Зарождение права

Для таких государств характерны высокая динамика развития и короткий период жизни. Так, шумерская цивилизация заложила основы современной архитектуры, медицины и астрономии. Впервые возникли библиотеки, архивы и художественная литература. Шумеры открыли способ улучшать свойства растений путем скрещивания и искусственного опыления, создали точный лунный календарь, ввели шестидесятеричную систему счета, заложили основы астрологии, изобрели гончарный круг, колесо повозки, плуг-сеялку, парусную лодку и многое другое, что потом заимствовали другие народы[13 - ПивоевВ.М.Указ. соч. С. 40.]. Именно здесь появились первые писаные правила общежития, которые принято называть законами.

Например, известно такое законодательное мероприятие, как реформа лугаля (царя) Лагаша Уруинимгины (XXIV в. до н.э.)[14 - Foster B.R. Social Reform in Mesopotamia // Social Justice in the Ancient World / K. Irani and M. Silver (eds.). Westport, Conn.: Greenwood, 1995. P. 169.], о чем свидетельствует надпись, сделанная на глиняном конусе, хранящемся в Лувре. Согласно этой надписи Уруинимгина отменил некоторые поборы и налоги, восстановил справедливость в судах, издал законы, избавлявшие свободное население Лагаша от долговой кабалы, грабежей, убийств, разрушения домов. Он защитил сироту и вдову от сильного, а имущество бедноты – от посягательств со стороны знати[15 - См.: История политических и правовых учений. Древний мир / Отв. ред. В.С. Нерсесянц. М.: Наука,, 1985. С. 86.].

Базовыми ценностями в Шумере были справедливость-правосудие и истинность-постоянство. Первая из них связана с понятием хорошей или плохой «судьбы», которую боги «присуждают» человеку. Вторая соотносится с категорией истинного «слова», изрекаемого богами и понятного только им, а также избранным богами правителям. Через этих правителей боги передавали людям своеобразный «моральный кодекс» – свод социальных, этических и ритуальных законов. Понятие справедливости у шумеров было связано в том числе с регулярным изданием царских указов об освобождении от долгов[16 - См.: Трикоз Е.Н. История кодификации права. Вып. 1. Клинописные своды законов: «Кодекс Ур-Наммы». М.: РУДН, 2013. С. 21–28.]. Этим представитель богов как бы ломал старую «плохую» судьбу должников и даровал им новую «хорошую».

В конце III тыс. до н.э. на трон шумерских царей восходят представители города-государства Ура, так называемой III династии Ура, правившей с 2112 gо 2003 г. до н.э. Основателем этого царства стал Ур-Намма (Ур-Намму) (ок. 2104–2095 гг. до н.э.). Он объединил города Северного и Центрального Двуречья. Период его правления называют шумерским ренессансом. Однако самой значительной стала его масштабная законодательная деятельность, имевшая отдаленные последствия как во времени, так и в пространстве и завершившаяся созданием древнейшего в мире свода законов, известного как «кодекс Ур-Наммы».

Тексты законов Ур-Наммы, составленные на шумерском языке, имеют более чем столетнюю историю обретения, состоящую из серии археологических открытий. Первые фрагменты глиняных табличек с текстом законов были обнаружены в 1899–1900 гг. при раскопках древнего города Ниппура. Они были переведены на английский язык и опубликованы в 1954 г. Следующие глиняные таблички с текстами «кодекса» были опубликованы в 1965 и 1981 гг. Совсем недавно, в 2011 г., был переведен на английский язык последний из открытых археологами экземпляр текста, хранившейся в частной коллекции. Наиболее полный перевод законов Ур-Наммы на русский язык был опубликован Е.Н. Трикоз в 2013 г.[17 - См.: Трикоз Е.Н. История кодификации права. Вып. 1. С. 73–84.] Основное содержание этого «кодекса» интерпретируется следующим образом[18 - Трикоз Е.Н. «Кодекс Ур-Наммы»: особенности шумерской правовой традиции // Правоведение. 2013. № 1. С. 230.]:

