В видении Бога

Рамдас добрался до Рандера, местечка в пригороде Сурата, где жил его старый друг Каширамбхаи. Он и его жена – благородная чета – встретили Рамдаса с нескрываемой радостью. Они вели уединенную жизнь, почти все время посвящая молитве, пудже и чтению писаний. Горе – лучшее средство от иллюзий, заставляющее ум повернуться к Богу, единственной истине, и осознать нереальность мирских уз. Взрослые дочери и сыновья умерли у них на глазах, оставив старым родителям лишь одно утешение – глубочайшую преданность Богу. Готовые носить Рамдаса на руках, они окружили его неусыпной заботой.

Однажды вечером Каширамбхаи выбрал для чтения вслух умную религиозную книгу, где описывались семь уровней, или планов, духовного развития человека. Завершив чтение, он повернулся к Рамдасу и спросил:

– Можно я скажу вам, какого уровня вы достигли?

Рамдас озадаченно промолчал.

– Судя по данным здесь критериям, – он побарабанил пальцами по обложке, – я берусь утверждать, что вы миновали пятый уровень и почти одолели шестой!

Каширамбхаи пребывал в шутливом настроении и поведал историю о двух садху. Его рассказ то и дело прерывался взрывами веселого смеха.

– Однажды в городок с двух разных сторон пришли два садху. Один уселся под священным фикусом, другой – под баньяном. Прослышав об их прибытии, набожный лавочник сначала направился к садху под фикусом и поклонился ему.

«Махарадж, – сказал он, – говорят, наш городок удостоил посещения еще один махатма. Вы знаете его?»

«Еще бы, – презрительно скривился тот, – я прекрасно знаю этого буйвола[27 - К буйволам в Индии относятся не с таким почтением, как к священным коровам, и считают их ленивыми, неповоротливыми и тупыми животными. В русском языке аналогом пренебрежительного прозвища «буйвол» может служить «боров» или «корова».]!»

Услышав это, лавочник пошел к баньяну, прихватив с собой охапку сена. Он положил сено перед вторым садху и почтительно склонился к его ногам.

«В чем дело? – сердито крикнул садху. – Что это за выходки? Зачем ты принес сено?»

«Это подношение вам, махарадж, – в смирении сложил руки лавочник. – Соизвольте откушать и даровать благословение вашему преданному слуге».

«Ты в своем уме? – вспыхнул садху. – Есть сено?!»

«Махарадж, тот садху, что сидит под фикусом на другом конце городка, был так добр ко мне, что сообщил, что вы на самом деле – буйвол. Вот я и подумал, что могу предложить вам подобающий дар», – кротко пояснил лавочник.

«И ты поверил ему? – возмутился садху. – У тебя совсем нет мозгов!»

«Махарадж, смеет ли ваш слуга, ничтожный и неграмотный человек, заявлять, что знает садху? Только махатма может понять другого махатму».

«Тогда пойди к нему и скажи, что он осел», – в сердцах ответил садху.

Не теряя времени, лавочник отправился на рынок, купил сир[28 - Сир – индийская мера веса, 900 г.] семян хлопчатника и, завязав их в узел, пошел к первому садху, сидящему под фикусом. Он развязал узел, высыпал содержимое перед садху и простерся у его ног.

«Эй, что это значит? – опешил садху. – Чего ради ты высыпал здесь эту кучу зерна?»

«Но, махарадж, это же ваш любимый корм! Сделайте милость, примите скромное подношение и воздайте ему должное, порадуйте своего преданного слугу», – взмолился лавочник.

«С тобой все в порядке? – не на шутку испугался садху. – Что ты плетешь – есть зерно!»

«Почему нет? Махарадж, тот садху под баньяном открыл мне секрет, что вы – осел. А ведь для осла нет ничего вкуснее зерна хлопчатника, вот я и…»

«Дурак! – в ярости взревел садху. – Ты что, не видишь, что я не осел?»

«Откуда мне знать, махарадж, – мне, бедному человеку, пойманному в сети майи? Ведь говорят, что только махатма может узнать махатму», – ответил лавочник, и в уголках его губ промелькнула лукавая улыбка.

