Меценаты зла

Замок на птицеферме стоял чисто символический. Кирилл срезал его лазером меньше, чем за секунду. Войдя внутрь и притворив дверь, люди поморщились. В нос ударил густой запах птичьего помета. Кирилл, шаря рукой в темноте, нащупал еще одну дверь.

– Что делать мне? – шепотом спросил Жак.

– Стоять молча.

Кирилл вошел внутрь и сразу наступил на что-то мягкое. Под ботинком затрепыхалось, пытаясь выбраться. Громов поднял ногу и включил фонарь. Пол был покрыт плотным живым ковром. Сотни белых куриц спали, закрыв глаза белесыми пленками. Посреди загона возвышалась трехъярусная автоматическая поилка-кормушка.

Кирилл вздохнул и поднял первую курицу. Хрустнули косточки – Громов свернул птице шею. Сунув труп подмышку, он ухватил вторую курицу. Птица затрепыхалась, даже успела клюнуть Кирилла в руку. Снова раздался хруст.

Громов вернулся к Жаку и сунул ему две тушки.

– Держи крепко, – шепнул он, – чтоб не убежали.

Кирилл убил еще трех птиц и вышел из курятника. Оставив фонарь на самом слабом режиме, он двинулся вдоль загонов.

– Ты куда?

– Людятник ищу.

Каморка обслуживающего персонала обнаружилась метрах в тридцати от входа. Кирилл вошел в нее и сбросил мертвых птиц на стол.

– Знаешь, мне их жаль даже больше, чем тех четырех солдат, которых я убил, – произнес он.

Жак посмотрел на Кирилла с опаской, но звездолетчик в тусклом свете этого не заметил.

– Когда успел? – сглотнув, спросил француз.

– Двоих при захвате, двоих, когда сбегал.

– Я мог бы быть пятым, – скривил губы Жак.

– Не переживай, – хмыкнул Громов, – если б я хотел, ты мог быть и десятым.

Кирилл не стал зажигать свет, опасаясь, что кто-то из работников может жить неподалеку и заметить внезапно ожившую птицеферму. Закрыв плотнее жалюзи, он начал осматривать помещение. Вскоре на стол добавились алюминиевая кастрюля и небольшой топорик.

– Если мы украдем кастрюлю, они точно поймут, что здесь кто-то был.

Кирилл скептически посмотрел на экс-водителя. Затем все-таки снизошел до объяснения:

– А замок на двери курицы взломали.

– Что ты еще ищешь? – через минуту спросил Жак.

– Рюкзак, мешок, сумку. Или ты их в руках понесешь?

Кирилл выбрасывал вещи из шкафов на пол без разбора, но старался не шуметь. Найдя мешок из-под зерна, он бросил его Жаку. Затем он заметил в глубине нижней полки смятую спортивную сумку. Громов улыбнулся, словно снял большой куш, и выволок сумку наружу.

Настала очередь холодильника. В нем оказалась буханка хлеба и пара жареных куриных ножек.

– А эти собаки, видимо, частенько курочку нахаляву жрали, – заметил Кирилл.

– А мы сейчас чем лучше? – спросил Жак, набирая в бутылки воду.

Звездолетчик пожал плечами. Вопрос показался ему глупым.

Две птицы нырнули в кастрюлю, остальные – в мешок. Все это добро Кирилл засунул в сумку. Рядом улеглись соль, хлеб и топорик. Ножки «грабители» съели тут же, на время заткнув скверный голос голода.

Громов повесил сумку на плечо. Теперь с одной стороны его тянуло к земле оружие, с другой – еда. Выключив фонарь, он двинулся вдоль стенки к выходу. Жак ступал следом, едва не наступая спутнику на пятки.

– Будет грустно, если из-за пяти куриц нам придется убить всю деревню, – вздохнул Кирилл.

– Слушай, может, тебя все-таки было за что сажать?

– Самое большое преступление, которое я совершил, пока в мою жизнь не ворвались власти Тайлы, было…

Кирилл замялся.

– Что же? – поторопил Жак.

– Я дважды задремал во время вахты в капитанской рубке.

Француз, ждавший чего-то невообразимого, разочарованно вздохнул.

– Тогда и я преступник, – хмыкнул он, почесав лоб тремя оставшимися пальцами.

– Конечно, – согласился Кирилл. – Государственный изменник.

Они зашли за птицеферму, оставив поселение за спиной. Громов сверился с компасом и упругим шагом двинулся на север. К Ламберту. Мысли были заняты маскировкой. Как оставаться незамеченными, когда наступит день? Пока ничего лучше, чем падать на землю при виде каждого наземного или воздушного патруля в голову не приходило. Еще нужно было приготовить еду. Не пройдет и суток, как мясо начнет тухнуть. А оставаться с одной буханкой хлеба, когда до города еще километров сорок пути, никак не хотелось.

Жак топал сзади, поминутно вздыхая. Распухшая от бутылок с водой сумка приносила чуть ли не больше страданий, чем откушенные волком пальцы.

Кирилл до одури всматривался в слегка подсвеченную Филиусом ночь. Километров через шесть-семь его старания вознаградились. Чуть в стороне равнина изгибалась, переходя в пологий овраг, с торчащими из него кустами и чахлыми деревцами.

Жак едва переставлял ноги от усталости и очень обрадовался, когда Кирилл сказал:

– Туда. Привал.

Словно конь, учуявший близкий отдых, француз ускорил шаг. Кирилл сбросил сумку на краю балки и полез вниз.

– Сначала я, – сказал он.

Видимо, когда-то давно, сюда упал метеорит и сделал большой кратер. Но за годы природа сравняла углы и похоронила прилетевшее из космоса недоразумение. Теперь кратер покрывал ковер травы, выросшей на принесенной ветрами и дождями земле. Почти в центре бил едва заметный ключ. Наверное, во время падения метеорит треснул, выпуская наружу один из верхних слоев подземных вод. Кусты и деревца росли в основном на склоне, где смогли зацепиться гонимые ветром семена.

Громов спустился буквально на метр и на мгновение осветил овраг. Фонарь загорелся и потух, словно вспышка фотоаппарата.

– Давай сюда сумки.

Жак опустился на колени и по очереди передал обе ноши Громову.