преступления против жизни и свободы, в частности убийство и насильственное задержание, а также охрана беременных женщин – ст. 1–3; 30–36;

членовредительство и причинение телесных повреждений – ст. 18–26;

брачно-семейные нормы, в том числе правила развода, порядок наследования и сексуальные преступления, в частности прелюбодеяние (ст. 51) – ст. 4–12, 27–29, 37, 38, 46, 47, 51–54, 80–82;

нарушение обещаний, клятвопреступление, ложный донос и самовольное оставление рабом своего хозяина – статьи 13–17, 37, 38, 78, 79;

договор сельскохозяйственной аренды и ответственность арендатора (ст.39–45), договор хранения (ст.48–50), договор подряда и оплата труда наемных работников (ст.55–58, 60–64, 70, 71, 77), договоры найма услуг лекаря (ст.65–69), денежного и зернового займа (ст.72–75), продажи и найма жилья (ст.83–87).

При этом наказанием являлись в основном штрафы.

В конце III тыс. до н.э. в результате вторжения соседних племен происходит разрушение Шумерского царства и возвышение города Вавилона. Новое объединение всей Месопотамии происходит лишь в XVIII в. до н.э. при вавилонском царе Хаммурапи, или, как его еще называют, Хаммураби (Хамму-раби)[19 - См.: Кабрияк Р. Кодификации / Пер. и вступ. ст. Л.В. Головко. М.: Статут, 2007. С. 31.].

До нас дошли датированные этим периодом своды законов царя Шумера и Аккада Липит-Иштара[20 - См.: История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч. 1:Месопотамия / Под ред. И.М. Дьяконова. М.: Наука,1983.] (XX в. до н.э.) – 43 статьи, старовавилонского города Эшнуна[21 - BryceT. The Routledge Handbook of the Peoples and Places of Ancient Western Asia. Routledge, 2009. P. 235–237.] (XIX в. до н.э.) – 61 статья и вавилонского царя Хаммурапи[22 - См.: Якобсон В.А. Законы Хаммурапи // История Древнего мира / Под ред. И.М. Дьяконова и др. [Кн.] 1: Ранняя древность. М.: Наука,1982. С. 103–108.] (XVIII в. до н.э.) – 282 статьи, или закона. При этом если первые три свода законов дошли до нас в качестве гораздо более поздних копий на глиняных клинописных табличках, то Кодекс Хаммурапи дошел до нас в оригинале – на каменной стеле.

Законы царя Липит-Иштара, правителя территориального государства Иссина, как и законы Ур-Наммы, имеют пролог, 43 статьи (предполагают, что это около

/

изначального содержания) и эпилог. В прологе Липит-Иштар, как и Ур-Намма, предстает исполнителем воли богов. Законы касаются главным образом отношений собственности. Специальный раздел (ст. 25–37) заключал правила, по-видимому, новые, которыми следовало руководствоваться царским судьям в брачно-семейной сфере. Значительная часть статей посвящалась особым правам и положению царских людей, найму ими работников. Впервые встречается наказание по принципу талиона: за ложное обвинение обвинитель подвергался тому же наказанию, какое угрожало обвиненному. Законы Липит-Иштара говорят также о невозможности наследования отцовской собственности дочерьми, если только они не являются храмовыми жрицами. Впрочем, регулирование того или иного вопроса было довольно случайным[23 - См.: Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права: Учебник. 4-е изд. Т. 1. М.: Эксмо, 2005. С. 85.].

Законы из Эшнуны дошли до нас на двух табличках. Они регулировали по преимуществу правила торгового оборота, даже цены на разные товары. Продавец товара должен быть его собственником и в случае сомнений указать происхождение вещи: представить договор или свидетелей. В этих законах впервые население города подразделяется на не вполне полноправных людей (мушкенум), связанных с дворцовым хозяйством, полноправных общинников (авилум) и рабов. Новые законы касались нововведений, появлявшихся ранее всего в сфере новых отношений, связанных с государственным хозяйством и дворцом. Многие нормы этого памятника совпадают с нормами Хаммурапи, однако здесь нет ни кровной мести, ни принципа талиона. Некоторые исследователи считают, что этот сборник не является кодексом, а представляет собой часть какого-то большего свода, до нас не дошедшего[24 - См.: История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч. 1: Месопотамия.].

