Шпион

– Поймите, Соня, я вовсе не планировал заниматься вами круглосуточно! У меня иные, не менее важные задачи. Вот, смотрите, – приподнял Кантарович какие-то огромные листы с отпечатанным текстом. – Это то, о чем я говорил. Энциклопедия! – он произнес это слово с придыханием.

Соня подошла поближе: ровные строчки, уложенные в столбики, текст мелкий, но очень ровный. Общее впечатление от внешнего вида складывалось приятное. Она не могла различить и прочитать всех предложений и формулировок, но в целом эти таинственные листы, которые Алек Савельевич именовал «гран-ка-ми», навевали уважение.

– Красиво… – не могла не признать Соня.

– Красиво?! – возмущенно пыхнул Кантарович. – И это все, что вы можете сказать?!

Он подхватил гранки и, глянув на них восторженными глазами, попытался крутануться вокруг себя, словно в вальсе. Ясно, что маневр не удался, а Кантарович, споткнувшись о пачки книг, шлепнулся на пол. Из его кармана вылетела и на мгновенье в воздухе зависла стеклянная бусинка, и Соня не раздумывая подставила руки.

– Нет!

Соня отшатнулась.

– Дайте это сюда!

Соня послушно протянула руку. На ее розовой ладошке лежала крохотная капсула. От падения и резкого нажима крышка приоткрылась, и наружу вылез маленький листочек голубой бумаги.

– Ох, Соня, – укоризненно покачал головой Алек.

Аккуратно заправив голубой лоскут в капсулу, он прикрыл ее крышкой, сунул в карман и лишь тогда с облегчением вздохнул:

– Все, Соня, извините. Мне сейчас очень некогда. Идите. Попробуйте работать. До завтра.

Соня попыталась возразить, но Кантарович буквально вытолкал ее за дверь чердачной каморки.

– У-ф-ф-ф! – выдохнула она и озвучила первое сравнение, которое пришло ей в голову. – Кро-ко-дил.

Почему-то именно этого зубастого хищника, многократно виденного Соней на болотах Флориды, куда папа вывозил их раз в год «полюбоваться природой», напомнил ей сейчас издатель Алек Кантарович. Честное слово, она не видела принципиальной разницы между флоридскими аллигаторами и зубастыми рептилиями нового русского бизнеса.

Соня тряхнула огненной гривой; косичка безнадежно расплелась, волосы требовали ванной, шампуня и гребенки, а ей еще предстояло успеть сделать хоть что-нибудь полезное.

Агент

Положа руку на сердце, это было незаконно… пока незаконно. Однако прослушка телефонных разговоров гражданки США С. П. Ковалевской дала результат мгновенно. Едва получив инструктаж у Кантаровича, Соня принялась долго и страстно рассказывать Артему Павлову о невыносимых условиях, в которые она попала в России, и уж Павлов был – само внимание.

– И что вы теперь думаете делать? – интересовался у Сони бывший выпускник Высшей школы КГБ, а ныне отучившийся в Штатах преуспевающий адвокат.

Полковник Соломин превратился в слух.

– Схожу в рекомендованные мне места встречи деловых людей, – отвечала как на духу потенциальная связная ЦРУ.

– Это где ж такие? – рассмеялся Артемий Андреевич.

Соня принялась перечислять, но у Павлова этот перечень вызывал только задорные смешки.

– А что вы там смеетесь? – возмутилась в конце концов американка. – Или вы можете предложить мне что-нибудь лучшее?

– Могу, – уверенно заявил Павлов.

Соломин так и застыл с карандашом наперевес.

– Я могу предложить вам совместный ужин, – уже нимало не стесняясь, рассмеялся в наушниках Павлов, – скажем, в уже намеченной вами к акту благотворительности жертве – ресторане «ОБ ЖОРА», часам к восьми-девяти.

«Надо же! Уж не клеит ли он ее?!» – хохотнул Соломин.

– Ну, не знаю… – засомневалась американка, – мне столько надо успеть…

– Там я и расскажу вам о тех особенностях российского менталитета, о которых не знают эмигранты во втором поколении.

– Обещаете? – как-то игриво поинтересовалась американка.

«Ух ты! – подумал Соломин. – Да она ведь не против…»

Насколько он знал женщин, такая игривость в голосе могла означать многое, очень многое. Но это же означало, что американка, кто бы она ни была, утратит сегодня бдительность втрое. Ну, и Павлов тоже…

«Рискнуть?»

Встреча этих двоих в ресторане однозначно помогла бы раскрыть каждого из них чуть больше, чем известно сейчас. Главное, чтобы рядом, пока будет длиться встреча, был третий – некто незримый. Да, это еще не было законным, но сегодня – Соломин глянул на часы – подписать разрешение он просто не успевал.

Обжора

Популярный столичный ресторан «ОБ ЖОРА» получил свое столь же смешное, сколь и успешное название благодаря своему владельцу Жоре Обрубкову. Сложенное из имени и первых букв фамилии, оно отыскало самый живой отклик в сердцах отечественных олигархов, и теперь самый короткий путь к этим сердцам лежал через «ОБ ЖОРУ». Однако сегодня в «ОБ ЖОРЕ» вот уже четверть часа происходило нечто невероятное: симпатичная рыженькая девушка с легким акцентом пыталась подвигнуть жующих бизнесменов делать взносы в пользу пострадавших от различных вооруженных конфликтов детей.

– Вы не понимаете, что речь идет о детях? О детях, которые пострадали от войны! – громко, на весь зал объясняла она, и было видно: кое-кто уже вытаскивает портмоне – лишь бы эта ДЕВИЦА не давила на совесть.

Администратор пытался ее вразумить, но безуспешно – девушка тут же объявила, что она американка и приехала помочь России вернуться к своим исконным традициям: милосердию и благотворительности. Трогать американскую гражданку многоопытный администратор не стал и просто вызвал милицию, ну, а прибывшие патрульные уже не стали с ней церемониться.

– Так. Нарушаем общественный порядок? – белобрысый сержант окинул девушку усталым взглядом.

Он сразу увидел, что никакой опасности от этой рыжей американки не исходит, но «ОБ ЖОРА» иногда выступал спонсором их отделения в некоторых вопросах, и не реагировать на вызов было нельзя.

– Нет. Не нарушаем. Это они нарушают право на свободу слова и право каждого жить счастливо, – ответила она напористо.

– Ух ты! Чем же это они нарушают? – весело оглядел затравленно жующих бизнесменов милиционер.

– А тем, что проедают и пропивают здесь деньги, – она погрозила кулачком сидящим в зале людям.

Некоторые поморщились, многие отвернулись, но основная масса так и продолжала с невозмутимым спокойствием равномерно двигать челюстями.

– Так свои деньги-то! – апеллировал патрульный к привычной логике. – И чего вам не нравится? Сами зарабатывают, сами и проедают. Все логично. Все законно.

Рыжая возмущенно пыхнула.

– Вовсе нет! Может, и законно, но совсем не логично! Когда в мире гибнут дети, кусок в горло не должен лезть! – Она непреклонно надвинулась на милиционера. – Как можно объедаться, когда вся Африка голодает?! Вот вы знаете, сколько детей умирает от голода?

Патрульный под таким напором невольно отодвинулся:

– Нет. А сколько?