Я бы рекомендовал вам сегодня не возвращаться в Паралис. Останьтесь в медцентре, мы дадим вам двухместную палату.

– Нет, лучше вернемся в гостиницу, – ответил Руслан, – Переночуем, а завтра – домой.

– Если мальчику станет хуже, сразу вызывайте нас по коду восемь.

– Хорошо. Может, дадите мне с собой что-нибудь? Мало ли…

Врач достал из белого с красным крестом рюкзачка упаковку: серебристый плоский баллон с небольшой насадкой-распылителем.

– Возьмите. Если приступ повторится, прижмите насадку к носу и рту мальчика и надавите вот сюда. Это миземид, он действует очень быстро: мышцы расслабляются в течение двадцати секунд. Возможна сильная заторможенность и сонливость. Но на гладкую мускулатуру миземид не влияет, проблем с сердцем и дыханием не будет.

– А есть в другой форме? Перчатку, как у вас, я бы взял. Лева не любит такие штуки, – Руслан покрутил баллон в руках и с сожалением вернул его доктору.

– Второй перчатки с собой нет, извините…

– Ладно, сам куплю. Рецепт в карту скинули?

– Да, конечно, – подтвердил врач, закидывая на плечо рюкзачок. – Всего хорошего. Мой код в рецепте, вызывайте меня по нему, если что.

И он пошел к своему шаттлу на дороге.

– Спасибо, – в спину ему сказал Руслан.

Он сел на песок рядом с сыном. Взял его за руку, помог сесть и прижал к себе. Леон тяжело, вяло привалился к нему горячим боком и молчал.

– Что тебя напугало?

– Бомба, – сипло выдохнул Леон.

– Это пляж. Тут нет никаких бомб. Здесь не было войн, ты ужастик что ли посмотрел, пока я спал?

– Бомба. Внизу.

Руслан не знал, что говорить. Во рту стояла желчная горечь, он сам едва не заплакал. Неужели еще и шизофрения?..