Брат Смотрящего

Я раскладывал свои вещи в тумбочке, когда услышал знакомый голос:

– Ну что, новенький, уже заселился, да?

Это был Миша, предводитель мародеров из больнички. На его лице всегда была ухмылка, даже если повода для смеха не было вовсе.

– Сегодня ночью лучше не ложись спать, будем тебя «прописывать».

Эти слова прозвучали, как настоящий приговор. Надо отдать должное моему хладнокровию – я вообще никак не отреагировал на его угрозы, но внутри меня все сжалось. Да что там говорить, моя задница сжалась так, что даже швейная игла туда не пролезла бы ни под каким давлением, но виду я не показал.

Начались томительные часы ожидания. День никак не хотел заканчиваться, я был морально подавлен, ведь новый коллектив принимал меня враждебно. И только во время ужина я обратил внимание, что вокруг меня одни дети и эта жалкая банда мародеров. Стоп, а где остальные хваленые отморозки?

Смутное сомнение закралось в мою душу. Я ожидал увидеть злую банду нацистов-садистов, а на деле была какая-то требуха. Я вежливо поинтересовался, а весь ли состав сегодня присутствует на ужине?

– Да, больше никого не будет, все перед тобой, – сказала воспитатель. После этих слов у меня с души словно камень свалился, сразу стало легче дышать. Так тут и пиздить-то некого! А эту банду мародеров я вовсе не боялся. Не спорю, что их было больше и они все равно могли меня задавить количеством, но сам факт того, что я уже имел дело с этими «товарищами», вселял в меня уверенность.

В рот погружалась очередная ложка с кашей, а в голове варились мысли. «Так, того парня, что я ударил ногой, бояться не стоит, он прыгать не будет, а дрищеватого Мишку я устелю с одного удара. Но что делать с остальными? Сил на всех у меня явно не хватит».

Дабы урезонить вопрос окончательно, я решил немного подстраховаться – так сказать, подготовиться к встрече. После ужина я нашел в туалете сложенные кухонные табуретки, откуда скрутил одну ножку и спрятал ее под матрац своей кровати. И если вы подумали, что я был хладнокровным и крутым, то вы ошибаетесь – меня трясло, будь здоров, вот только отступать было некуда.

После 23:00 по команде наступил отбой, и ночной воспитатель (по сути, он же сторож) в лице пожилой тучной женщины погасила свет в зале и ушла к другому воспитателю на первый этаж, смотреть телевизор. Естественно, никто еще не спал, и многие крутились в своих постелях, а я судорожно пытался вслушиваться в темноту, ведь сейчас они должны что-то предпринять. Шло время, но ничего не происходило. В какой-то момент я даже подумал, что, авось, пронесло, как вдруг в тишине раздались предательские шлепки босых ног по линолеуму. Сердце бешено заколотилось. Ну вот оно, сейчас начнется!

Я засунул руку под матрац и крепко сжал ножку от табуретки и вдруг вижу, что мимо меня проходит ребенок. Оказывается, маленький пиздюк пошел по малой нужде – во всяком случае, мне так показалось.

Черт возьми! Какое же у меня неудобное спальное место! Так ведь и до утра придется подскакивать в ожидании нападения.

Но, трезво оценив ситуацию, я пришел к выводу, что утренние угрозы – это банальный блеф, ведь если бы они чего-то хотели со мной сделать, то еще днем нашли бы способ мне насолить. Успокоив себя этими мыслями я, расслабив свои булки, с облегчением стал погружаться в сладкий сон. И вроде бы я уже задремал, как вдруг из туалета возвращается этот маленький пиздюк и таким проникновенным ласковым голосом говорит:

– Миша, я все посмотрел, воспитателя на этаже нет…

В долю секунды меня прошиб холодный пот, а в дальнем углу отчетливо послышалось:

– Ну что, просыпайся, НОВЕНЬКИЙ!

