Тайна архива Сталина

Василий повернулся и потянулся к заднему ряду сидений, но там сумки с бутербродами не оказалось. За годы работы в службе безопасности парни привыкли за беготней или ожиданием могут остаться не только без обеда, но без ужина, поэтому всегда брали термос с горячим напитком и что-то для перекуса.

– Вот идиот, – хохотнул Андрей и принялся комментировать происходящее в микроавтобусе, – у этого качка водитель-близнец то высовывает, то прячет свой бильяардный шар – башку из люка, наверное, он так проветривается.

Василий не реагировал на слова напарника, он размышлял возможно Владимиру сумка на заднем сиденье помешала, вот он и переложил. Василий засунул руку за свое сиденье и нащупал край сумки, согнув свое тело он вытянул сумку между сиденьями.

– Держи свой кофе, – предложил Василий, наполняя стаканчик горячим напитком, – может по бутерброду?

Напарники склонились над сумкой, выбирая бутерброды и стряхивая крошки в пакет, каждый из них опустил голову, жуя и прихлебывая, они не видели и не ощущали опасности. Лысая голова качка вновь исчезла в салоне микроавтобуса. Через полминуты лысый вылез из люка уже чуть ли не по-пояс, руками он извлек какую-то трубу.

– Смотри, у него, – поперхнулся Андрей.

– Гранатомет, – прокричал Василий, но лысый уже успел приладить трубу на плече и выстрелить.

В какой-то момент Владимиру пришла странная мысль, нет никакой тайны, все эти рассказы – это желание старого мецената подогреть к себе интерес. Еще пять-десять лет назад у Клауса были силы, он был частью деловой элиты Германии, он был нужен стране и обществу, а сейчас он утратил свою былую известность и всеми забыт.

– Bedrohlichkeit! – Прокричал Маркус, нарушая паузу в монологе хозяина дома.

С момента подготовки до выстрела прошли секунды, Владимир не понял, что прокричал помощник Клауса фон Зиллерманна, но почувствовал, как вздрогнул диван и провалился в куда-то вниз. Над головой вначале что-то хлопнуло или сдвинулось со скрежетом, а потом так громыхнуло, что заложило уши. Под Владимиром жестко спружинил диван сбрасывая, как взбесившаяся лошадь седока. Владимир полетел вперед, хотел вытянуть руки, но не успел, ударился лбом о что-то твердое и потерял сознание.

Телохранители побросали еду и стаканчики с недопитым кофе и бросились из своей машины к микроавтобусу, но водитель привел его в движение и набирая скорость, объехал бегущих людей, помчался вниз по улице. На бегу Василий выкрикнул: "К дому!" Преследование вооруженных людей без оружия в чужой стране может обернуться нежелательными неприятностями с местной полицией. Андрей не торопился к дому с разрушенным витражом, он замер, попытался рассмотреть и запомнить номера удаляющегося микроавтобуса и только потом последовал за напарником.

Василий перепрыгнул низкорослый кустарник, выполняющий роль зеленого ограждения, Андрей догнал друга и вместе они шагнули через груду стекол взорванного витража в гостиную. Причудливо изогнутая гардина висела защемленная с одного края, частично сорванная портьера тлела, возле дальней стены комнаты Андрей заметил труп грузного мужчины, разрезанный осколками остекления, одежда кое-где обнажили тело с бесконечными ранами, левая рука оказалась под телом неестественно вывернута, а вместо правой руки из плеча торчал окровавленный обломок кости.

Один из массивных книжных шкафов перекособочило разбросав книги, а второй, казалось, нетронутый взрывом лежал плашмя. Дверь в коридор дома перекосило, Василий хотел было ее открыть, но ее похоже заклинило в проеме. Всюду в комнате на полу были разбросаны предметы интерьера, разбитые рамки, огромное количество осколков прозрачного и молочного оттенка стекла, обрывки бумаг, фотографий, мебели медленно тлели.

– Вася, у меня только один вопрос, – высказался Андрей.