С точки зрения сохранности оригинала древних законодательных актов самым значительным памятником правовой мысли древневосточного общества следует признать законы царя Хаммурапи.

Как и предыдущие шумеро-аккадские тексты, законы Хаммурапи (написаны на аккадском языке) состоят из трех частей: пролога, статей и эпилога. Следуя традиции, Хаммурапи провозглашает себя поборником Справедливости, Истины, Милосердия. Текст также носит казуистический характер – преимущественно перечисляет различные прецеденты. Значительная часть правовых норм законов Хаммурапи была посвящена регулированию общественных отношений, связанных с царско-храмовым хозяйством. Вместе с тем законы Хаммурапи не затрагивали многие важные области внутриобщинных отношений, отношений общин с царской властью и пр. Лакуны в законах, частое отсутствие указания санкций за те или иные преступления указывают на то, что наряду с законом большое значение имели общинные обычаи, которыми и определялись эти санкции. Обычаи были главным «строительным материалом» для царских законов[25 - См.: История государства и права зарубежных стран. Т. 1: Древний мир и Средние века. С. 125.].

Большое значение имели статьи, посвященные собственности. Земля как объект собственности была двух видов: государственная (царская и храмовая) и общинная. Особый правовой режим имели наделы земли за службу воинам – имущество (илку), которое считалось основным владением целевого назначения. Царские чиновники, включая тамкаров (торговцев), также получали земельные наделы. Земля, вода считались собственностью царя и общины. Порядок пользования общинной землей и водой определялся органами управления. Законы Хаммурапи не содержат подробных указаний относительно порядка пользования землей, ее отчуждения и продажи. Изъятие таких участков у общины по общему правилу считалось прерогативой царя. Стоит сказать, что эти законы в какой-то степени защищали общинника, попавшего в сети ростовщика, от погашения долга путем передачи заимодавцу поля или сада с ожидаемым урожаем.

Хотя названные «кодексы» заметно отличаются друг от друга по содержанию, например наличием или отсутствием принципа талиона – «око за око…», тем не менее налицо их преемственность и общие принципы построения.

Во-первых, для всех этих памятников характерен концепт божественной легитимации царя и его законодательной деятельности. Например, стелу Хаммурапи венчает изображение царя, стоящего перед богом солнца Шамашем (или Мардуком по другой версии).

Во-вторых, композиционно они выглядят одинаково и включают в себя пролог (преамбулу), в котором обосновывается легитимность царя, восходящего на престол, и суть осуществляемых им реформ, как правило, призванных обеспечить справедливость и защиту подданных. Далее следуют собственно положения вводимого законодательства. Причем, в-третьих, все они формулируются по принципу «если… то…». Наконец, эпилог содержит проклятия в адрес тех, кто нарушит закон, с указанием кары, которая их за это постигнет.

В настоящее время существуют три трактовки юридической сути этих «сводов законов». Некоторые считают их полноценными кодексами, обеспечивавшими верховенство права, которые были обязательными для всех жителей Шумера, Аккада и Вавилона[26 - Driver G.R., Miles J.C. The Babylonian Laws. Oxford, 1956. P. 41–45; Lemche N.P. Justice in Western Asia in Antiquity, or: Why no Laws Were Needed // Chicago Kent Law Review. 1995. Vol. 70. P. 1706; Steele F.R. The Code of Lipit-Ishtar // American Journal of Archaeology. 1948. Vol. 50. P. 430; Westbrook R. Biblical and Cuneiform Law Codes // Revue-Biblique. 1985. Vol. 92/2. Р. 247–264.].