Еще мгновение я лежал неподвижно, пытаясь оценить ситуацию. Может, пронесет? Ебать-колотить, хоть бы пронесло! Но вот слышу, как заскрипели кровати, и послышались шаги босых ног.

С возгласом:

– НУ ГДЕ ТЫ, СУЧЕНЫШ! – стая мародеров кинулась к моей кровати, а я в прыжке леопарда ломанулся прочь из спальни. Выскакиваю в игровой зал, с ужасом осознавая, что отбиваться-то нечем – ножку от табуретки со страху позабыл схватить! Мать твою! Куда бежать? Кидаюсь обратно в спальню в надежде опередить нападающих, да поздно уже – вся толпа ломится в дверной проем. В ужасе отскакиваю обратно и со всей силы врезаюсь задницей в эти дурацкие обеденные столы – на дворе же ночь, ни черта не видно, хоть глаз выколи.

И тут так удачно под руку ложится стул! Точно такой же, как в школах, с металлическим каркасом и деревянными вставками. Рывком выдираю его из-под стола и с разворота швыряю в толпу. На весь этаж раздается жуткий грохот разбитого стекла. Оказывается, я попал в остекленную створку двери, ведущую в спальню. Этот поступок возымел потрясающий эффект – от грохота сильно испугались мирно спящие дети и от всей души завыли во всю глотку. Этот расклад обескуражил нападающих. Ничего подобного они не ожидали, впрочем, как и я.

Начался какой-то лютый пиздец: дети ревут, мой стул уже летит в меня обратно, я хватаюсь за второй – благо, запас «боеприпасов» у меня обширный. Бросок – и снова страшный грохот, затем снова и снова. Мы буквально обкидывали стульями друг в друга в темноте.

Мне казалось, что это продолжалось целую вечность, а в действительности – меньше минуты. Внезапно в зале включился свет, а вместе с ним раздался громкий крик:

– Прекратите сейчас же! Я сказала прекратить! – это блажили ночные сторожа, чей голос действовал крайне отрезвляюще.

В одно мгновенье все замерли. Включенный свет открыл моим глазам картину с предсказуемым названием «Пиздец обыкновенный». Разбросанная повсюду мебель, разбитые стекла двери и следы крови на полу говорили о том, что битва тут была нешуточная. Как позже выяснилось, парни порезали ноги о битое стекло, пока пытались укрыться от моих летающих стульев.

В ту же секунду чувствую, как мое лицо начинает страшно гореть. Я посмотрел вниз, и тоже вижу капли крови на полу. У меня были разбиты губы и ободраны локти – видимо, в порыве боя я совсем не ощущал прямые попадания от противника.

Эта шайка сволочей, естественно, заявила, что они абсолютно не виноваты. Вот только тут была не больничка – воспитатели прекрасно понимали, что произошло, но делить нас на хороших и плохих они не спешили. По их мнению, мы все заслуживали порицания и наказания по всей строгости устава, а это попахивало чем-то жутко серьезным сродни расстрелу через повешенье.

На крик и шум с первого этажа прибежали две какие-то девчонки, воспитанницы приюта лет 15—16, и принялись без разбору отвешивать подлещиков по головам мародеров.

– Вы кому тут врать вздумали? Мы же знаем, что это вы все устроили!

Девчонки были явно в авторитете и имели боевой характер, за что я их тут же окрестил «амазонки». Эти девчонки, на мое удивление, встали на мою сторону! Они даже не знали, как меня зовут, но буквально грудью отстаивали мою невиновность. Лишь позже я узнал, что парни заранее хвастались всем, что устроят хорошую прописку «новенькому», тем самым заложив себя с потрохами.

Не помню, сколько продолжался этот балаган, но вскоре послышались чьи-то громкие шаги в коридоре. В дверях появилась крупная фигура мужчины, а за ним наш директор, не накрашенная, заспанная и с жутко озлобленным лицом. Еще бы – ее подняли прямо с постели. До сих пор не пойму, как ей удалось так быстро приехать.

