Величие богов в лучах пурпура. Романтика в пустыне

Величие богов в лучах пурпура. Романтика в пустыне
Отто Клидерман

История происходит в 20 годы прошлого столетия. Египет – самая желанная страна для тех, кто хочет воочию увидеть открытую гробницу молодого фараона Тутанхамона. Семья знатных и богатых аристократов Англии Беркли – не исключение. Визит к самому великому археологу Картеру, открывшему гробницу, становится для людей из туманного Альбиона роковым. Их ожидают несметные богатства, интриги, тайные браки и многое другое, что они не могли себе даже представить.

Величие богов в лучах пурпура

Романтика в пустыне

Отто Клидерман

© Отто Клидерман, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эпилог

Всё, что делается с любовью – заслуживает наилучшей похвалы, потому, что тобой двигала необычайная сила наряду с десятикратным вдохновением.

Когда я села писать о Египте – вынуждена была признать себе, что не могу рассыпаться в столь ярких эпитетах, которые я использовала посетив Турцию. Там была любовь с первого взгляда, а эта страна не затронула самые чувственные струны моей души, хотя я не осталась к ней равнодушна. Однако стоит признаться, что мы можем остаться не равнодушны не только от хорошего. Не так ли? Но именно Египту было суждено перевернуть мою судьбу и поверить в чудо.

С раннего юношества питая слабость к книгами о древнем Египте – я прибыла в эту страну всего лишь в 35 лет. Теперь на полках с прочитанными книгами красовались сувениры из той далёкой земли и, казалось бы, я должна была быть воодушевлена тем, что увидела если бы страна канувших в лету фараонов не стала местом моего побега.

Я готова была бежать хоть на край света, и причём от самой себя, поэтому в день, когда в Европе праздновали Пасху, принимали гостей и ходили в гости мои соотечественники, и говорили друг другу «Христос Воскрес» я прибыла в египетский аэропорт Хургада, в страну с чужой религией и уже через 2 часа слушала великолепный и несравненный эзан, раздававшийся с близко расположенной к отелю мечети, в котором было неподдельное таинство, и который проникал в душу, где явно творилось неладное.

Всё было в этот момент в моей жизни на изнанку, не так как хотелось бы, и хотя бы было бы так, как у обычных людей, но я в этот момент к обычным людям себя не причисляла и то, что на Пасху не хотелось оставаться одной, не чувствовать отсутствие семейного праздника, запаха испечённого хлеба, мясных блюд и вида красочных яиц, выглядывающих из корзины, которую за всегда приносил кто-то из родных утром из церкви побудило меня к одному выходу – бежать.

Побег был единственным правильным решением, которое пришло мне в голову. Растерзанные нервы срочно нуждались в райском уголке, созданном человеческими руками, чтобы ощутить себя лучше и подумать, как жить дальше, то есть иметь силы встать и двигаться вперёд и только вперёд.

Итак, я променяла все пасхальные кушанья, и то особенное чувство, в котором было всегда что-то необыкновенное даже не на экзотические блюда, а на чистую воду. В этом жарком воздухе пустыни понимаешь значение рая: это не благоухающий сад с райскими птичками и струящимися фонтанами – а всего лишь глоток чистой воды, однако смена обстановки с играла своё, и кажется, я была этому рада.

А всё произошло из-за одного священного жука. Да-да, именно из за него самого. В Луксоре на территории Карнакского храма восседает статуя скарабея.

Существует поверье, кто обойдёт вокруг него несколько раз – его желание осуществиться. Я загадала желания, скарабей внимательно выслушал его, однако исполнил со своими собственными коррективами, понимая, что так будет на много лучше. Что тут скажешь – египетские божества – существа загадочные и их силу не возможно доказать либо опровергнуть, но в одном я скажу уверенно – они меня не разочаровали.

Глава первая. Англия. 1950 год

Гордон уже находился в пути более 3 часов. После перелёта из Нью-Йорка ему следовало бы добираться ещё несколько часов и это вносило свои неприятные нотки, он смотрел на унылый пейзаж через окно такси и кривился от недовольства. Настроение подпитанное нескончаемыми ливнями заставляло его постоянно содрогаться и думать о чём-то больше приятном, чем об этой холодной английской земле. Собственно говоря, его сюда забросили чисто личные дела: дальние родственники, умершие 20 лет выделили пункт в их завещании, которое возлагало на него не совсем обычную миссию, носящую опекунский характер – позаботиться о их поместье на Юго-Востоке Англии, замка Скотни, без права продажи и сохранения, как исторического достояния, от чего он явно не приходил в дикий восторг.

Гордон Ричардсон был владельцем нескольких ресторанов, и если ему и выпадала необходимость отправляться за границу, то это точно не был туманный Альбион. Он не любил холод и сырость. Он любил тепло и комфорт, поэтому, когда откладывать тур в Англию было невмоготу – он призвал на помощь всё своё мужество, взял по больше носовых платков и отправился в путь.

В свои 42 года он выглядел как истинный англичанин, высокий, худощавый, строгие и холодные черты лица и никаких тебе проявлений излишних эмоций, даже если был совершенно равнодушен к земле своих далёких предков. В свои годы он был достаточно состоятелен и совершенно одиноким. Так себе, исключительно партнёры по бизнесу, шикарные женщины, с которыми всегда приятно показаться в обществе и скоротать ночь до утра, прислуга, работающая в его доме поколениями и две собаки, сибирские лайки, которые завсегда боготворили своего хозяина. Вот, пожалуй и вся жизнь. Неплохая, зажиточная и предсказуемая.

