Странные приключения Ионы Шекета. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 9

Честно говоря, одно время я грешил даже на самого Ленина. Почему нет? По-моему, апарайскому агенту вполне могла прийти в голову гениальная идея устроить мировую революцию в одной, отдельно взятой стране. Но Ленин лежал больной в Горках, допускали к нему только близких людей, и прощупать детектором аппендикс вождя мирового пролетариата не было никакой возможности.

Проваландавшись неделю и обнаружив, что у восьми процентов членов советского правительства вообще нет аппендикса, я уже готов был сдаться и привести в действие второй вариант плана – а именно, перейти от поиска апарайского агента к уничтожению последствий его возможной деятельности. Иными словами, подложить товарищу Троцкому яд в питье, чтобы раз и навсегда избавиться от проблемы влияния евреев на мировую революцию.

Вот тогда-то и случилось то, о чем я потом не мог вспоминать без содрогания.

В Кремле назначено было заседание военачальников, на котором должна была присутствовать вся верхушка власти, включая товарищей Сталина, Троцкого, Бухарина и так далее. Я, конечно, отправился к Финкелю и потребовал пропуск. Резидент охарактеризовал мою наглость нехорошим словом, но пропуск достал. Чтобы быть не узнанным в толпе военных, я нацепил форму командарма и отправился в Кремль. Согласитесь, что, если бы я надел форму рядового бойца Красной Армии, меня остановил бы первый патруль. А командармов в те дни по кремлевским коридорам ходило столько, что они даже не здоровались при встречах, потому что не знали друг друга в лицо.

В зале, где проходило заседание, яблоку негде было упасть. Впрочем, для яблок был уже не сезон, их и взять-то было неоткуда. Я прошел в первый ряд, сел рядом с товарищем Микояном, который забрел на заседание от нечего делать, и принялся осматриваться.

– Вы какой армией командуете, товарищ? – наклонился ко мне Микоян, пронзая меня острым армянским взглядом.

– Чукотско-таймырской, Анастас Иванович, – отрапортовал я, очень надеясь, что двадцать седьмой бакинский комиссар не силен в географии.

– Ага, – задумчиво произнес Микоян и приготовился задать новый вопрос, но от возможного конфуза меня спасло появление за столом президиума товарищей Троцкого, Блюхера и Тухачевского. Как только они заняли свои места, ультразвуковой детектор в моем боковом кармане завопил, как ворона, у которой из клюва выхватили кусок сыра. Однако! Апарайским агентом был кто-то из сидевших передо мной героев! Кто? Неужели Блюхер или Тухачевский?

Товарищ Троцкий поднялся, чтобы начать речь, и я понял все коварство наших апарайских врагов. Агентом был именно Лев Давидович! Именно у него – единственного в этом зале – аппендикс находился не на положенном месте.

Ловко, однако, придумано! Объявить себя евреем, взять власть, понастроить в стране концлагерей, – одним махом решить все проблемы: и Россию развалить, и евреев из страны прогнать, и идею коммунизма раз и навсегда опорочить.

Что я должен был сделать в сложившихся обстоятельствах? Стрелять в апарайца-Троцкого? Это исключалось, я все-таки был патрульным, а не террористом!

Вот тогда-то память и сыграла со мной злую шутку, которую я ей никогда не прощу. Сидя в первом ряду и сверля товарища Троцкого мрачным взглядом, я почему-то вспомнил о том, что в 1940 году этого типа зарубили ледорубом по приказу товарища Сталина. Значит, подумал я, нужно сделать ставку на Сталина, а он уж сам с Троцким разберется.

Мне бы еще поднапрячь память и вспомнить о других делах Иосифа Виссарионовича, но время поджимало, и я огляделся в поисках усатой физиономии. Сталин сидел справа от Микояна, и место рядом с ним было свободно. Я немедленно пересел.

– Иосиф Виссарионович, – жарко зашептал я на ухо будущему генсеку, – вы знаете, какой компромат я могу вам представить на Троцкого?

Компромата на Троцкого у Сталина было достаточно, но кто же отказывается от дополнительного материала?

Поговорили мы хорошо. Сталин остался доволен. Я тоже – мне казалось, что я отлично выполнил свою миссию.

