Вселенная разума

– Ну и что же? – в нетерпении перебил Элиот. Раздражаясь, он подтверждал догадки Мишель.

– Любопытно, как вы расставили слоников. Из всех возможных фигур, выбрали зигзаг. Он олицетворяет импульсность – переменчивость взглядов и настроения. Еще одна иллюстрация, подтверждающая мои доводы. Я всё же склоняюсь, что причиной потери памяти послужил сильный эпилептический припадок. К тому же при височной форме эпилепсии, человек зачастую переживает чувство дежавю, и никогда не виденное кажется знакомым. Этим можно объяснить и то, что вы узнали лицо Маршала Макналти. Люди с эпилепсией становятся мнительными и зацикленными на своих обсессиях. Оттуда и паранойя в отношении VOID. Кроме того, височная доля мозга отвечает за память. Знаете, чего я опасаюсь, мистер Мармел? Того, что забытый год не был чем-то примечателен и мало отличается от других. Принимая во внимание ваш склад характера, то, что вы весьма неохотно впускаете перемены в привычный быт, скорее всего, и в период, что выпал из вашей памяти не произошло ничего экстраординарного. Но вы не готовы это принять и возлагаете на него большие надежды. И именно завышенные ожидания блокируют вашу память, чтобы уберечь от разочарования. Ведь вам не хотелось бы обнаружить, что выпавшее из памяти время скрывает лишь череду неприметных будней.

– Не понимаю, – покачал головой Элиот.

– Вы слишком зациклены на том, чтобы вернуть утраченные воспоминания. Если бы вам удалось снизить важность, смею предположить, память вернулась бы сама собой.

– Я не верю, что всему виной прозаичный припадок эпилепсии. Произошло нечто ужасное, что меня потрясло, и моя психика блокирует это, не желая вспоминать.

– Существует множество причин, почему человек может утратить долю воспоминаний: взаимодействие некоторых лекарственных препаратов, хроническое недосыпание, травмы черепа.

– А как же стихотворение и девушка со сцены?

– Почему бы вам не сходить в театр, чтобы убедиться, не является ли пьеса из сна лишь плодом воображения? К тому же, это разнообразит ваш досуг и поможет отвлечься.

– Я не могу быть уверенным, что эта пьеса еще идет.

– Пьеса может и нет. Но вы можете увидеть актрису из сновидения в других постановках.

– Как я найду тот театр?

– Загляните в несколько. Вы хотя бы можете попытаться найти его. Впрочем, если попытки будут тщетны, вы по крайней мере хорошо проведете время. Пригласите с собой девушку. Уверена, в вашем окружении полно молодых особ, которым вы нравитесь.

– Пожалуй, можно попробовать. – Элиот вспомнил о Шэрон. Он был бы не прочь провести с ней время где-нибудь за пределами Проспект-парка.

– Кстати, миссис Кинг, – вспомнил мужчина, – могу я взять у вас визитку? На прошлой неправильный номер.

– Конечно, – женщина протянула ему белую глянцевую карточку с надписью «Мишель Н. Кинг – психотерапевт» и номером телефона.

Выйдя из кабинета и направляясь по коридору с мятными стенами к выходу, Элиот достал портмоне, чтобы убрать туда визитку психотерапевта. Не обнаружив свободного кармашка, он принялся вынимать все карточки, чтобы освободить место от ненужных. В руки попался черный в белую крапинку квадрат из плотной матовой бумаги с логотипом, состоящим из нейронных сетей. Визитная карточка компании VOID. На обратной, белой стороне он прочитал рукописные слова, выведенные черной гелиевой ручкой: Возможно, пригодится. Почерк женский. Откуда у него была эта визитка, Элиот не помнил.

11 сентября 2022

Воскресенье

Элиот бежал по узкой, окутанной тенью лип, тропке Проспект-парка. На мосту над прудом он оказался в то же время, что и в любое другое воскресенье. Прошло пять минут, десять, двадцать. Элиот терпеливо ждал, вдыхая запах водоема и наслаждаясь исходящей от него прохладой. Но тем воскресным утром Шэрон так и не появилась на мосту у бального зала «Эллинг».

– Наверное, в самом деле слегла с бронхитом, – заключил мужчина. Он расстроился, но все-таки завершил пробежку в одиночестве.

Выудив рюкзак из кустов у бассейна с тюленями в зоопарке Проспект-парка, он, по обыкновению, отправился к Бруклинскому музею и, разместившись на его ступенях, принялся читать. На этот раз вместо «Идена Маркса» Элиот достал из рюкзака планшет и изучил одну за другой афиши офф-бродвейских театров. Он огорчился, что не смог пригласить Шэрон на спектакль, но откладывать свое намерение не собирался. Он купил два билета на постановку под названием «Бутерброд всегда падает масляной стороной вниз» в театре «Черри Лэйн». Оставалось решить, кого позвать в качестве компаньона.

