Жертва репрессий

– И ты, Брут? – воскликнул я и пал от её острого смертельного жала.

Дальше наступило беспамятство, иногда перемежающееся с очередным бредом. То мне виделось, что главный американский журнал «Mudak» сделал меня человеком года и поместил на свою обложку, то другая подобная ерунда… В общем, проснулся я в ужасном состоянии. Мало того, что с похмелья, так ещё и был страшно подавлен своими снами и вчерашними неудачами.

Пошёл в ванную комнату. Была пятница, но работу никто не отменял. Нужно было побриться, умыться и как-то привести себя в порядок. Подхожу к зеркалу. В голове страшный гул тысяч голосов, и все они напевают и нашёптывают одно, всего лишь одно слово, но зато какое обидное. И как от этого ещё больше трещит и раскалывается череп! Я такого не перенесу.

Смотрю в зеркало. Лицо опухшее, глаза запали, и под ними огромные тёмные мешки. Щетина вылезла какая-то грязная и колючая. Все признаки запойного состояния, как говорится, налицо… Собираюсь с силами. Может быть, всё-таки можно будет как-нибудь реабилитироваться в глазах начальства и коллег и снять с себя это позорное клеймо мудака, столь неудачно, но крепко прилепленное ко мне? Привожу себя в порядок и спешу в офис.

Иду через проходную. Уже здесь чую неладное. Охранник не здоровается со мной и пропускает как-то нехотя. «Ладно, погоди. Ты у меня ещё за это потом будешь прощения просить! Мне бы только пробиться на приём к генеральному. Уж я вам покажу, что меня ещё рано сбрасывать со счетов».

Я быстро забежал в свой кабинет, где помимо меня сидело ещё три человека из моего отдела. Они сухо поздоровались и не стали отпускать дебильные шуточки, как делали обычно. Я тоже ничего не сказал и убежал в приёмную директора. Соня окинула меня холодным взглядом:

– Вы к Ивану Сергеевичу?

– Да.

– Он занят и пока принимает только тех, кого вызвал.

– Ничего, я подожду.

Сел в уголке и начал ждать. Долго мне пришлось так сидеть. Мимо проходили начальники отделов, супервайзеры, маркетологи и прочий начальственный и близкий к нему люд. Каждый подходил к двери директора со страхом и трепетом, готовясь принять либо хвалу, либо хулу от шефа. Как только дверь закрывалась за кем-нибудь, оттуда начинали доноситься звуки бурной дискуссии. Кто-то что-то доказывал, потом извинялся или оправдывался, обещал всё исправить… и прочее, и прочее. Я же сидел спокойно и был далёк от этих прений. Что мне их проблемы, когда жизнь дала трещину, и, кажется, ничто уже не сможет вернуть вещи в нормальное состояние?

Наконец, ближе к обеду в расписании директора появилось окно, которым я не преминул воспользоваться. Не дожидаясь отмашки от Сони, я влетел в кабинет.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич! Я по личному вопросу.

– Давай только быстрее. У меня совещание через пять минут.

– Понимаете, дело в том, что со вчерашнего дня сотрудники компании стали по-другому ко мне относиться. Я почувствовал в них отчуждение и незаинтересованность в личных контактах.

– Ну, что я тут могу поделать? Обратись в кадровую службу. Там тебе помогут решить твои психологические проблемы.

– Но ведь это не мои внутриличностные «траблы» – тут что-то другое, какой-то заговор против меня.

– От меня-то ты чего хочешь?

– Хочу, чтобы Вы запретили всем работникам смотреть на меня как на мудака.

– Хе-хе. Ну, это личное дело каждого – на кого как смотреть и что про него думать. Вот признайся честно: неужели ты никогда за глаза не называл меня мудаком?

– Н-нет.

– Чувствую в твоём голосе смятение.

– Я не знаю о чём Вы. Да, я всегда… И чтоб такое… Нет, не можно такое…

Мне становится дурно. Похмелье даёт о себе знать. Дурнота подступает к горлу. Взгляд мутнеет. Вместо шефа я вижу перед собой огромного жирного трутня. Он прёт на меня, а я пытаюсь отступать. Упираюсь в стену. Трутень начинает щекотать меня лапками. От этого горло моё сводит спазм. Я задыхаюсь и бьюсь в конвульсиях. Спазм проходит, я судорожно глотаю воздух, открываю рот и кричу засевшее в голове:

– ВЫ – МУДАКЪ!!!

Сознание проясняется. Передо мной стоит шеф, немного опешивший и с ещё не сошедшей с лица ухмылкой. Я понимаю что сейчас наделал и твёрдо знаю: изменить что-либо уже невозможно. От бессилия оседаю на стул для посетителей.

«Это конец, мой прекрасный друг. Так ведь, да?». Шеф стоит обомлевший и пока не может прийти в себя. А за дверью я уже слышу, как шепчется секретарша с охранниками. За окном видны небоскребы Москва-сити. Мы в одном из них на тридцатом этаже. Как же красиво! И всюду кружатся пчёлы. Их миллионы. Я встаю и иду к ним. «Ну, всё: сейчас полечу». Открываю окно и ныряю…

Через месяц после трагической гибели Афанасия Петровича Ложкина в бизнес-центре, где он работал, стали происходить странные события. Вначале не выдержал напряжённой работы генеральный директор фирмы, в которой трудился Ложкин. Он умер от разрыва сердца. Говорят, в последнее время он был чем-то озабочен. Ему мерещились привидения, и он часто требовал от секретарши уколов успокоительного. Когда вскрыли сейф в поисках завещания, последнего не обнаружили. Там лежала только маленькая записка с более чем странной надписью: «Я – мудакъ».

Часто в коридорах огромного здания видели силуэт мужчины. Он что-то бормотал про себя. А когда к нему приближались, он начинал кривляться и кричать: «Мудакъ!». Кого-то он даже пытался задушить. Кажется, это был непосредственный начальник погибшего Ложкина.

Все связали появление призрака именно с гибелью Ложкина. В здание приглашали попов и экстрасенсов, но это не помогло. Несчастные случаи с клерками и менеджерами продолжались. Рассказы о Мудаке стали настоящей страшилкой для московского офисного планктона. На праздник Хэллоуин даже придумали специальный костюм Мудака. Возникла фирма, специализирующаяся на пошиве таких костюмов и распространении символики Мудака. Знак его выглядел так: «М<к>ъ». В Голливуде сняли про него фильм, а акулы порно-бизнеса сделали порно-римейк фильма.

В общем, можно сказать, что Мудакъ стал ходовым брендом и быстро вошёл в тренд, а тысячи таких же менеджеров, каким был при жизни его прототип, впаривали его направо и налево.