Вселенная разума

– Не слишком приятно осознавать, что ты пригласил меня не потому, что тебе хотелось провести время со мной, а лишь потому, что больше не с кем было. – Девушка достала из кармана зажигалку.

– Ты о нашем разговоре во время антракта? Прости, ляпнул, не подумав. Послушай, ведь в самом деле кроме Бена и тебя у меня нет никого, с кем бы я общался более-менее тесно. Ты ведь знаешь о моем заболевании?

– О судорогах? – Покопавшись в сумочке, Меган нашла пачку сигарет.

– Нет. Я не об эпилепсии – об амнезии.

– Слышала, хотя в подробностях ты не рассказывал.

– Я и сам не знаю подробностей и не могу разобраться. Я был вчера у психотерапевта, она посоветовала не зацикливаться и разнообразить свою жизнь. Сходить в театр, например. Кого мне нужно было пригласить? Не Бена ведь. К тому же это отличный повод извиниться. А стало быть, если я пытаюсь загладить вину, дорожу отношениями с тобой.

Девушка пожала плечами и закурила.

– Хорошо. Я не сержусь. Спасибо, что пригласил. До завтра? – Она направилась в сторону Барроу-стрит.

– Постой! – спохватился Элиот.

«Опыт показывает, что девушек не стоит оставлять в одиночестве в позднее время суток», – подумал он.

– Позволь проводить тебя. Хочу удостовериться, что ты благополучно доберешься домой.

– Что ж, идем. Я живу в двадцати минутах ходьбы.

– Расскажи об амнезии, – попросила девушка, после затяжного молчания.

Немного поразмыслив, Элиот ответил:

– Знаешь, как это бывает? Просыпаешься на койке в больничной палате с перевязанной головой. Вокруг суетятся врачи. Один из них сообщает, что ты попал в автокатастрофу и получил серьезные повреждения черепа. А ты признаешься, что ничего не помнишь. Тебя обступают люди, показывают фотографии и рассказывают истории, чтобы помочь вернуть утраченные воспоминания. В моем случае было не так. Я проснулся в своей квартире. Ничего не вызывало подозрения. Только я был убежден, что на календаре 11 августа 2021-го, но смартфон показал совсем иную дату – 23 июля 2022-го. Я как будто уснул и проснулся почти год спустя. Я не обнаружил никаких внешних повреждений на теле. Ни ушибов, ни ран. Никто из знакомых и соседей не знает, чем я занимался вечером предшествующего дня и что могло послужить потере памяти. Единственное, что меня смутило, так то, что, когда я проснулся, у меня сбились биопоказатели на воидах. Я не мог узнать уровень сахара, потому что моя кровь подверглась фибринолизу. Такая кровь называется кадаверной. Но такое возможно только в том случае, если бы я умер.

С неба начали падать росинки дождя. Элиот почувствовал холодное прикосновение капли к щеке.

– Так ты не можешь даже предположить, что стало причиной? – спросила Меган, доставая из сумочки складной зонт.

– Мой психотерапевт считает, что это может быть следствием эпилептического припадка или несовместимости каких-либо препаратов.

Дождь усилился. Меган раскрыла зонт и впустила под купол Элиота.

– Но не так важна причина, как то, что я забыл, – продолжал мужчина. – Я чувствую, что-то важное ускользает от меня. Я вижу обрывочные образы, но не могу сложить картину целиком. Всё так запутано.

– Дождь, – проконстатировала девушка. Между тем они уже подходили к ее дому. – Поднимешься ко мне? Распутаем вместе, тем временем дождь прекратится.

Элиот кивнул, и они скользнули в парадную.

***

Элиот содрогнулся. Не то оттого, что озяб за двадцать минут пешего ходу под дождем, не то потому, что вновь наткнулся на злосчастные цифры. Номер квартиры Меган был 531.

Под футболку забрался теплый квартирный воздух, и по спине Элиота поползли мурашки. Мужчина был рад погреться в жилище Меган. Она пригласила располагаться в гостиной, а сама удалилась. Когда она вскоре вернулась с бутылкой Шардоне, Элиот растерянно сидел на краю дивана, озираясь по сторонам.

