Что там, за дверью? Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 24

– Вот почему мне нужна ваша помощь, молодая леди! – завершил свою речь Крис Кадарос и замер, скрестив на груди руки.

Полина молча глядела, как белесая субстанция, называвшая себя человеческим именем и вполне внятно излагавшая свои желания, приблизилась на расстояние вытянутой руки. «Не надо, – молила она мысленно, – не подходи ближе, иначе я закричу, проснется Глэдис, и тебе придется уйти, и я не смогу сделать то, что ты хочешь, потому что еще не понимаю»…

– Не подходите, – сказала Полина. – От вас… Холод.

– Это не от меня… Моя температура равна температуре воздуха. А холод – вы его ощущаете, а я нет, – связан с потерей энергии при переходе. В физике я не очень… Я ведь сыщик, гуманитарий…

– И по физике у вас в раю были плохие оценки, – сказала Полина, не понимая, почему говорит именно эти слова, возможно, обидные, а, возможно, – и скорее всего, – просто не имевшие смысла: какая, действительно, школа на том свете, в раю или, скорее уж в аду, ведь в раю не могло быть убийств, а в аду это, возможно, обычное дело…

– Рай… – сказал призрак. – Ад… Мне тоже в свое время казалось… Вообще-то при жизни я был католиком. А школу окончил знаете где? Не поверите. В Рио-Гальегос, это Аргентина, край света. Впрочем, это неважно, не так ли? Мое образование, я имею в виду. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

Полина молчала, мыслей у нее тоже не было, запас жизненной энергии, поддерживавший ее, пока призрак вел нескончаемую, как ей теперь казалось, беседу, оказался исчерпанным. Полине стало все равно, что с ней будет, а призрак, не услышав ответа на вопрос, принял молчание за знак согласия и, отойдя на шаг, заговорил медленно, тщательно артикулируя – воображал, наверно, что так будет понятнее или, по крайней мере, внушительнее:

– Человек, которого я ищу, находится в пределах полуторамильной зоны, центр которой здесь, в этом доме. Тут рядом деревня… городок… Впрочем, этот человек может оказаться и в другом месте в пределах зоны. Он может вести себя неадекватно – вполне вероятна амнезия, полная или частичная. Он может затаиться, но должен где-то жить…

– Я понимаю, что это большая работа, – продолжал Крис Кадарос. – И вам будет трудно объяснить свой интерес. Скажем… Вы скучаете, вам не хочется сидеть дома, вы исследуете окрестности, просто любопытства ради. И заодно…

– Уйдите! – вырвалось у Полины.

– Что? – переспросил призрак.

– Я все поняла. Уйдите, прошу вас. Я хочу спать.

Все равно теперь не усну, – подумала она, – но пусть уйдет, я не могу больше, не могу…

– Хорошо, – призрак отступил к двери, взгляд его то ли потух, то ли что-то иное с ним приключилось, но Полина почувствовала, что никого в комнате нет, никто на нее не смотрит, Кадарос еще был здесь, белесая фигура распласталась туманом на фоне двери, и в то же время он уже ушел, как электрон, который мог находиться в двух местах одновременно, не будучи на самом деле ни в одном.

Может, он прошел сквозь дверь, а может, растаял в воздухе – был, и не стало. Упал мрак, такой мрак, какой Полина не могла выдержать, мрак полного отсутствия, в том числе отсутствия себя, собственного «я», собственной сущности.

И тогда Полина закричала.

* * *

– Спасибо, – поблагодарила она кухарку, допив невкусный, но, по словам Глэдис, очень полезный отвар. – Спасибо, я попробую уснуть.

– Я подумала, что в доме грабитель, – хмуро сказала Глэдис, забирая у Полины чашку. – Вы уверены, миссис, что с вами все в порядке?

– Конечно, – кивнула Полина. – Приснилось что-то.

– Оставить ночник?

– Да, спасибо.

Полина отвернулась к стене и закрыла глаза. Шаги мисс Баркер стихли в коридоре. Господи, какая противная бурда, неужели она пьет отвар всякий раз, чтобы лучше спалось? Странные все-таки вкусы у англичан, я бы лучше приняла таблетку. Кажется, она оставила дверь открытой, из коридора дует… А может, не из коридора…

* * *

– Вы хотите, чтобы я поехал с вами, миссис Батурин? – спросил Джесс.

– Я боюсь, что забуду о левостороннем движении, – объяснила Полина, – выеду на правую полосу…

– Да, я понимаю, – садовник снисходительно улыбнулся. Эти европейцы так и не научились ездить правильно – такой была мысль, написанная на его лице.

Утром позвонил Максим, почему-то из Праги, объяснил, что срочно вылетел по делам. Полина спросила, как там Карлов мост, но мужа не интересовали местные красоты. Куцый получился разговор, не обязательный.

Всю дорогу до городка – десять минут, да и то Джесс не очень торопился – Полина размышляла о том, с чего начать. И еще о том, что для сыщика Крис Кадарос вел себя странно. Может, у них в потустороннем мире все поставлено с ног на голову, но, по идее, сыщик должен искать преступника, убийцу, разве нет? Почему же он просил отыскать убитого? Жертву? Ночью Полине не пришло это в голову, и вопросы она задавала глупые, но сейчас, при свете дня, понимала, насколько странной была просьба Кадароса. Допустим, найдет она нового здесь человека, появившегося неизвестно откуда два дня назад. Допустим, она даже с ним познакомится и каким-то образом заставит его признаться в собственном потустороннем происхождении. Чепуха, конечно, если вдуматься. Кто, будучи в здравом уме и твердой памяти, на вопрос «откуда вы, сэр, сюда приехали?» ответит: «Из мира теней, миссис, из самого что ни на есть потустороннего мира»? Чепуха, верно?