Вторая трактовка приписывает этим текстам чисто «пиаровский» смысл – это своего рода «агитка», составлявшаяся, как правило, при вступлении «в должность» нового царя, дабы подчеркнуть его стремление к восстановлению правопорядка и справедливости, нарушенных прежним «руководством»[27 - Bottero J. Mesopotamia Writing, Reasoning, and the Gods. Chicago, 1992. P. 50, 160, 184; Sassoon J. Ancient Laws and Modern Problems: The Balance between Justice and a Legal System. London, 2001.].

Наконец, третья трактовка – тексты, дошедшие до нас на глиняных табличках, созданных на несколько столетий позднее, есть не что иное, как упражнения учеников, готовившихся стать писцами. То есть это своего рода «дипломные работы» или научные трактаты[28 - Roth M.T. Law Collections from Mesopotamia and Asia Minor. 2nd ed. Atlanta: Scholars Press, 1997. P. 2; Rubio G. From Sumer to Babylon: Topics in the History of Southern Mesopotamian // Current Issues in the Study of the Ancient Near East / Еd. by M. Chavalas. Claremont, CA. 2009. Р. 34; Westbrook R. Cuneiform Law Codes and the Origins of Legislation // ZA. 1989. Vol. 79/2. P. 201–222.]. Основанием такого взгляда послужило отсутствие упоминания об этих «кодексах» в древних текстах, описывающих различные судебные решения[29 - Culbertson L.E. Dispute Resolution inthe Provincial Courts of the Third Dynasty of Ur: PhD Dissertation. University of Michigan, 2009. Р. 155–156.]. Кроме того, некоторые исследователи считают, что ряд «законов» выглядит нереалистично, поскольку заметно контрастирует с культурными нормами общества того времени[30 - Yoffee N. Context and Authority in Early Mesopotamian Law // State Formation and Political Legitimacy. New Brunswick, 1988; Roth M. Op. cit. P. 4.]. Однако в таком «контрасте» нет ничего удивительного. Законодательные нормы по своей сути и должны отличаться от обычаев, которым люди следуют, так сказать, «на автомате», не задумываясь. Следование же закону предполагает хотя бы знание его. И только через значительное время, в течение которого законодательная норма удерживается в общественной практике, она воспринимается как «сама собой разумеющаяся» и в определенном смысле становится обычаем.

Полагаем вполне обоснованным суждение, что эти тексты являются первой попыткой перехода от сводов обычного права к более зрелой форме архаического кодекса. «Последний стал возможен в свете насущной политической задачи по унификации законодательства страны в связи с попытками объединения номовых царств в конфедерацию с претензией на империю (эти задачи решали цари Саргон Аккадский, Ур-Намма и Шульги, правители Исина, Эшнунны и Вавилонского царства)»[31 - Трикоз Е.Н. «Кодекс Ур-Наммы»: особенности шумерской правовой традиции // Правоведение. 2013. № 1. С. 229.].

Как бы то ни было, мы можем констатировать появление нормативных текстов в XXII–XVIII вв. до н.э. В это время появляются и профессиональные царские судьи, т.е. происходит профессионализация правоприменительной деятельности. Также существовали должности судебных исполнителей, судебных глашатаев и гонцов[32 - Подробнее см.: Fortner J.D. Adjudicating Entities and Levels of Legal Authority in Lawsuit Records of the Old Babylonian Era: Dissertation. Cincinnati, 1996.]. Иначе говоря, возникают правоприменительные и правоохранительные органы.

В образовательных учреждениях преподавали сложнейшее искусство словесно-слогового письма, естественные науки, историю, литературу, музыку, ритуалы и юриспруденцию[33 - Kramer S.N. Schooldays: A Sumerian Composition Relating to the Education of a Scribe. Philadelphia, 1949; Перлов Б.И. Шумеро-вавилонские школы III–II тысячелетия до н.э.: Дис. … к.и.н. М., 1995.]. Ученики высших курсов учебного заведения (эдуббы) посвящали немало времени изучению законов и усердно осваивали труды и специфические юридические формулы, а также переписывали своды законов и судебные решения[34 - Черниловский З.М. Всеобщая история государства и права: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 1973. С. 43.]. Например, сохранился тематический список с типовыми юридическими формулами для обучения писцов правильному составлению торговых сделок и контрактов[35 - См.: Трикоз Е.Н. История кодификации права. Вып. 1. С. 51.]. Говоря современным языком, существовала система подготовки юридических кадров.