– Так ты охотник до того, чтобы выпить? – Она кокетливо прильнула к нему на софе и, сняв сапожки, подогнула под себя колени.

– Я предпочитаю бурбон, но и сухое белое для разнообразия сгодится.

Девушка разлила вино по бокалам.

– Ты неделю не появлялся в офисе. Что стряслось? – спросила Мег, пригубив.

– В моей жизни происходит какой-то сюрреализм в последние несколько недель; события, которые не вписываются в мое понимание «естественного» и «логичного».

– Поделись со мной. Что произошло?

– Человек часто задает вопросы, не осознавая, что не готов получить на них ответы. Не вынуждай рассказывать то, во что ты не сможешь поверить.

– Почему не смогу?

– Потому что я сам не верю. Я не готов доказывать, что мои слова не вымысел, а я не сумасшедший.

– Я верю в инопланетян, альтернативные реальности и «теорию заговора». Если кто и готов поверить в любой абсурд, то это я. – Между тем Меган наливала Элиоту второй бокал вина, а его язык постепенно развязывался.

– Хочешь начистоту? Я неспроста пригласил тебя посмотреть постановку. Одному было некомфортно идти, но мне необходимо найти одного человека, и что-то мне подсказывает, что она как-то связана с театром.

– Кто она?

– Не знаю.

– Сам не знаешь, кого ищешь?

– Это связано с моими припадками. Точнее, я видел ее и прежде. Как только потерял память, в воображении стал всплывать один единственный образ – образ девушки. Но это была не совсем фантазия, скорее, воспоминание. Ее лицо вызывало во мне особое чувство. Ощущение чего-то, с одной стороны, знакомого и родного, а с другой – совершенно чуждого и таинственного. Мне сразу подумалось, что это воспоминание скрывает в себе что-то ценное и, узнай я, кто эта девушка, я вспомню весь потерянный год. – Элиот задумчиво уставился в стену и замолк.

– Ну, а дальше что? – пробудила его Мег. – Что насчет припадков, и как к этому причастен театр?

– Однажды я отключил воиды и не знал о приближении приступа эпилепсии. Во время припадка у меня была галлюцинация. Я видел эту девушку на театральных подмостках, и она читала стих мрачного содержания. Она будто хотела предупредить меня об опасности или сказать, что опасность грозит ей. Она говорила аллегориями, и этими отвлеченными выражениями она намекала, что угроза исходит от компании VOID.

– Как ты это понял?

– У меня было два видения. В первом говорилось о часах. Там были строки: «…метка зверя на руке кольцом. Запястие мое сжимается, сиим неумолимым палачом». А во второй галлюцинации первые буквы каждой строчки стихотворения составляли слово «воид». Потом я случайно наткнулся на фото Маршала Макналти на обложке делового еженедельника, и его лицо показалось мне знакомым.

– Может, ты видел это фото прежде и просто забыл? Оттого лицо и кажется знакомым.

– Я тоже рассматривал этот вариант, пока не нашел дома лонгслив с логотипом VOID, а в портмоне – визитку компании. Стало быть, я в самом деле встречался с Маршалом Макналти. И если мне удастся понять, как девушка-актриса и создатель умных часов связаны, пазл сложится.

– То есть, главная задача на данный момент – найти девушку. И единственная зацепка в том, что, возможно, она актриса. Но какого театра – неизвестно. Что ж, выяснить это – дело времени. Но в чем же абсурд? Пока всё логично.

– Это лишь часть истории. Дело в том, что я уже нашел эту девушку однажды. По крайней мере думал, что нашел. Внешне она ничем не напоминала образ из видений, но с ней я впервые испытал наяву то чувство, о котором говорил давеча. Ощущение чего-то знакомого, уже испытываемого мною прежде, но забытого. Меня познакомил с ней Бен. Ее звали Агнес.

– Звали?

– Она умерла. Впрочем, я не уверен. Говорят, она скинулась с моста.