– Где наш Владимир? – Закончил вопрос за друга Василий, – мы же видели его через витраж.

– Предлагаешь дождаться полицию? – Предложил Андрей.

– Думаю, это единственное, что нам остается, – махнул другу Василий и напарники выбрались на улицу через разрушенный витраж.

Глава 3

«Как мы можем требовать,

чтобы кто-то сохранил нашу тайну,

если мы сами не можем её сохранить?»

Франсуа де Ларошфуко

Константин Ефимович Проскурин, то распекая себя, то поругивая командование за задержку его в тылу под какими-то важными предлогами вместо того, чтобы отправиться бить врага, отошел вместе с толпой других граждан от репродуктора, новости с фронта омрачили майора. Он закутался в шинель, старался не обращать внимание на лютый холод, двинулся между зданиями в управление НКВД, где располагался его отдел. Может быть вышестоящее начальство снизошло до его обращений и рапортов, чем он засыпал командование рапортами отправить немедленно на фронт. Майор Проскурин горел желанием отправиться на передовую, так как считал обязанностью каждого офицера, каждого советского человека защитить свою родину от этой черной фашистской чумы.

Сегодня Константину Ефимовичу удалось добраться без особых задержек до двухэтажного не примечательного особняка на Потаповском переулке, что недалеко от Покровки. Майор мог бы добраться до станции Кировская под землей, но Московское метро превратилось бомбоубежище для тех, кто еще не покинул столицу и нашедших здесь приют и защиту от авиационных ударов.

Константин Ефимович не желал пересекаться со взглядами москвичей, чужое мнение почему этот офицер не на фронте обжигало неприятным стыдом. Без задержки он вошел в подъезд дома, где располагался его отдел, расторопно пересек пост охраны и поднялся в приемную комиссара. Начальник отдела с недовольством мерил шагами свой вытянутый в длину кабинет то ли в ожидании подчиненного, то ли от каких-то собственных мыслей.

– Майор Проскурин по вашему вызову прибыл, – отдал честь вошедший офицер.

– Проходите, присаживайтесь за стол Константин Ефимович, – махнул рукой начальник отдела и сам не стал занимать место за своим столом, а сел за стол для совещаний напротив Проскурина.

Более двух месяцев назад был создан особый отдел контрразведывательных операций, офицеров перекинули из других отделов, а возглавлять новую структурную единицу был поставлен Максим Апполенарьевич Поплевский с присвоением звания комиссар госбезопасности второго ранга. Поплевский, проработавший молодые годы в подразделениях милиции, был человеком простым без привычек лишний раз козырять званиями и правилами служебной координации, за что быстро заслужил уважение сотрудников отдела.

– Разрешите, товарищ комиссар, – поднялся со стула майор.

– Да сиди уж, – процедил сквозь зубы Поплевский, – я все знаю наперед, что ты хочешь сказать. Твое желание понятно и правильно, если судить твоими представлениями, но там, – комиссар показал указательным пальцем вверх, разрабатывают общие стратегические планы, свое понимание нахождению сил и средств, что располагает наше отечество.

– Это значит на мой рапорт снова отказ пришел? – Печально склонил голову Проскурин.

– В отношении вас Константин Ефимович нет других распоряжений кроме службы в этом отделе, – Поплевский говорил громко, а последнюю фразу прокричал, – последует приказ – все будем на передовой.

Что-то в комиссаре закипело, он соскочил со своего места и стал совершать волнообразные движения в кабинете, проходя опять мимо стола, наконец снова сел на выдвинутый стул.

– В рамках основного приказа по контрразведывательному обеспечению на эвакуации объектов, связанных со стратегическим назначением государственной тайны, вчера на объекте 17 капитан Савостьянов и старший лейтенант Двожников получили тяжелое ранение.

– Максим Апполенарьевич, что с ребятами, – изменился в лице Проскурин, – они живы? Я готов срочно выехать на объект.