Более того, можно говорить даже о некоторой правовой культуре населения. Жители Шумера были «народом сутяг», судя по обилию дошедших до нас клинописных юридических документов[36 - См.: Якобсон В.А. Возникновение писаного права в древней Месопотамии // Вестник древней истории. 1981. № 4. С. 9.].

По-видимому, это было связано с «мегамашинным» характером этой цивилизации, когда функционирование государства предполагало жесткую структуру ролей от богов и царей до самого последнего раба, а также четкую систему управления. Это заметно облегчало формализацию отношений людей как с государством, так и между собой. Писаные законы были гениальным изобретением жрецов и писцов. Они позволяли сначала локализовать возникающие «разрывы» в функционировании государства, а затем восстановить нарушенные разрывом связи[37 - Розин В.М. Культурология: Учебник. М.: Гардарики, 2002. С. 125.].

Да, еще не были выработаны специальный юридический язык, понятийный аппарат, не осуществлена формализация правовых отношений. Собственно, самого понятия «право» в то время не существовало[38 - См.: Трикоз Е.Н. История кодификации права. Вып. 1. С. 44.]. Законодательные акты носили несистематизированный, казуистический характер, содержали внутренние противоречия.

Да, понятия прав индивида, как и ценности свободы, не существовало и не могло существовать в рамках мегамашины, где каждому была отведена роль лишь функционального элемента.

Не было разделения на публичное и частное право. Но это неудивительно. Для архаического или примитивного человека произведенный им предмет (оружие, ткань, продукт питания, добытая со дна океана красивая раковина и пр.) не был отчужден от человека, его создавшего, и даже от племени, поскольку в архаическом понимании отдельный человек и племя – одно целое. В связи с этим торговля в понимании архаического и примитивного человека имеет совсем другой смысл, чем сейчас: это не собственно обмен, а либо установление родственной связи на уровне духов-тотемов («торговля» с другими племенами), либо ее подтверждение внутри племени (раздача вождем «своих» богатств; на самом же деле они исходно принадлежат всему племени), либо утверждение невозможности самого обмена постольку, поскольку родственные тотемные духи не приемлют неродственных. Иначе говоря, торговли в том виде, как мы ее понимаем, у архаических и примитивных обществ нет вообще[39 - См.: Розин В.М. Указ. соч. С. 7.].

Для человека древних царств, хотя он уже обменивает свой продукт на рынке или оставляет наследство, отчуждаемое имущество или товар в определенном смысле неотчуждаемы. Они по-прежнему воспринимаются как продолжение самого человека. Имущество и продукт, созданные человеком, не только были условием его существования, а следовательно, и жизни, но и обладали, в его представлении, душой, тесно связанной с человеком или богами, участвовавшими вместе с человеком в их создании[40 - См.: Розин В.М. Указ. соч. С. 8.]. Так что товарно-денежные отношения в привычном для нас понимании в древних царствах отсутствовали.

Тем не менее мы с полным основанием можем утверждать, что более четырех тысячелетий назад на стволе человеческой культуры возник побег, имеющий все признаки такой ее ветви, как право. Правовая деятельность (законотворчество, законодательство, правоохранительная и правоприменительная деятельность) профессионализировалась и отделялась от управленческой деятельности. Появились правовые документы (законы). Возникла своего рода система подготовки юридических кадров. Это был тот зародыш, из которого впоследствии и выросла могучая ветвь современного права.

Древний Египет

Культурный взрыв, происшедший в Месопотамии, был следствием целевой установки правителей существовавших там государств на развитие, как экстенсивное, так и интенсивное. Механизмом развития общества и государства является внедрение новых культурных норм и образцов и их продолжительное удерживание в деятельностной практике человеческого сообщества с последующим постоянным закреплением. Мы это видели на примере зарождения права в Шумере. Вследствие высокого уровня образования и грамотности населения нормативные документы становились достоянием его широких слоев, которые в процессе применения этих документов так или иначе вносили в них различные изменения (флуктуации). Такие изменения, если они устоялись в практике, впоследствии превращались в новые нормы, которые узаконивались царями. Каждый новый царь, восходя на престол, если не издавал новый свод законов, то, как правило, вносил изменения в существующий.