Садху окончательно вышел из себя и вскочил со своего места.

«Бхактарадж, – грозно произнес он, – сейчас же отведи меня к этому махатме. Я научу его, как говорить с почтенными людьми!»

Махатмы встретились и набросились друг на друга с кулаками. Лавочник наблюдал увлекательную сцену со стороны. В тот день им так и не удалось раздобыть себе подходящей еды!..

Городок Рандер стоит на берегу реки Тапти. Рамдас ежедневно ходил купаться на реку в сопровождении Рамчарандаса. Во всем, что касалось мытья, Рамчарандас обрел неограниченную власть над Рамдасом. Иногда он заходил так далеко, что прибегал к угрозам, как мать, запугивающая непослушного ребенка.

– Свамиджи, – строго говорил он, – здесь вам нельзя купаться, зайдите с этой стороны.

И он хватал Рамдаса за руку и буквально тащил его в воду. Заведя его в реку по колено, он принимался тереть и скрести его, как конюх, чистящий свою лошадь. Нет никакого сомнения, что Рамчарандас делал это из великой любви к Рамдасу, живущей в его сердце. Через несколько дней Рамдас обнаружил, что на берегу реки он полностью утратил свободу действий.

– Рам, – смиренным голосом сказал он Рамчарандасу как-то утром, – в своем обращении с Рамдасом ты похож на племянника Рамакришны Парамахамсы. Говорят, он так же, как и ты, тиранил святого, наивного, как дитя. Но в конце концов Шри Рамакришна отослал его восвояси. Вот и Рамдас попросил бы тебя отпустить его и оставить в покое. – Рамдас просительно сложил руки.

Рамчарандас нахмурился, но промолчал.

В Рандере он зачастил на рынок и завел многочисленных дружков среди торговцев. После одного из походов он подступился к Рамдасу с предложением:

– Свамиджи, мои друзья хотят подарить мне одежду. Я мог бы взять что-нибудь и для вас. Что нам нужно?

– Мы бродячие садху, и самая подходящая одежда для нас – грубая кхади[29 - Кхади – домотканая плотная хлопчатобумажная ткань.]. Она прочная, долго не снашивается и годится на все случаи жизни. Что до Рамдаса, у него уже есть одна и больше ему не нужно.

На лице у Рамчарандаса было написано, что он не разделяет этого мнения. Он убежал на рынок и вернулся только вечером. Какое же зрелище предстало перед Рамдасом? Франт, одетый с иголочки! Длинная рубашка из тонкого муслина с блестящими пуговицами, на ногах – парусиновые туфли на резиновой подошве. Он небрежно помахивал модным дорогим зонтиком.

– Рам, ты знаешь, что Рамдас – нищий факир. – Рамдас отвесил поклон нарядному щеголю. – Ты же теперь превратился в сахеба. Может ли у факира быть что-то общее с сахебом?

Рамчарандас был не силен в красноречии. Он лишь усмехнулся, пропустив мимо ушей замечание Рамдаса. Парень всегда поступал по-своему.

Рамдас получил приглашение от друзей в Джанси. К письму был приложен один билет на поезд. Было понятно, что он поедет в Джанси один. Рамдас огласил ситуацию Рамчарандасу и встретил бурный протест.

– Вы только и мечтаете отшвырнуть меня! – воскликнул он с горечью.

– Это Божья воля, Рам, и тебе придется покориться ей, – сказал Рамдас. – И учти, это приказ не только мне, но и тебе: странствовать одному и набираться опыта самостоятельно. Рамдас посоветовал бы тебе отправиться на берег Нарбады и вдохнуть возвышенной атмосферы этого святого места.

