На 127-й странице. Часть 1

– Пожалуйста, – немного растерялась она.

Я взял блокнот и быстро набросал на его страничке Страшилу. Толстенький, лупоглазый, с торчащими во все стороны соломенными волосами. Заплатанная синяя курточка. Темные штанишки и просящие каши сапоги. И улыбка вполовину лица.

– Какой симпатичный! – сказала мисс Одли.

– Теперь, это будет ваш друг, – делая последние штрихи, сказал я. – Прошу его любить и заботиться.

– А еще?! – попросила молодая женщина.

Мне самому, до того момента, когда я понял, что могу рисовать, было удивительно и захватывающе наблюдать за теми, кто рисует. Простые линии складывались в формы, фигуры, в узнаваемые предметы и лица. Появлялась перспектива и объемность. Это было похоже на какое-то колдовство.

Еще я нарисовал Железного дровосека.

– А почему он такой застывший? – спросила мисс Одли.

Она так увлеклась, наблюдая за тем, как я рисую, что приблизилась ко мне на очень двусмысленное расстояние. Ее локон почти касался моей щеки, и я чувствовал ее дыхание. Хорошо, что на палубе было пустынно. Кто-то уже ужинал, кто-то съехал на берег и еще не вернулся. Иначе косых взглядов было бы не избежать.

Чтобы не компрометировать молодую, увлекшуюся женщину, я откинулся на спинку стула-шезлонга, как будто хотел рассмотреть рисунок издалека.

– О, тут целая история! – ответил я и стал рассказывать.

– Как печально! – резюмировала мисс Одли. – Но Элли его спасет?

– Теперь все зависит от вас, – ответил я и повторил вопрос. – Элли его спасет?

Мы вместе рассмеялись.

Потом я нарисовал еще несколько рисунков: Трусливого льва, Тотошку, а потом всех их вместе, шагающих по дороге из желтого кирпича. Материала, для того, чтобы начать писать сказку, у мисс Одли было достаточно. Мы еще немного поговорили и затем отправились в капитанский салон ужинать.

Вера ужинать в капитанский салон так и не пришла.

Сцена 83

Вера практически не выходила из каюты. Это помогало избегать ненужных вопросов, которые могли к ней появиться у знавших ее пассажиров «Пасифика». Еду и горячую воду приносил стюард. Он же забрал плату за пять дополнительных дней на корабле, а потом привел прачку, которая забрала приготовленное для стирки белье и одежду. Оставалось только бороться со скукой, а вернее с тревожными мыслями, которые нет-нет, а появлялись в голове. О бабушке. О брате. О Деклере.

С тревожными мыслями Вера успешно боролась с помощью рисования. Она установила этюдник напротив иллюминатора, который теперь на ее акварелях занял важное место. Такое волшебное око: то ли показывающее окружающий мир, то ли смотрящее на тебя. Когда Вера уставала стоять за этюдником, она ложилась на кровать и вспоминала прочитанные книги. Не просто содержание, а диалоги героев, описание природы, городов, домов и просто жилищ. Все, что упоминалось в книгах, она старалась повторить, проговорить близко к тексту. И чем сложнее было это сделать, тем сильнее это отвлекало молодую женщину от размышлений о будущем.

Через два дня она не выдержала. Оделась и отправилась на берег, на телеграфную станцию. Парового катера уже не было. Спускаться пришлось в туземную лодочку, которой управлял полуголый азиат. В остальном путешествие прошло, как обычно. Тот же омнибус, тот же служащий за телеграфной стойкой. Только вот ответа от брата не было. Вера вернулась на корабль ни с чем.

Она выждала еще два дня и вновь отправилась на берег. В этот раз ответ был. Телеграфист, как-то странно посмотрел на Веру, вручая ей телеграмму.

«Прочитал,» – догадалась Вера.

Телеграмма адресовалась ей и была подписана условной фразой «Белый рассвет». Но была написана телеграмма на английском языке и отправил ее совсем незнакомый для Веры человек.

Прочитав телеграмму, Вера побледнела и села на, стоящий у стойки, стул. Она боялась, что грохнется в обморок от того, что ей вдруг стало душно, а на сердце – тесно. Телеграмма выпала из рук и лежала у ее ног. Все было очень плохо.

Сцена 84

Красный и Белый встретились в том же баре, что и прошлый раз. Закоулки припортового района и отсутствие мощенных улиц и нежелательного внимания со стороны полиции.

– Что случилось? – спросил Красный койот, присаживаясь за столик в отдельной кабинке, которую уже оккупировал Белый.

С утра в контору к Красному койоту с запиской прибежал посыльный мальчишка. В записке было только несколько слов «Вечером. Срочно. Белый».

Перед Белым койотом стояла бутылка виски, которую он явно не обходил стороной. Красный вдруг подумал, что картинка: початая бутылка; стаканчик, наполовину полный виски; сидящий рядом в одиночестве небритый человек – для большинства людей означала бы только одно «спивающийся забулдыга растягивает удовольствие». Но так ли пьян Белый койот? Красный повнимательней посмотрел на сидящего напротив «старого» боевого товарища и подумал, что Белый не так прост. Возможно, и початая бутылка, и небритость, и сивушный запах изо рта – это все, чтобы усыпить бдительность собеседника. Пусть тот посчитает Белого несерьезным соперником. Пусть расслабится и, возможно, если до этого дойдет, пропустит удар.

– Что случилось? – повторил свой вопрос Красный койот, окончательно усевшись за стол.

– Будешь? – вместо ответа кивнул на бутылку Белый.

– Нет, – помотал головой Красный и сделал заказ подошедшему бармену. – Пинту пива.

– Ты обманул меня, Красный, – прямо сказал Белый койот, когда бармен ушел.

– В чем и когда? – спросил Красный, откинувшись на мягкую спинку кресла.

Красный койот не был ангелом. Бывало, что ему приходилось утаивать часть общей добычи от своих товарищей. Если что-то всплыло, то пусть Белый пояснит, о чем речь. Там подумаем, что ответить.

– На корабле не было Деклера, – сказал Белый.

Этого Красный не ожидал. Бармен принес его пинту пива, и у него было полминуты, чтобы потянуть с ответом.

– Это точно? – спросил он Белого, сделав глоток пива.

– Точно. Пасифик. Отплыли 8 июня. Энтони де Клер. Около 40 лет. Выше среднего. Плечи широкие. Гладко выбрита голова. На голове шрам. Так?

– Так?

– Это был не Деклер.

– Как такое может быть?!

– Скажи, Красный, – Белый койот сделал паузу. – Деклер – это тот Индеец, который командовал Винтовками Чероки?

– Да.

– Это же его отряд застукал нас, когда мы чистили усадьбу Готфридов на левом берегу Миссисипи?

– Да, – подтвердил Красный мрачным голосом, который не сулил ничего хорошего.

– Ха, ты тогда только-только расположился на дочке хозяина, – хохотнул Белый. – Ну, и дали мы деру тогда! А ты, можно сказать, удирал со спущенными штанами!

Белый вновь хохотнул. Он, казалось, не замечал помрачневшего собеседника.

– И ты на него за это обиделся и решил убрать, – подвел итог Белый.

– Не для того я уехал из своей родной Шотландии, чтобы разные благородные ублюдки гоняли меня, как зайца, – сквозь зубы проговорил Красный.