Значит, признания – пусть это даже не царица доказательств – ей никогда не добиться. И придется строить версии: тот господин прибыл позавчера и поселился в пансионе, уверяет, что занимается продажей брошек или пилок для ногтей, а на самом деле… Придется искать местного констебля – чепуха, в общем, и чем ближе машина приближалась к Селборну, тем более невыполнимой казалась Полине простенькая вроде бы просьба Кадароса.

Ничего не выйдет.

С таким настроением Полина вышла из машины, попросив Джесса остановиться у двухэтажного дома из красного кирпича с надписью на фасаде: «Пансион «У камина».

Толкнув тяжелую дверь, Полина вошла в холл, уютный, ненавязчиво обставленный, надо бы и у себя сделать такую перестановку. У конторки сидела, положив ноги на подставочку, старушка – божий одуванчик, лет ей было не меньше восьмидесяти, а, может, и все сто, под стать мебели. Старушка, естественно, что-то вязала, и на вошедшую Полину даже не подняла взгляда.

Полина подошла ближе, неслышно ступая по толстому ворсистому ковру, так и не придумав первой фразы, с которой следовало бы начать разговор.

– Добрый день, дорогая! – сказала старушка, не отрываясь от вязания. – Если вас интересует пансион, то вынуждена вам с сожалением отказать, поскольку все комнаты заняты, ближайший выезд ожидается в следующую пятницу, но сразу же номер будет занят мистером Денновером, сделавшим заказ по телефону.

Речь хозяйки тянулась, как нить, которую она ловко пропускала спицами – прервать ее было все равно, что распустить вязание.

– Мое имя миссис Макс Батурин, – сказала Полина, – я живу неподалеку.

– В «Меллори-хауз», – закивала старушка, так и не удосужившись взглянуть на посетительницу. – Конечно. Вы неплохо говорите по-английски, но слишком по-иностранному, если вы понимаете, что я имею в…

– Простите, – прервав монолог посреди фразы, хозяйка пансиона подняла, наконец, на Полину взгляд и мгновенно оглядела ее с головы до ног, будто магнитным щупом прошлась, определяя, нет ли на теле гостьи взрывоопасных предметов. – Простите, миссис Батурин, я слишком много разговариваю, а что вы хотите, сижу тут одна, бывает, сама с собой начинаешь беседовать. Здесь, конечно, есть с кем, но… Не всякий, с другой стороны, любит, когда… О Господи, я опять… Зовите меня миссис Элиза, договорились? И не обижайтесь, милая, ваш английский не хуже любого другого. Даже мистер Блэр вчера в парламенте сказал такое, что я бы непременно решила, будто это француз или, хуже того, американец. Садитесь вон в то кресло, хотите чаю, я сейчас позвоню мисс Кардифф…

– Нет, спасибо, я на минуту, – у Полины разболелась голова от слов, от полумрака, от томной, вязкой ауры этого заведения. Она подошла ближе, но садиться не стала. – Я только хотела спросить… Понимаете, я ищу человека. Знакомого. Он приехал позавчера. То есть, обещал приехать. Вы не знаете ли…

– Знаю, – кивнула миссис Элиза, – конечно, знаю. Правда, он не сказал, что он ваш знакомый, а между тем, это ему, несомненно, помогло бы.

– Да? – сказала Полина. – Кто это? И где он?

– Кто? – миссис Элиза бросила на Полину короткий, но выразительный взгляд, полный сомнения. – Это вам лучше знать, милая, ведь он ваш знакомый, верно? А где – ясно, где можно найти подобных типов: в заведении у Джорджа Прескотта. Извините, но в свой пансионат я бы его не поселила, даже если бы была свободная комната, вы понимаете, что я имею в виду, поскольку знаете этого человека.

– Я его не знаю! – воскликнула Полина.

– Да? – удивилась миссис Элиза, оставляя, наконец, вязание и переключив на Полину все свое внимание. – Если я не ослышалась… у меня, конечно, давно проблемы со слухом…

– Я не сказала, что знаю этого человека, – объяснила Полина. – Это знакомый наших знакомых из Лондона. Мне даже имя его неизвестно. Просто наши лондонские знакомые попросили узнать, где его можно найти.

Объяснение выглядело неубедительным, и Полина поняла бы миссис Элизу, если бы та сказала: «Милая, придумайте версию получше». Но хозяйка сказала лишь:

– Понимаю. Сейчас люди сводят знакомство, будто это то же самое, что сесть в трамвай. В молодости я любила кататься, садилась на Пикадилли и ехала до Стренда, и даже умудрялась не всякий раз платить за билет. Впрочем, – оборвала она себя, – это было так давно, не уверена, что в те годы уже были трамваи.

Произнеся эту странную фразу и закатив глаза к потолку, миссис Элиза с силой всадила обе спицы в моток ниток и сказала:

– К Джорджу не ходите, там одни мужчины. Если вас интересует этот человек, я позвоню, и Джордж позовет его к телефону.