Кришна, Христос и Будда

Настал день отъезда из Сурата, и Рамдас сел в поезд, идущий на север. Рамчарандас проехал с ним несколько остановок, после чего покинул Рамдаса. В Уджайне ему пришлось прервать путешествие. Он провел ночь в дарамшале, а утром поехал дальше. В поезде он познакомился с молодым мусульманином. Тот сидел рядом с Рамдасом и поделился с ним своими несчастьями. Рамдас сказал ему, что предание себя Богу – панацея от всех бед. Друг хотел узнать, как обуздать беспокойный ум. Рамдас предложил ему читать Рам-мантру.

В Бхопале поезд стоял полчаса, и мусульманин раздобыл для Рамдаса молока и фруктов. Он ехал только до Бхопала и попрощался с Рамдасом, унося с собой Рам-мантру, теперь не сходящую с его губ.

В Джанси поезд пришел в полночь, и до утра Рамдас сидел в бараке для пассажиров третьего класса. Ранним утром он отправился к центру города, находящемуся в двух милях от станции. Целью его был дом Махадева Прасада. При виде Рамдаса тот затрясся от радости. Он упал ему в ноги, исцеловал их и, поднявшись, прижал Рамдаса к груди. Не в силах сдержать бушевавших в сердце чувств, он вновь и вновь стискивал его в своих объятиях, и слезы ручьями текли по его щекам.

Миновало уже больше двух лет с тех пор, как Рамдас несколько месяцев жил под его гостеприимным кровом. Не выразить словами, с какой любовью и добротой заботился о нем тогда Махадев Прасад! Судя по тому, как он встретил Рамдаса на этот раз, все это время он сильно тосковал из-за разлуки с ним.

Вечером Рамдас встретился с Рамкинкером – тем верным другом, кто с таким ангельским терпением нянчился с Рамдасом во время его путешествия в Бадринараян. Он пришел в безумный восторг при виде Рамдаса. Было решено поселить его в Рам-мандире, где он жил в прошлый приезд, и Рамкинкер отвел его в храм. Там по-прежнему обитал старый пандаджи[30 - Пандаджи – уважительное обращение к пандиту – ученому-богослову касты брахманов.]. Он вышел навстречу Рамдасу и от волнения задрожал всем своим громадным телом. Старик долго не мог оторвать Рамдаса от груди.

На следующий день, прознав о его приезде, старые друзья во множестве устремились к Рамдасу. Вечерами в храме собирались толпы, и Рамдас оглашал им – на английском, так как его хинди все еще хромал, – свое послание о любви и радости. Его обступали с вопросами приверженцы разных учений и культов – кто-то с целью прояснить сомнения, а кто-то – навязать свои взгляды. Он признавал все точки зрения и без труда примирялся с ними – ведь как ни крути, все это пестрое шоу на мировых подмостках было поставлено Всевышним. Он сделал Рамдаса зрителем, чтобы он смог полюбить Его во всех и во всем.

Рамдас посетил «Базар Сипри», где тоже встретил многих друзей, и вернулся назад в храм. Но вскоре он ощутил желание перебраться за город. Местечко, где ему нашли жилье, называлось Аткамба, «восемь башен». Маленький домик, состоящий из одной комнаты и веранды, стоял на безлюдном берегу озера Лакшми-талао. Рядом с озером возвышалась мечеть из красного камня с восемью минаретами и изящно закругленной луковицей купола – наследие архитектуры Великих Моголов. С верхних ступенек открывался изумительный вид на озеро, в тихой воде которого, как в чистом зеркале, отражался противоположный берег.

Домик Рамдаса укрывался в тени развесистого священного фикуса. Под деревом в каменном открытом гроте стояла небольшая статуя Ханумана, по традиции выкрашенная в красный цвет. Рамдас жил в Аткамбе больше месяца. По вечерам здесь тоже собирались толпы народу. Рамкинкер ночевал в домике вместе с Рамдасом. Махадев Прасад не пропустил ни одного вечера. По утрам Рамдас иногда пускался в долгие прогулки по холмам. На одном из холмов он набрел на руины храма богини. Осколки ее статуи из белого мрамора валялись на земле. С вершины холма он обозревал необъятную панораму окрестностей Джанси. Он часами просиживал здесь, обдуваемый свежим ветром, и ничто не нарушало его медитацию.