Уходящие в темноту. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 22

– Ты серьезно? – с недоумением произнес Боб. – Информация рождает информацию? Извини, но это… Фантастика. Такого не бывает, ты прекрасно и сам понимаешь, Хью. А твоя книга… Шутка. Конечно, сложная, но бывало и не такое. Как-то Эндрю Докинс, помнишь его, он учился на историческом, курс ниже нашего, кудрявый такой парень, на носу бородавка, он еще потом женился на Софи… впрочем, с Софи ты вряд ли знаком… Так я к чему? На третьем курсе Эндрю подшутил над Уолтером, его ты тоже не знаешь, неважно. Он договорился с бригадой грузчиков, чтобы те вывезли на свалку старый рояль. А рояль стоял в квартире Уолтера и был совсем новым, тот его недавно купил и всем рассказывал, какой это замечательный инструмент. Эндрю объяснил бригадиру грузчиков, что хозяин рояля немного не в себе, реакции у него неадекватные, он может устроить скандал, не нужно обращать внимания.

– Я помню эту историю, – перебил Хьюго. Он не помнил, но шутка (жестокая, надо сказать) с роялем не известного ему Уолтера не имела отношения к произошедшему. Да, бывают какие угодно розыгрыши, он и сам мог рассказать, о многом читал в книгах, но при чем здесь…

А вот так, – подумал Хьюго. Любой человек, не державший книгу в руках (а может, и державший – достаточно вспомнить миссис Аллен), скажет, что это чья-то шутка. Он и сам так думал, разве нет? Чего же требовать от Боба?

– Ну, если помнишь, – облегченно вздохнул Боб, – то понимаешь, что я хочу сказать. Ищи шутника. Наверняка это кто-то из постоянных читателей. Погляди по записям, кто приходил в библиотеку в то утро.

– Хорошо, – сказал Хьюго. – Значит, ты считаешь, что не нужно париться.

– Уверен. Собственно, это я тебе и хотел сказать. Твое послание показалось мне слишком серьезным. Мистификация того не стоит, уверяю тебя.

– Даже если учесть, что число символов в точности совпадает с…

– Хью, о чем ты говоришь! Мало ли что с чем совпадает! Для любого числа можно найти какой-нибудь аналог, в нашем мире столько сакральных и не сакральных чисел, что совпадения неизбежны, и если на каждое обращать внимание… Ты читал книгу Вернера «Магия чисел»? Примеров удивительных совпадений там столько, что…

– Читал, – сказал Хьюго. Бесполезный разговор, подумал он. Стена. Не пробить.

– Спасибо за совет, Боб, – сказал он. – Как ты? Извини, мы столько не общались, что я не знаю. Ты женился?

– Конечно! – радостно воскликнул Ходжсон. – Ее зовут Люси. У нас сын, Патрик. Здорово, правда?

– Почему ты сразу не сказал? – Хьюго почувствовал себя неудобно. Надо бы придумать какой-нибудь подарок, послать по почте. – Поздравляю! Передай от меня Люси большой привет. Вы оба молодцы.

– Спасибо, Хью, – с чувством произнес Боб. – В общем, ты меня понял? Что делать с книгой – тебе решать. Оставь на память. Уверяю тебя, шутник сам объявится, захочет узнать результат розыгрыша.

– Спокойной ночи, Боб.

* * *

– Вот так все и будет, – с горечью произнес Хьюго. – Розыгрыш. Случай. Никому ничего не нужно.

Мария подошла и положила руки на его плечи. Она хотела сказать что-то ободряющее, но глаза говорили немного не о том, точнее, совсем не о том, а о чем – Хьюго попытался понять, для этого надо было быть ближе… еще… и почему-то губы… при чем здесь губы, если глаза… Странно – он так давно не целовался с женщиной, нет, целовался, конечно, с женой, каждый день, легко так, в уголки губ или в щеку, вскользь, будто исполнял ритуал, может, потому они и расстались, что поцелуи их стали ритуальными, не такими, как вначале… как сейчас…

Какие хрупкие у нее плечи…

Мария отстранилась.

– У меня такое ощущение, – сказала она, – будто за нами наблюдают.

Хьюго тоже чувствовал – затылком, – что в комнате находится кто-то третий, невидимый, но внимательный. И добрый – да, добрый, он так чувствовал, взгляд не мешал, но помогал, хотя Хьюго и не мог понять – в чем именно.

Оба посмотрели на книгу.

– Ты думаешь… – Мария помедлила. – Она живая?

– Нет, – Хьюго был почему-то уверен в том, что говорил. – Она не живая, точно. И цвет обложки не изменился. Наверно, все дело в освещении.

– Или в нашем восприятии, – заметила Мария. – Меняется не книга. Меняемся мы. Дай-ка…

Мария отобрала книгу у Хьюго, но не стала рассматривать, а приложила к груди. Закрыла глаза, прислушиваясь к чему-то в себе. Боже, – думал Хьюго, – какая она красивая. Никогда не видел таких красивых женщин. А ведь вчера, увидев впервые, думал иначе: ничего особенного, чернявая итальянка. Что-то изменилось за день – и, конечно, не в ней, а в нем.

– У книги удивительная аура, – сказала Мария, не открывая глаз.

Хьюго промолчал, он терпеть не мог этого слова, не означавшего, по его мнению, ничего, кроме нежелания человека признаваться в непонимании.