– Для тебя не секрет, что диверсионные группы немцев уже вовсю действуют в Москве. – Комиссар устало провел ладонью по лицу. – Из одиннадцати сотрудников отдела один убит, четверо раненых, но командование обещало предоставить мне еще людей. – На объект 17 я временно перекинул капитана Земликина, но после диверсии там нам почти нечего делать.

Поплевский вернулся за свой рабочий стол, извлек два конверта и положил их перед собой, майор Проскурин терпеливо дожидался нового распоряжения, а комиссар словно впал в забытье.

– Товарищ комиссар, – негромко обронил Константин Ефимович, – с вами все нормально?

Что? – Максим Апполенарьевич находился где-то далеко со своими мыслями. Это состояние было новым в поведении Поплевского, он потряс головой, поднял голову, увидев стоящего рядом майора, окончательно пришел в себя. – Это новый приказ по объекту 22.

Комиссар схватил верхний конверт, извлек из него документ и зачитал. Согласно приказу, майор Проскурин должен отправиться на объект 22, оказавшимся зданием архивного фонда, где долгие годы накапливались и архивировались документы второго и третьего уровня секретности, поступающие из государственных учреждений. Константин Ефимович сначала недовольно подумал, что так командование решило его наказать за излишнюю настойчивость и просьбы отправить на фронт, но подумав он решил, что с этим архивом не все так просто, раз его отдел занимается этим объектом.

Комиссар зачитал циркуляр, согласно которому в подчинение майору Проскурину передается два взвода из войск НКВД для погрузки ящиков и боевого охранения груза, а также транспорт для доставки ящиков с архивом на железнодорожный узел. Константин Ефимович мимо ушей пропустил информацию по маркировке ящиков с архивными материалами, эти требования больше предназначались руководству архивного фонда, не станет же он саморучно маркировать ящики с документами. Майор привычно поставил свою закорючку, что ознакомлен с приказом, но Поплевский не спешил его отпускать.

Комиссар отодвинул в сторону бумаги из первого конверта, поднял второй, словно демонстрируя его подчиненному. Второй конверт на вид оказался выполнен из аналогичной бумаги, но две красные полосы, наличие несмываемой сургучной печати свидетельствовало о его важности.

– Этот конверт ты заберешь с собой, – продекламировал Максим Апполенарьевич, – приказано его вскрыть сегодня не позднее 16:00 после завершения погрузки всего архива при выдвижении колонны из Москвы к железнодорожному узлу. Приказ понятен?

– Товарищ комиссар, есть вскрыть данный конверт не позднее 16:00 сегодня после погрузки при движении колонны к железнодорожному узлу. – Четко доложил Проскурин.

– Надеюсь, не нужно дополнительно разъяснять, что архив должен быть погружен на транспорт до оговоренного в приказе времени? – Указал на временные рамки Поплевский.

– Будет выполнено, товарищ комиссар! – Вытянулся по стойке смирно Константин Ефимович. – У меня только один вопрос.

– Два взвода прибудут в течение получаса на объект, транспорт немного позднее, – нахмурился комиссар госбезопасности, – что касается твоего вопроса, что ты не успел задать. В твое подчинение из отдела обеспечения тебе передается старший лейтенант Лиеманис Янис Эдгарович, он уже должен работать на объекте.

Проскурин по жизни был въедливым человеком, забрав секретный конверт он не заторопился покинуть отдел, машина, что была ему выделена для доставки до объекта подождет, он в первую очередь прошел в комнату, что делил с другими офицерами и по телефону разузнал фамилию старшего командира переадресованных взводов, уточнил по отправке транспорта и дозвонился до отдела обеспечения и попросил обрисовать и охарактеризовать новичка Лиеманиса, все данные переписал в свою записную книжку и выдвинулся на объект 22.

Водитель свернул со Стромынского шоссе на север столицы на какую-то узенькую улочку и остановился.

– Дальше наши пути расходятся, – улыбнулся ефрейтор, но Проскурин, видя только перед глазами вереницы беженцев, никак не реагировал на слова водителя. – Товарищ майор, мне нужно дальше на север столицы ехать и так отклонился от маршрута.