Однако смена обстановки особо не вносила экзотических приправ в его пресную жизнь. Он поправил свою шаль и заломив руки закрыл глаза и постарался задремать.

Его адвокат сказал, что по завещанию он должен был прибыть в поместье спустя 20 лет после смерти родственников и подписать некоторые бумаги.

Гордон отнёсся к этому более чем холодно.

Собственность его совершенно не заботила, а идея проводить здесь хотя бы неделю была для него утопической, скорее всего он наймёт кого-нибудь управлять имением и последующие годы своей жизни будет информирован о состоянии дел на расстоянии, то есть за атлантикой.

Автомобиль въехал как раз на территорию имения, когда прекратился дождь, уступив место солнечным лучам.

Старые развалины замка просто утопали в ярких и пёстрых красках безупречно подобранной палитры цветов. Свежий воздух сразу же ударил в ноздри, и Гордон почувствовал головокружение.

Здесь всё было волшебно и веяло седой стариной.

Американец вышел из машины, и расплатившись с таксистом, залюбовался окрестностями: перед ним был старый дом Викторианской эпохи в два этажа в неплохом состоянии и более старый размещённый неподалёку на острове, окружённый маленьким озером.

Живописные окрестности сразили владельца на повал, и он оставил свои чемоданы просто по середине двора и пошёл прогуляться вдоль озера, окружённого огненно-красным кустарником.

Скрипнули парадные двери, и на пороге дома появился старый дворецкий Сем. Он тут же поднял чемоданы и с безразличием посмотрев на прибывшего, тут же отнёс их в дом.

Гордон остановился и пристально посмотрел на эту картину: приветствие было не очень тёплым, однако о багаже всё же позаботились.

На втором этаже дома в гостиной в окне был виден худощавый силуэт женщины, она стояла и пристально наблюдала за поведением прибывшего гостя.

Гордон ещё немного потоптался на месте и решил зайти в дом. Пришло время знакомства с жизнью в замке изнутри.

Как он и предполагал, парадная заставила его скривиться и остановиться на мгновение на месте: внутренне убранство дома было создано из больших каменных блоков, включая великолепную широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Восемь окон были довольно узкими и высокими, однако пропускали достаточно света, они окружали лестницу позади. Здесь практически не было мебели, всего лишь несколько колонн, служившим подставками для ваз между каждым окном и два удобных больших кожаных кресла возле огромного камина.

Гордон подошёл по ближе к камину и стал пристально рассматривать богатое убранство лепнины, где навсегда застыла сцена охоты на красивую лань.

– Всегда предпочитала простор и свет, – раздался весёлый женский голос за спиной американца и он резко повернувшись замер на месте: перед ним стояла высокая и худощавая красивая женщина, лет 36, одета в строгий серый костюм, не лишённый элегантности и не отстававший по тенденциям последней моды. Её светлые волосы были красиво и сложно уложены и скреплены дорогими гребнями на восточный манер.

– Добро пожаловать в поместье Скотни, – Её красивые глаза просто таки излучали жизнь и блестели подобно двум голубым сапфирам, из под пушистых ресниц. – Она подала руку Гордону, и тот не сразу пришёл в себя, чтобы тут же ответить на рукопожатие.

– Ах, ради Бога извините, – Замешкался он.

– Селина-Арно, управляющая имением.

– Гордон. Гордон Ричардсон. Мне выпала огромнейшая честь стать опекуном имения, уж не знаю зачем дальние родственники свалили на меня такое счастье. – Он не переставал смотреть на незнакомку с неподдельным удивлением. – У вас необычайное имя, – выдавил он из себя.

Женщина улыбнулась:

– Его дали мне родители, однако, по непонятной мне причине, они добавили мне к моему имени имя моего прадеда, который имел французские корни, однако вы ведь не поэтому сейчас так удивлены, не так ли, – лукаво приподняла бровь женщина, – Вы были уверенны на моём месте увидеть старую грымзу, которая припала пылью от времени. Такая себе древняя старая дева с пенсне, в котором ничего не видит. Ну, этот образ – всего лишь вопрос времени в будущем. – Засмеялась она звонко. – Так, через лет 50.

Гордон только открыл рот от удивления

– Но я этого не говорил.

– Это сказали Ваши глаза, не так уж трудно было прочитать в них то, о чём вы подумали, – Лукаво улыбнулась Селина-Арно.

– Сдаюсь, так и подумал. А вы что умеете читать по глазам?

– Этому я научилась много лет назад. – В один момент её взгляд наполнился грустью, и она тут же отвернулась. – Это было более 20 лет назад. Пойдёмте, наша кухарка Элизабет уже приготовила в вашу честь что-то особенное. Ланч обещает быть великолепным.

– Сколько вы живёте здесь уже? – Поинтересовался Гордон.

– Скажем так, с 10 лет. Мои родители поколениями служили в этом доме, а когда они неожиданно умерли, семья Беркли стали моей приёмной семьёй. Старший сын господин Арнольд Беркли удочерил меня в возрасте 11 лет. Они дали мне хорошее образование, свою любовь, и в последствии, завещали мне всё их состояние. К несчастью ни один из них не имел собственной семьи. Какой-то злой рок. Две недели назад я получила письмо от моего адвоката. Собственно говоря, я знала о вас уже из завещания, которое зачитал адвокат после смерти хозяев дома. Поэтому ровно через 20 лет вы должны были появиться тут, желали вы этого или нет.