Вселенная разума

Еще одно прозаичное субботнее утро, мало чем отличающееся от других.

До приема у психотерапевта оставалось полтора часа.

На Элиота в одночасье накинулось столько потрясений, что он так и не успел сдать статью для технологического ежемесячника к сроку и уже получил с дюжину гневных сообщений от редактора. Такого с ним прежде не случалось. Элиот любил порядок во всем и сам страдал от собственной безответственности, поэтому на этот раз собрал воедино свои заметки и закончил работу в один присест. Он подготовил статью про техноутопистов современности, таких как Иден Маркс, Бран Ричардсон и Маршал Макналти, включив в нее любопытную информацию о VOID, которую почерпнул из беседы с Агнес. Статья получилась занятной, и Элиот верил, что она вернет ему благосклонность редактора.

Когда Элиот отправил файл на проверку, у него еще оставалось двадцать минут свободного времени. Он пробежал глазами по журналам, разложенным на столе, и взял свежий выпуск Bloomdale Businessweek. На этот раз его обложку увенчал портрет неизвестного Элиоту персонажа.

Мужчина безучастно пролистал глянец. Ничто не привлекло его внимание, за исключением короткого занимательного факта в боковой колонке рядом с какой-то незатейливой статьей.

Наш журнал выявил статистику, согласно которой, из ста человек лишь один принимает пользовательское соглашение, прочитав его. Остальные девяносто девять не имеют ни малейшего представления, на что дали согласие.

Элиот ухмыльнулся и закрыл журнал. Он попытался вспомнить, когда в последний раз, устанавливая какой-либо софт, читал условия договора.

Он достал из рюкзака дневник болезни и сделал несколько пометок о событиях прошедшей недели:

5 сентября:

Пошел на работу по пятнадцатой западной улице. Она идентична четырнадцатой. Сбой в матрице?

Очередной припадок. Продолжение стихотворения (…);

Узнал от Бена, что Агнес спрыгнула с моста.

8 сентября:

Ведущая Bloomdale News, как и Бен, утверждает, что Агнес О’Каллахан умерла около восьми вечера в воскресенье. Но это не правда. Куда подевалась Агнес?

Допив остатки бодрящего напитка, мужчина повертел бумажный стаканчик в руке. Только в ту секунду он заметил, как был подписан его кофе, – рядом с именем красовалось маленькое, аккуратно выведенное сердечко и номер телефона. Он посмотрел на Бекки и перехватил взгляд ее сияющих глаз.

– Придется сменить кофейню, – с досадой вздохнул мужчина и покинул заведение.

Элиот постоянно пользовался вниманием прекрасного пола, и оно ему докучало, так как сам он был поглощен мыслями о девушке, что являлась ему в галлюцинациях. Агнес же завоевала его интерес тем, что напоминала эту девушку. Не внешностью, но чем-то неуловимым для глаза, исходящим из самых глубин души.

***

Сидя в коридоре с мятными стенами и ожидая, когда его пригласят, Элиот обдумывал то, чем готов поделиться с Мишель. Говорить об Агнес или путанице с улицами он не имел желания.

В пять минут четвертого из кабинета миссис Кинг вышла заплаканная женщина. Следом в проеме показалась сама Мишель. Психотерапевт пригласила войти.

Мужчина разместился на кушетке, утопая в бесчисленных подушках, украшенных разноцветными арабесками.

– Что за запах? – мужчина принюхался. – Это сандал? – Элиот настороженно посмотрел на ароматическую палочку на столе Мишель.

– Да. Он расслабляюще воздействует на моих собеседников, – улыбнулась женщина.

– И излечивает утлую ауру? – ядовито усмехнулся он, вспомнив слова Агнес.

Мишель пожала плечами.

– Пожалуйста, потушите, и давайте проветрим комнату. Не могли бы вы открыть окно? Мне не хорошо от этого запаха.

Мишель исполнила просьбу. Благоухание сандала постепенно улетучилось, в то время как помещение заполнялось запахом осенних листьев, загнанным в комнату дуновениями ветра.

– Вы выглядите взвинченным. Что-то стряслось?

– Вы правы. Я стал раздражителен в последнее время. Тот быт, к которому я привык, и рутина, которая вселяла чувство спокойствия, теперь досаждают однообразием.

– То есть за последнюю неделю не произошло ничего нового?

– Один день не отличим от предыдущего. Словно пересматриваю раз за разом один и тот же кинофильм, – солгал мужчина. – Разве что хотел поделиться с вами еще одним стихотворением, что увидел во сне.

Мужчина зачитал из дневника:

Вот слышен мне топот копыт.

О, всадник сей зол, сей всадник сердит!

Иссиня-бледный мышастый конь,

Дыханием гиблым разит.

Женщина задумалась.

– Я подозреваю, речь идет о последнем всаднике апокалипсиса. В откровении от Иоанна, четвертый всадник – Смерть – передвигается верхом на мертвенно-бледном коне.

– Не имеет значения. К черту суеверия! – отрезал мужчина. – Я не вдумывался в сюжет стихотворения или его сакральный смысл, однако мною не прошло незамеченным, что первые буквы каждой строчки вместе составляют «воид».

– Void[12 - «Вакуум», «пустота», «пробел» (англ.).]? – переспросила Мишель. – Вакуум?

– Нет, не слово. Аббревиатура – VOID.

– Вы считаете, над вами нависла смертельная угроза и исходит она от компании, производящей смарт-часы?

– Они теперь занимаются разработками в области нейробиологии. Кроме того, следует заметить, этот сон приснился мне вскоре после, как я увидел в журнале фотографию Маршала Макналти, и его лицо показалось мне знакомым.

– Вы полагаете, компания VOID устроила заговор против вас? – Элиот различил усердно скрываемые нотки иронии в голосе миссис Кинг. – Думаете, Маршал Макналти причастен к тому, что вы потеряли память?

Элиоту не понравилась насмешливая интонация, с которой Мишель задавала вопросы. Он отчаянно пытался собрать воедино нити, ведущие к забытому прошлому, а Мишель не воспринимала его догадки всерьез.

– Ну так почем мне знать? – рассердился он. – Вы тут для того, чтобы помочь мне разобраться.

– Как давно у вас был последний эпилептический припадок? – поинтересовалась Мишель.

Элиот был застигнут врасплох.

– Почему вы спрашиваете? – сердито брякнул он. На журнальном столике перед ним, как и в прошлый раз, были разбросаны фигурки слонов. Глянув на них, Элиот тут же поддался порыву и расставил их зигзагом.

– Видите ли, я замечаю в вас свойства эпилептического характера. Вы не утруждаетесь подбирать аккуратные выражения и часто резки в диалоге. Когда болезнь прогрессирует, появляется эмоциональная полюстность, переход из крайности в крайность. Бывают приступы гневливости. Учащением припадков также объясняется ваша педантичная потребность в порядке.