– Я терпеть не могу это слово, – сказала Мария, – оно, по сути, ничего не означает, потому что каждый понимает что-то свое. Но, Хью, мне совсем не хочется придумывать другое слово, которое тоже не будет означать ничего для тебя, пока ты сам… Я хочу сказать, что, когда книга так близко… я чувствую, как бьется сердце… Мое, наверно, но мне кажется, что это сердце книги, и еще я сейчас поняла… Тема моей дипломной работы была «Францисканские монастыри в Ломбардии, их влияние на культуру Северной Италии восемнадцатого века». Я объехала тогда все ломбардские монастыри, меня допустили в библиотеки, большая часть монастырей – мужская, и я удостоилась только беседы с настоятелем, это было счастливое время открытий, но многого я все равно не узнала, потому что я женщина, и сейчас мне пришло в голову то, что могло стать тогда ударным финалом. Я могла…

Мария говорила монотонным голосом, раскачиваясь вперед-назад, будто религиозный еврей у Стены плача. Может, так и надо – на самом деле – разговаривать если не с Творцом, то с ниспосланной Им силой?

Он не решался прервать Марию, как не решаешься встать на пути лунатика – если прервать лунатический сон, человек может умереть от шока.

Мария положила книгу на стол и сказала спокойно:

– Попробуй сам. Прижми книгу к груди – ты не пробовал? – и думай о чем-нибудь для тебя важном.

– Для тебя, – вырвалось у него, и он сразу пожалел о сказанных словах, – важнее всего на свете дипломная работа?

– Моя работа, – поправила Мария. – А для тебя?

«Ты», – хотел сказать он, но, глядя в ее глаза, сказал правду:

– Библиотека.

Он взял книгу из рук Марии и сделал то, о чем она просила: прижал к груди, скрестив руки. Показалось ему, или от книги на самом деле исходило тепло? Не физическая теплота, измеряемая в джоулях или еще каких-то единицах, которые он изучал в школе, но благополучно забыл – тепло было иным, и Хьюго не смог бы дать определение неожиданному ощущению. Он понял Марию. Она сказала «аура», он бы назвал это теплом, а на самом деле…

Рождение информации – вот что. Может во время такого процесса выделяться тепло? Наверно. Хьюго ничего не понимал в физике – типичный гуманитарий, – но разве не естественно предположить, что информация рождает информацию? Знания рождают знания, из идей возникают новые идеи. Как жизнь, которая не просто воспроизводит сама себя, но эволюционирует, усложняется, и этот процесс становится неотвратимым, когда – возможно, случайно – органическая молекула достигает определенного уровня сложности.

Информация – это не просто набор знаков. Это – упорядоченность. Это – смысл. «В начале сотворил Господь небо и землю». Немного слов, но сколько смысла! А смысл не понять без знания языка. Может ли существовать язык, понятный всем живым существам, в любой стране, на любой планете, в любой галактике?

Язык Бога?

– Она теплая, – сказал Хьюго. – Знаешь, о чем еще я подумал? Нужно написать письма во все библиотеки, вошедшие в мировую сеть.

– Да, – кивнула Мария. – Там тоже должны были появиться книги.

– Или файлы. Сейчас же напишем, ты никуда не торопишься?

– Нет, – сказала Мария после небольшой паузы, неприятно резанувшей слух Хьюго.

Книгу положили на стол рядом с ноутбуком. Хьюго пододвинул стул для Марии, и они сидели так близко друг к другу, как только было возможно, их локти то и дело соприкасались, и Хьюго казалось, что между ними пробегала искра. Может, так и было, он слишком слабо разбирался в физике, – не разбирался вообще! – чтобы оценить возможность подобного эффекта. И еще ему начало казаться, что он ощущает мысли Марии – понимал, конечно, что это были его собственные мысли, точнее, его мысли о том, какими бы он хотел слышать мысли Марии. Отражение отражения, но ему казалось, что он знает: Мария думала о том, что он медлит, надо быстрее, а вообще у него красивые глаза, хочется опять взять книгу в руки и больше не выпускать, потому что она подобна якорю или, лучше сказать, натянутому канату, который не позволяет расслабиться, тянет куда-то…

Свои-чужие мысли мешали, но Хьюго хотелось их слышать, и он вслушивался в то, что, скорее всего, сам и придумывал, одновременно вызывая из базы данных библиотеки список контактов. Ого! Он знал, конечно, что число библиотек в мире давно превысило полмиллиона, но думал, что далеко еще не все имеют выход в сеть GLNS. Триста одиннадцать тысяч семьсот девяносто четыре. Уже после библиотеки в Фарго подключилась библиотека в Пловдиве, Болгария. Распределение по странам тоже интересно: большая часть в Штатах, на втором месте Великобритания, потом идут практически голова к голове Германия, Франция, Бельгия, Норвегия, Италия (видишь, Мария, на седьмом месте), Индия, Россия, Голландия. А что же Китай? Там много библиотек, Хьюго переписывался в прошлом году с библиотекой в Пекине, доктору Пенгасу с исторического факультета понадобилась информация о книге, вышедшей в Китае на английском языке. Получить нужные сведения удалось с трудом, библиотекарь (как его звали? Китайские имена мгновенно улетучиваются из памяти) запрашивал разрешения, долго не мог их получить… Да, библиотек в Китае множество, но в сеть вышли единицы – все в крупных университетах.

Письмо он составил короткое (кто станет читать длинные письма, да и вопрос был, по сути, прост), в список адресатов включил для начала двести библиотек – по четыре-пять из каждой страны в списке. Хьюго работал, а Мария ему помогала – он слышал ее дыхание, ощущал (почему только сейчас, почему не чувствовал раньше?) тонкий запах ее духов, понимал ее сосредоточенность, ее нетерпение, ее желание, чтобы он все сделал правильно, нигде не ошибся.

Он все сделал правильно и не ошибся, отправил письма, и одно письмо, специальное, в библиотеку Пловдива, где, возможно, еще не успели обнаружить свою книгу.

Нажал, наконец, на «send», посмотрел на часы в правом нижнем углу экрана и удивленно перевел взгляд на Марию.