Снежный шар

Нажав кнопку микрофона сбоку на своем кресле, она произносит:

– Купер, поворачивай на станцию.

Лимузин тут же разворачивается. Луна скользит по небу, повторяя наш маневр, и в луче света, проникшем сквозь прозрачный люк в потолке, я вдруг замечаю какой-то блеск: по полу разбросаны осколки стекла. Я вижу, что над узким и длинным столиком установлены держатели для четырех бокалов. Из двух бокалов мы с госпожой Ча пили шампанское, еще один висит, как ему и полагается, вверх донышком. Наверное, от тряски четвертый бокал упал и разбился. Как раз в этот момент лимузин хорошенько подскакивает на кочке, тем не менее бокал остается на держателе, словно приклеенный.

* * *

Зайдя в смотровую, я не нахожу кушетки Чо Мирю. В следующий миг я замечаю посреди кабинета ширму и, заглянув за нее, вижу, что женщина лежит под одеялом, лицо ее густо намазано мазью. Наверное, доктор вышел в ванную.

Я хватаю Чо Мирю за руку и начинаю трясти, а сама шепчу:

– Откройте глаза, госпожа Чо Мирю, мне нужна ваша помощь!

Откликнувшись на имя, которого не слышала уже много лет, женщина вдруг открывает глаза и медленно смаргивает, глядя перед собой невидящим взглядом.

– Вы очнулись?

– Спа… спасите! – бормочет она, вдруг крепко ухватившись за мой пуховик.

Видимо совсем обессилев, она начинает тяжело дышать, и тут я понимаю, что она собирается закричать.

– Успокойтесь! Вы в больнице. Здесь совершенно безопасно!

Я пытаюсь ее успокоить, но она лишь смотрит сквозь меня отсутствующим взглядом и продолжает бормотать себе под нос:

– Черный лимузин… Беги от лимузина…

Голос ее слаб, и в нем слышится испуг. Рука, сжимающая край моего пуховика, мелко дрожит.

– Черный лимузин? Вы тоже видели лимузин?

Мой вопрос заставляет ее вскрикнуть и схватиться за голову, как будто ее пронзила сильная боль.

– А-а-а…

– Что с вами? Вы ударились головой?

– Пожалуйста, не надо… голова раскалывается…

Чо Мирю лежит, обхватив макушку. На ее правой руке я вижу яркий кровоподтек.

– Госпожа Чо, вы обо что-то сильно ушиблись?

Я вспоминаю осколки, разбросанные на полу лимузина. Мог ли бокал упасть от сильного удара, например, когда автомобиль сбивает человека?

– Тот черный лимузин… Это он вас сбил?

На миг женщину перестает бить дрожь. Воздух вокруг нас словно сгущается.

Я представляю себе, как лимузин, за рулем которого сидит Купер Рафалли, сбивает Чо Мирю, стоящую посреди дороги. Но почему же они ее там бросили? Вряд ли они не знали, что она может замерзнуть до смерти. Неужели…

Чо Мирю из последних сил цепляется за мою руку:

– Не связывайся с ними…

– Что?

– То место… Ы-ы-ык… – У нее начинаются рвотные спазмы.

– То место… все школьники… знают… Ы-ы-ык!

Возможно, из-за удара Чо Мирю все время тошнит.

– Что за место?

Мне не по себе, и я пытаюсь узнать как можно больше подробностей, но, похоже, речь дается ей с трудом.

– Сно…

Желудочные спазмы одолевают Чо Мирю, и она изрыгает из себя зеленую жидкость, которая хлещет прямо на одеяло из оленьей шкуры.

– Госпожа Чо Мирю!

Доктор, вернувшийся из ванной, подбегает к кушетке. С волос его капает вода.

Чтобы освободить ему место, я отступаю на два шага назад. Обернувшись, я вижу, как открывается дверь смотровой, и тут же встречаюсь взглядом с Купером Рафалли. Он морщится и весь дрожит от холода.

– Чо Мирю? Кажется, это имя мне знакомо.

Повинуясь дурному предчувствию, я тут же бросаюсь ему наперерез. Раз Чо Мирю трясется от страха при мысли о черном лимузине, нельзя, чтобы Купер Рафалли, сидевший за рулем, узнал, что она здесь. Я повисаю у него на рукаве до того, как он успевает заглянуть за ширму.

– Извините, я задержалась! Пойдемте скорей! – Я тяну Рафалли к двери, по пути хватая с полки синий контейнер. – Доктор, я взяла у вас мазь! До свидания!

Пока Чо Мирю продолжает стонать и корчиться от спазмов, а доктор сбивается с ног, пытаясь ей помочь, я наконец вывожу Рафалли за дверь. Однако он не перестает оборачиваться. Из-за двери все еще слышны приглушенные стоны.

– С этой женщиной все будет в порядке?

Прищурившись, я сочиняю на ходу:

– Ну, доктор сказал, у нее были проблемы с желудком, а теперь еще осложнения. Говорят, у тех, кто долго находится в больнице, часто случаются осложнения. А обезболивающего-то нет…

Мама рассказывала, как мучился папа, оказавшись в тот злополучный день в больнице, поэтому сочинять такие истории мне нетрудно. Рафалли только кивает в ответ, и вдруг взгляд его становится грустным.

– Моя мать тоже не смогла вытерпеть боль и покончила с собой.

– Правда?

В его глазах отражается печаль, но он с грустью улыбается.