На следующий день Троцкого не пустили в Горки к Ленину, я понял, что дело сделано и можно возвращаться. Попрощавшись с резидентом Финкелем, я прыгнул в колодец времени и вернулся в кабинет господина Бецалеля, чтобы доложить о выполнении задания.

– Троцкий не стал генсеком, – бодро сказал я. – Апарайский агент обезврежен и в 1940 году уничтожен.

– Да? – мрачно сказало изображение господина Бецалеля. – По-вашему, Шекет, Сталин лучше? Вы хоть понимаете, что лишили Россию светлого будущего? Ведь Патруль не может вмешиваться в историю вторично – что сделано, то сделано!

Только тогда я понял, что нельзя надеяться на память – она всегда подсказывает лишь то, что вредит делу. С тех пор я предпочитаю на память вообще не полагаться. Если я вспоминаю, что сегодня четверг, то непременно смотрю в календарь – вдруг сегодня на самом деле суббота?

КОРОЛЬ И ЕГО ШУТ

Вы когда-нибудь бывали в Атлантиде? Не отвечайте, знаю, что не бывали, если не служили в Патруле. Атлантида погибла двенадцать тысяч лет назад, и у нашей организации не было никаких причин заниматься исправлением истории в этой исчезнувшей части земного шара. Вот уж действительно! Со стихийными бедствиями Патруль справиться не мог, предотвратить трагедию целого континента был не в состоянии, и потому делать нашим агентам на территории суверенной Атлантиды было решительно нечего.

Теперь вы можете представить себе мое состояние, когда я получил задание отправиться в Атлантиду с тем, чтобы упредить действия биллизарских агентов по дестабилизации государственной власти. Рискованное дело, и я не понимал его смысла! Найду я, допустим, агентов, уничтожу их или они уничтожат меня (что тоже, как вы понимаете, не исключено), все равно Атлантида уйдет на дно океана – так зачем же рисковать?

Но спорить с изображением господина Бецалеля, нашего начальника, никто еще не мог без вреда для карьеры, и не мне было менять эту традицию. Я прошел инструктаж и нырнул в колодец времени головой вперед, как в холодную воду.

Вынырнул на центральной площади главного атлантического города Антурина, когда на моих хрональных детекторах стояло число «12647 лет 10 месяцев и 7 дней до начала новой эры». Был полдень, парило, и прямо на меня несся на скорости километров сто в час экипаж на воздушной подушке. Я едва успел откатиться в сторону и немедленно угодил в руки представителя власти.

– Ну, – сказал атлант, рост которого достигал двух с половиной метров, – ты почему, мальчик, без спроса по улицам бегаешь?

Атлантического языка я не знал, общаться приходилось на ментально-телепатическом уровне, но я был уверен, что правильно понял мысль полицейского, одетого в странную форму, напоминавшую купальный костюм двадцатых годов прошлого века. Я мигом оценил ситуацию – патрульные вообще отличаются быстрым соображением. Если взрослые атланты, – подумал я, – достигают почти трехметрового роста, то неудивительно, что меня этот тип принял за ребенка.

– Я не без спроса, – захныкал я, – меня мама в магазин послала.

– Тебя? – с подозрением осведомился полицейский. – Скажи ей, чтобы в следующий раз посылала кого-нибудь постарше, а не такого несмышленыша.

Хлопнув меня ниже спины, полицейский отвернулся, и я наконец получил возможность оглядеться.

Столица Атлантиды была городом тысяч куполов. Все без исключения здания имели округлые формы и больше подходили для цирковых представлений, нежели для размещения в них жилых помещений. О государственном устройстве Атлантиды я знал только то, что втиснул мне в голову перед отправкой автоматический обучатель Брехина, который, в свою очередь, повышал свое образование, в основном, на «Диалогах» Платона. И с таким хилым багажом я должен был предотвратить назревавший государственный переворот, обнаружив для начала проникших в государственные структуры биллизарских агентов!

Впрочем, патрульные выходили победителями и не из таких переделок, поэтому я не очень-то взволновался, а двинулся вдоль зданий, читая вывески на фасадах – конечно, только те их них, что были написаны телепатическими красками и проникали непосредственно в сознание. Сначала я миновал «Департамент заморских рабов», потом «Фирму пыточных принадлежностей», за ней возвышался купол «Антуринского отделения атлантических перевозок», из-за которого выглядывали «Лучшие морские продукты».

Я шел по улице, читал вывески и размышлял о том, как лучше приступить к операции. Легче всего, конечно, найти агентов Биллизара. Даже самый высокий биллизарец мне до плеча, а по сравнению с атлантами это вообще пигалица. Если меня приняли за ребенка, то биллизарский агент вряд ли мог исполнить иную роль, кроме роль младенца. И, к тому же, три уха… Нужно иметь беспримерную наглость, чтобы, обладая такими внешними данными, рассчитывать на успех в сложном деле государственного переворота!

Действительно, на что эти агенты рассчитывают?

Стоп, – сказал я себе и действительно остановился на площадке между двумя небольшими куполами. Стоп, агенты, ясное дело, должны воспользоваться своей особенностью – то есть будут играть роли младенцев, причем инопланетных, ибо вряд ли даже ради выполнения задания они пошли на ампутацию третьего уха, двух нижних рук и глаза на затылке.

Если у атлантов есть машины на воздушной подушке, если они умеют строить высотные здания и если в то же время у них есть рабы, да еще и официально разрешенные пытки, то, во-первых, атланты должны с пониманием относиться к пришельцам, а во-вторых, будут этих пришельцев пытать, чтобы выяснить цель их прилета. А если пришелец – не взрослый, а младенец?

Я поставил себя на место взрослого атланта, переходящего улицу. Иду и вижу: копошится на дороге существо явно инопланетного происхождения, размером с годовалого младенца-атланта. Что я подумаю? Пришельцы потеряли свое чадо, покидая с перепугу место посадки. Мои действия? Подбираю инопланетное дитя и несу его куда положено. А куда положено в Атлантиде относить не прописанных пришельцев? Наверняка в службу безопасности – пусть там с ними разбираются.

Взрослого пришельца стали бы пытать – это ясно. А младенца?

Стоп, – сказал я себе еще раз, но, поскольку уже стоял, то мне пришлось присесть, чтобы не потерять нить рассуждения. Не нужно забывать о том, что Атлантида – монархия. Куда я лично, любя своего монарха, отнес бы странное инопланетное дитя? Конечно, прямо в царскую канцелярию, там наверняка есть свой отдел безопасности.

Черт возьми, но ведь именно это биллизарцам и нужно! Не прилагая никаких усилий, они оказываются там, где могут с помощью телепатических излучателей воздействовать на мысли государственных служащих самого высокого ранга!

Проверить свою гипотезу я мог только одним способом. К нему я и прибег. Схватил за тунику какого-то прохожего и спросил (не вслух, естественно, а телепатически):

– Дядя, где здесь канцелярия государственной королевской безопасности?

Дядя (кстати, звали его Мергулан, во всяком случае это имя он держал на поверхности своих мыслей) критически осмотрел меня сверху вниз и произнес:

– Малыш, иди-ка лучше к маме.

– Моя мама работает в канцелярии государственной королевской безопасности, и я иду к ней на работу, – помыслил я как можно более убедительно.

– Да? – с сомнением произнес Мергулан и неожиданно крепко ухватил меня за плечо. – А ну-ка давай я тебя сам отведу, а то ты еще дорогу начнешь переходить в неположенном месте…

О лучшем я не мог и мечтать! Так мы и шли по городу: Мергулан впереди, а я бежал за ним вприпрыжку, и плечо мое успело потерять чувствительность, зажатое в цепких пальцах атланта, когда мы наконец подошли к куполу, на котором было написано: «Король Атлантиды и Семи островов, Его Доверенное Величество Азарх Пятнадцатый».

Мы вошли в круглый холл, где рабы (по-моему, американские неандертальцы, судя по виду) вылизывали пол. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Хорошо, что мы сразу прошли в другое помещение, где два атланта что-то быстро писали на огромных листах папируса.

– Ну, – сказал Мергулан, – скажи дядям, кто твоя мама?

Что ж, я был ему благодарен за доставку по назначению, но не до такой же степени, чтобы выполнять все его прихоти! Я погрузился под волну времени с головой и сместился на полчаса в прошлое. Комната оказалась пуста, дверь открыта, и я отправился искать биллизарских агентов, пользуясь своей интуицией, которая меня ни разу не подводила.