Совершенно иначе обстояли дела в Древнем Египте. Развитие в нем было существенно замедлено. Это было гомеостатическое государство, где трансляция накопленных знаний и навыков, сосредоточенных в руках жреческой корпорации, происходила от одного посвященного жреца к другому, а в общую деятельностную практику свободная трансляция не допускалась. Изменения культурных образов с последующим их аккумулированием происходили не в общей практике жителей Египта, а только в среде жрецов – хранителей накопленного культурного опыта, полезных для общества достижений, знаний и навыков. В итоге социокультурное развитие египетского общества существенно замедлялось. Однако в силу весьма длительного существования египетского государства искусство и наука Древнего Египта достигли достаточно высокого уровня развития. Некоторыми достижениями древних египтян мы пользуемся до сих пор, а технология возведения пирамид и поныне остается загадкой. Дошедшие до нас образцы свидетельствуют о том, что искусство существовало в рамах строгих канонов, знание обреталось преимущественно эмпирическим путем, а наука носила выраженный прикладной характер.

Распространение грамотности населения отнюдь не поощрялось властями. Вероятно, не случайно Платон в диалог Сократа и Федра включил именно древнеегипетский сюжет – беседу между изобретателем письменности Древнего Египта божеством Тевтом (вероятно, имелся в виду бог Тот) и фараоном Тамусом. На вопрос фараона, зачем египтянам письменность, Тевт ответил: «Эта наука, царь, сделает египтян более мудрыми и памятливыми, так как найдено средство для памяти и мудрости». На что фараон сказал: «Искуснейший Тевт, один способен порождать предметы искусства, а другой – судить, какая в них доля вреда или выгоды для тех, кто будет ими пользоваться. Вот и сейчас ты, отец письмен, из любви к ним придал им прямо противоположное значение. В души научившихся им они вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собою. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь учениками мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станут мнимомудрыми, вместо мудрых»[41 - Платон. Федр // Соч.: В 3 т. Т. 2. М.: Мысль, 1970. С. 216–217.]. Кажется, что-то такое мы слышали на тему «о вреде компьютеров».

Современная наука делит историю Древнего Египта на пять периодов. Первые два периода – Раннее царство ( XXX – начало XXVIII в. до н.э.) и Древнее царство (начало XXVIII – конец XXII в. до н.э.). За ними последовал первый распад единого Египта. Следующий период – Среднее царство (середина XXI – середина XVIII в. до н.э.). В этот период возникает деспотическая монархия, после чего в результате восстания черни и нашествия внешних врагов произошел второй распад единого Египта. Далее выделяют период Нового царства (XVI–IX вв. до н.э.), в который возникает новая деспотическая монархия, и период Позднего Египета (VIII–III вв. до н.э.). После этого Египет входил в состав разных государств (Нубии, Ассирии, Вавилонии, Персии, эллинистических монархий и Римской империи). Основной этап существования древнеегипетской цивилизации (династический период) продолжался 27 веков – с XXXIII по VI в. до н.э.

Важной культурной особенностью Египта по сравнению с государствами Месопотамии было отношение к верховному правителю (в Египте – фараон). Если для шумеров и вавилонян царь был хоть и самым великим, но все же человеком, пусть и посредником между людьми и богами, то фараон для египтян был самим богом. Без него они буквально не могли ступить ни шагу. Для египтян фараон не просто властелин с неограниченными полномочиями, владелец воздуха, всей земли и всего, что на ней произрастает, а источник жизни и мироустройства, а сами они – его имущество, его орудия и органы. Все египтяне, независимо от их положения в государственной иерархии, были рабами божества-фараона. Бытие в человеческой реальности – это пустота и мнимость[42 - См.: Сапронов В.А. Указ. соч. С. 122.]. При такой полноте присутствия сакрального в профанном куда еще можно стремиться, чего желать?