Следующие пару часов был серьезный разбор полетов и массовая раздача пиздюлей поголовно всем от мала до велика. И вот, что я вам скажу, ребята: «лечебная пиздюлина» – это штука жутко полезная. Посудите сами: еще мгновение назад мы с мародерами готовы были друг друга убить, а вот сейчас уже дружно бегали по этажу с вениками, подметая разбитое стекло и собирая разбросанную мебель.

Дабы не провоцировать стороны, воспитатель приказала мне собрать постель и отправляться сегодня ночевать на первый этаж. Думаю, это было грамотное решение – бог его знает, чего эти придурки еще удумают. Нам всем необходимо было остыть.

Я сворачивал свой матрац в рулон, как вдруг раздается предательский грохот. Все разом уставились на пол, а там моя спрятанная ножка от табуретки! Ёб твою мать, вот это подстава! За эту ножку мне пришлось выслушать еще одну воспитательную лекцию, которая закончилась фразой:

– С таким замашками тебе прямая дорога в тюрьму, к БРАТУ!

Было, конечно, очень обидно, однако должен заметить, что вид приготовленной ножки от табуретки показал всю серьезность моих намерений. Забегая вперед, скажу, что больше притеснений со стороны шайки мародеров ко мне не было – всем стало понятно, что со мной лучше не связываться.

– В понедельник всех на «ковёр», а теперь быстро спать! – грубо скомандовала директор в сторону воспитателя и исчезла в темноте коридора.

Я уже спускался по лестнице, когда сверху раздался голос Миши:

– Ты не думай, что все закончилось! На днях Кузя с лагеря вернется, он с тебя по полной спросит за твои выходки, понял!

Молча опустив голову, я побрел на первый этаж. В душе моей опять накатила тоска – кажется, этот бой еще не окончен. В этот момент я больше всего на свете хотел вновь оказаться у себя дома, хотелось проснуться и осознать, что это был всего лишь страшный сон. Мама снова рядом, а на кухне меня ждет горячий чай, и никакие беды нам не страшны.

Но это был не сон. Я лежал в коридоре на диване, молча глядя в потолок. Впереди был новый день и новые сражения.

Глава 3 «КУЗЯ»

На следующее утро после ночного побоища я проснулся настоящей звездой, если можно так выразиться. Ночные воспитатели рассказали всем сотрудникам с преувеличением, какой буйный клиент заселился к ним в приют, и с этих самых пор на меня стали смотреть косо. Если говорить проще – меня попросту невзлюбили. В глаза мне этого никто не говорил, но это чувствовалось в отношении.

Наступил понедельник, и с утра воспитатель попросил меня зайти в кабинет директора, где толпа женщин среднего возраста принялась меня отчитывать за мое «неподобающее поведение».

– И как тебе не стыдно швыряться табуретками и руку на детей поднимать!? – восклицала одна из них.

– Какие дети? Они же мои одногодки! Они первые на меня напали, а я лишь отбивался! – пытался я хоть как-то оправдаться, но все было бесполезно – в их глазах я был виновен, и точка. Это я потом уже понял, что в таких ситуациях они не имели права кого-то оправдывать. Ведь такое послабление мигом внесет разделение на хороших и плохих, а это раскол общества. Именно поэтому они стыдили и внушали вину каждому, то есть, если вы чего-то натворите, то виноваты все – и хорошие и плохие.

Эта нехитрая методика отлично работала. Теперь дети, зная, что пиздюлина прилетит всем поголовно, стремились на корню пресекать шалости других ребят. Но порой система давала сбой, как, например, в моем случае.

Сотрудники, не скрывая злости, громко возмущались моим непокорным поведением, а директор в очередной раз стала объяснять:

– Как ты не понимаешь! Приют – это теперь твоя семья, и другой семьи у тебя больше нет!

На что я возразил: