Растения чувствуют боль

– При этом в прошлом у неё были большие успехи, но, видимо, она слишком долго занималась этой темой.

– Знаешь, я правда не в курсе, как тут у вас всё устроено, – честно признался я. – Не мог бы ты просто зайти со мной в её кабинет и, если там всё так, как и должно быть, то я сразу сяду и примусь за работу. Потому что мне кажется, что ей необходима помощь. Но будучи здесь новичком, я, естественно, брать на себя ответственность за такое решение не хочу.

– Ладно, – Макс встал из-за стола, – будем считать, что ты задолжал мне пять минут моей работы. Пойдём.

Что тут описывать – мы вышли и через мгновение оказались в кабинете Ани, где застали её уже мёртвой. То есть она оставалась в своём кресле, завалившись на стол, словно уснула, но мы, понятное дело, сразу проверили пульс, и дальше уже всё стало совсем по-другому.

Если я до того момента просто нервничал, переживал, то теперь ситуация оказалась для меня уже чересчур серьёзной. Первая мысль призывала поскорее бежать из этого места, пока я с ним ещё не слишком сильно связан. Но моё оцепенение не позволило совершить побег. К счастью, Макс взял дело в свои руки, вызвал скорую помощь и полицию, позвал коллег. Про меня, благо, все как будто забыли. Я стоял в углу как вкопанный и только смотрел по сторонам, не зная, что мне делать. Вокруг развелась сплошная суета: люди просто бегали взад-вперёд, толпились и толкались в небольшом кабинете. Тело Ани уже никто не трогал.

Наконец-то появилась скорая помощь. Не знаю, сколько прошло времени, но на конечностях тела успели появиться первые трупные пятна. Непонятно было, кто приехал, врач или фельдшер – просто мужчина в синей форме, лысый и с огромными руками. Он зашёл сюда один, сам практически сгрёб тело со стола и разложил его на носилках. Мы пытались выудить у него какую-то информацию, но он отвечал только: «Это установит экспертиза».

Макс продолжал контролировать ситуацию, выступая лидером. Антон же при этом хоть и находился рядом, но всё время лишь поддакивал. Девушки бегали выпить воды, умыться, накраситься и снова возвращались плакать.

Макс тем временем спросил у врача:

– А как же полиция? Вы ведь их дождётесь?

– Вообще, если смерть ненасильственная, – начал рассказывать тот, – я могу попробовать договориться с ними, чтобы они тело посмотрели уже в морге. Сейчас я им напишу и скину фото.

Он сделал несколько снимков, и через мгновение его телефон издал сигнал – кажется, ему ответили.

– Полиция спрашивает, кто был с женщиной во время смерти?

Все переглянулись. Ответил Макс:

– Она была одна.

– Она была одна, – повторил врач, набирая сообщение.

Телефон снова пиликнул. Врач прочёл вслух:

– А кто видел её живой в последний раз?

В этот момент заговорил я сам:

– Я видел. Я был в её кабинете, тогда она была ещё жива. Затем я вышел, и когда мы с коллегой зашли сюда, она уже лежала на столе.

– Эм… – промычал врач, видимо, раздумывая, как лучше написать полицейским. Потом он набрал сообщение в телефоне, и вскоре пришёл ответ.

– Они говорят, вы должны дать разрешение, чтобы я мог забрать тело, не дожидаясь их, – обратился он вдруг ко мне.

– Я? Но почему?

– Не знаю. Наверное, потому что полиция бы вас допросила, будь она здесь. И вам нужно решить, не ухудшит ли ваше положение то, что тело мы отсюда уберём сейчас.

– Я не совсем понимаю, – растерялся я.

– Просто если вы против, тогда нам придётся ждать полицию, а они не знают, когда приедут: много вызовов. Мне, честно говоря, тоже уже пишут, что надо ехать. Спасать ещё живых.

– Но как это может изменить моё положение? – я растерянно озирался на людей вокруг меня. – Я ведь ни в чём не виноват. Я только поговорил с ней и ушёл.

Тут меня перебил Макс:

– Да не переживай ты, здесь везде камеры, даже в кабинетах. Если полиция захочет – посмотрит. А вы, – он обратился к врачу, – делайте свою работу и у нас не спрашивайте, как её делать.

Врач что-то написал в телефоне, затем сказал: «Ну, в общем, понятно», – позвал по рации водителя из машины, и вместе они унесли тело на носилках.

Все стояли молча. Макс, видимо, решил уступить лидерскую позицию, когда сложная ситуация миновала, и тоже посмотрел на Антона. Тот, заметив, что все чего-то ждут от него, вздохнул и сказал: «Давайте всё-таки постараемся вернуться к работе, хотя я понимаю, что это нелегко».

Все стали расходиться, и только мне было некуда идти. Я спросил:

– А мне что делать?

Антон посмотрел на меня и сказал:

– Пока можешь подготовить себе рабочее место. Сложи Анины вещи в коробку. Других заданий тебе сегодня не даю. Хватит с тебя и этого.

Я кивнул. Все вышли, и я остался в кабинете один.

III

Аниных вещей нашлось не слишком много – в основном эко-френдли косметика и рабочие документы. Я взял коробку из-под офисной бумаги и сложил туда её чашку, крема, ежедневник. Неприятно было мне всё это делать, но хотелось поскорее показать, что я могу справляться с поставленными задачами. В ящиках стола ничего особенного не оказалось: календарик, канцелярия, визитки. Среди рабочих бумаг лежали в основном тексты про веганство с множеством пометок. Я решил их сохранить на случай, если мне поручат вести эту тему дальше.

Вдруг в одном из ящиков я наткнулся на конверт, самый обыкновенный, как для писем. Он оказался запечатан и подписан женским почерком. Прочтя надпись, я даже слегка усмехнулся: «Главный веганский секрет». Мне захотелось вскрыть его, но я медлил. Я колебался и решал, к чему это отнести: к личным вещам Ани или к материалам по проекту. В конце концов я просто оставил конверт там, где он лежал, и закрыл ящик.

Вот, собственно говоря, и всё. Идей, чем заниматься дальше, не было. Да и ощущал я себя здесь совершенно неуютно. Я вновь подумал про этот конверт. Какой же это может быть секрет? Ведь если Аня и вправду так увлекалась всей этой веганской эко-темой, что добровольно умерла от голода, возможно, там действительно какая-то важная информация, которая могла бы пролить свет на случившееся и помочь следствию. Но сегодня мне его вскрывать совсем не хотелось – хватит с меня сюрпризов.

Оставаться без дела я тоже не мог, тем более постоянно думая об умершем здесь совсем недавно человеке. Я решил выйти и проведать Макса, узнать, есть ли тут какой-то кафетерий, чтобы хоть на что-то переключиться.

Когда я зашёл, он сидел, уставившись в монитор.

– Привет снова, я тебе уже порядком надоел, наверное.

– Заходит, заходи, – махнул рукой Макс, – я всё равно уже не могу сегодня работать.

– Я хотел спросить, есть ли здесь какое-то кафе или вроде того, где можно было бы взять кофе?

– Вообще у нас есть кофемашина, но никто не хочет скидываться на кофе, – Макс слегка улыбнулся, – а так, да, в здании есть кафе. Пойдём, мне и самому стоит размяться.

Мы направились к лифту, чтобы спуститься на несколько этажей ниже. Макс был уже не столь молчалив:

– Так значит, тебя можно поздравить? – спросил он вдруг.

– Поздравить? – удивился я. – С чем это?

– С новой должностью. Или Антон не сказал тебе? Он, видимо, рассказал всем, кроме тебя.

– О чём?