Элиот пролистал список телефонных контактов. Номера можно было пересчитать по пальцам одной руки: Бен Уоллес, Сергей Гудмен, Карла Гарсия, Меган Клиффорд.

Мужчина вспомнил, как давеча накричал на Меган лишь за то, что та пыталась ему помочь и тревожилась за его здоровье. Элиот нажал кнопку набора.

– Элиот? – В голосе девушки послышалось недоумение.

– Мег, здравствуй! Я хотел извиниться за то, что накричал на тебя в понедельник. У меня есть два билета на ромком постановку в театре «Черри Лэйн». Составишь мне компанию?

– С радостью, – отозвалась в трубке Меган.

– Должен внести ясность, – добавил мужчина, – это не свидание. Дружеская прогулка.

– Понимаю. Я не могла подумать иначе, – заверила девушка, но голос ее звучал расстроено.

– Что ж, тогда встретимся на пересечении Коммерс и Бедфорд-стрит без десяти шесть. Идет?

***

В назначенное время Элиот стоял на пересечении условленных улиц в привычном классическом костюме. Пунктуальность была главным качеством, которым мужчина гордился, и он не терпел людей, которые опаздывают. Числа на циферблате плавно сменялись, а Меган всё не появлялась. Солнце еще не село, но его заволокли тучи, отчего на улице было темно. Пасмурная погода давила на виски и вгоняла в угрюмое расположение духа. Исчезновение Агнес, а следом трагическое известие о ее смерти, и то, что Шэрон не вышла на пробежку, навело Элиота на мысль, что все люди в его окружении куда-то пропадают. Мужчина вполне всерьез задумался о том, что и Меган тоже не появится. Когда на часах высветилось 17:59, Элиот было двинулся ко входу в театр один, но тут услышал:

– Я не опоздала? – сияла девушка. На Меган было осеннее пальто винного цвета, темно-серый шарф крупной вязки и сапожки на невысоком каблуке. Она не утруждала себя макияжем, идя на работу, но в тот вечер выглядела весьма привлекательно, подчеркнув глаза черной подводкой и накрасив губы в цвет пальто. Прежде Элиот не мог и подумать, что Меган может быть такой красивой.

Люди толпились у входа и толкались, пытаясь втиснуться в дверь. В воздухе висел запах парфюма, а в горле першило от шерсти повязанных на шеи окружающих шарфов. В зале же театра пахло древесиной и моющими средствами. Зрители суетились, рассаживаясь по местам и переговариваясь вполголоса. Некоторое время в помещении стоял рокот болтовни. Наконец свет померк, на сцене зашевелились силуэты. Зрители замолкли.

Элиот не питал надежды найти нужный театр с первой попытки. В самом деле «Черри Лэйн» ничем не напоминал то тесное, убогое помещение из видения мужчины с хаотично разбросанными стульями и отсутствием декораций на унылых деревянных подмостках. В театре, где оказался Элиот со спутницей, стояло около двухсот мягких кресел с ромбовидной серой обивкой. Над бутафорией потрудилась рука искусного художника. Актеры были талантливы, и их игра удовлетворяла Элиота. Но среди людей на сцене мужчина не увидел искомого лица. Меган много смеялась, но еще больше плакала. Она то и дело бросала взгляд на хмурое лицо Элиота и по-дружески толкала его в плечо, тем самым вопрошая: «Ты чего?». Мужчина отвечал лишь измученной улыбкой.

Во время антракта Меган сказала:

– Не похоже, что ты получаешь удовольствие от постановки.

– Напротив. Комедия уморительная. Просто у меня не богатая мимика.

– Ты как будто витаешь в своих мыслях. Зачем же ты меня пригласил? – Нахмуренные брови девушки выражали негодование.

– Хотел разнообразить досуг. Не сидеть же всё время дома, слушая музыку и спиваясь.

– Любишь припасть к бутылке?

– Бывает.

– И все-таки почему пригласил меня? Больше некого было? – выпытывала Мег.

– Некого.

Меган, ожидавшая совсем иного ответа, надулась.

Вторую часть спектакля Меган просидела с бесстрастным видом и не посмеялась ни над одним каламбуром, не пустила слезы ни на одном трогательном моменте. Постановка была контрастная – в ней были и свадьбы, и похороны, и смех, и слезы, и горе, и любовь.

– Как тебе комедия? – спросил Элиот, когда они вышли на улицу по завершении представления.

Меган вдохнула полной грудью прохладный вечерний воздух и спрятала руки в карманы пальто.

– Понравилась, – буркнула она.

Элиот понурил голову.

– Я чем-то тебя обидел?