Конечно, Египет вел завоевательные войны. Однако собственно египетские земли всегда составляли не просто ядро, а основную часть владений фараонов. Египет всегда был и оставался «даром Нила». Своими военными походами египтяне доустраивали подвластный им космос, восполняли недостающие ресурсы[43 - См. там же. С. 127.].

Бессмысленное, на наш современный взгляд, истощение ресурсов страны на строительство пирамид, а также доведенное до совершенства искусство мумифицирования покойников указывают на то, что тема смерти и загробного мира была настолько существенна для египтян, что древнеегипетская культура обслуживала смерть едва ли не больше, чем жизнь. Собственно, строительство пирамид стало способом разрешения одной из ключевых проблем египетской культуры, а именно парадокса смерти бессмертного бога-фараона[44 - Подробнее см.: Розин В.М. Указ. соч. С. 6–21.].

Как ни странно, но определенные нормы поведения для живых мы находим в оправдательных речах умерших перед лицом богов, решающих, как поступить с душой умершего. Чтобы успешно пройти загробный суд, он должен был отрицать свою причастность к прегрешениям. Их список и составляет те нормы и запреты, которым должен был следовать древний египтянин. Вот пример такой оправдательной речи из древнеегипетской «Книги мертвых», составленной жрецами в XI в. до н.э.:

«Я не чинил зла людям. Я не нанес ущерб скоту. Я не совершал греха в месте Истины. Я не творил дурного. Имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи. Я не кощунствовал. Я не поднимал руку на слабого. Я не делал мерзкого перед богами. Я не угнетал раба перед лицом его господина. Я не был причиной недуга. Я не был причиной слез. Я не убивал. Я не приказывал убивать. Я никому не причинял страданий. Я не истощал припасов в храмах. Я не портил хлебы богов. Я не присваивал хлебы умерших. Я не совершал прелюбодеяния. Я не сквернословил. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее. Я не убавлял от аруры. Я не обманывал и на пол-аруры. Я не давил на гирю. Я не плутовал с отвесом. Я не отнимал молока от уст детей. Я не сгонял овец и коз с пастбищ их. Я не ловил в силки птицу богов. Я не ловил рыбу богов в прудах ее. Я не преграждал путь бегущей воде. Я не гасил жертвенного огня в час его. Я не пропускал дней мясных жертвоприношений. Я не распускал стада в имениях бога. Я не чинил препятствий богу в его выходе»[45 - Поэзия и проза древнего Востока. М.: Худож. лит., 1973. С. 71 (сер. «Библиотека всемирной литературы». Т. 1).].

Из 34 запретов, перечисленных в этом тексте, 21 можно отнести к нравственным или нравственно-правовым, 9 касаются ущерба, наносимого храмам, жреческому сословию и в конечном счете самому божеству, 4 запрета носят чисто ритуальный характер[46 - См.: Сапронов В.А. Указ. соч. С. 146.].

Понятно, что такая «потусторонняя» ментальность никак не способствовала широкой реализации творческих начал человека.

В итоге всего сказанного выше культура Древнего Египта в основном осталась практически нерасчлененной. О выделении права в качестве самостоятельной ветви говорить не приходится, хотя в древнеегипетской мифологии и можно выделить описание процедур и символов, которые с позиций нашего времени можно обозначить как «правовые». Именно египтяне стали рассматривать весы в качестве символа справедливого суда. Магические действия, толкование происшедших событий, ритуалы и этические предписания, игравшие роль свода законов и детально регламентировавшие жизнь египтян, регулировались жрецами.

Символом, олицетворяющим саму справедливость, было соответствующее верховное божество: сначала бог Осирис, а потом богиня справедливости и порядка Маат. Начиная с эпохи Древнего царства роль верховного жреца – «вещателя маат» выполнял джати (верховный сановник), совмещавший административные обязанности со жреческими и собственно судейскими функциями. Джати лично контролировал всю судебную процедуру в храмовых судах.