Добро. Вторая часть

– Да ничего, не сам с собой. – Нервничал я.

– Когда я подошел к тебе, ты разговаривал сам с собой, и испытывал от этого счастье. – Продолжил донимать меня новый мир. – Как на земле, в одиночестве, когда все остальные раздражают. И единственный друг становишься, только ты сам. Ты даже немного подпрыгнул, когда я подошел к тебе. А сейчас нервничаешь, из-за общения со мной.

Мое человеческое тело практически проявилось, и оно было красным от злости.

– Ты достал меня! – Крикнул я, основательно подключившись к серьезности беседы. – Происходящего.

– Как скажешь! – Засмеялся новый мир, и удалился.

Мое восприятие начало искажаться. Я видел две разные картинки. Будто человеческие глаза проявились, стали материальными. И каждый глаз начал видеть по отдельности. Один видел, как я ругался сам с собой, не понимая, что новый мир и есть я. Другой наблюдал за тем, как на меня словесно нападал какой-то там чувак. А разозлив меня окончательно, удалился. Без причины. Просто так.

– Какая чушь! – Рассмеялся я одним глазом, понимая абсурд.

– Урод! – Сказал я сурово вторым.

Восприятие противоречий стало набирать обороты.

Одна моя часть молила новый мир вернуться, чтобы я не сошел с ума. Другая нервно «курила» в сторонке, наблюдая за всем. Третья ругалась со всеми частями сразу, и по отдельности. Четвертая, и все последующие, как лесенки одной ступени, поднимались к той, которая молчала, и являлась новым миром. Тем мной, что в ладах с собой.

– Ох. – Передернулся я, когда все закончилось, и дрожащая картинка восприятия вернулась в одно ровное видение.

– С возвращением! – Сказал новый мир.

– И тебе привет! – Улыбнулся я.

– Отпустил жар? – Спросил новый мир. – Все, как прежде?

– Конечно! – Сказал я, улыбаясь. – Есть только одно «но».

– Какое?

– Пока я с тобой разговариваю, – рассмеялся я, – жар до конца не спадет.

– Это уж точно! – рассмеялся в ответ новый мир.

Мы оба хохотали. Новый мир тряс пространство. Я держался одной видимой, другой невидимой, руками, за полупрозрачный живот, и катался, на половину восприятия, по полу, наполовину мироощущения, по пустыне нового мира.

Даже песок пришел со своим мелким другом, чтобы посмотреть на все это.

В месте, где находился портал с окнами, новый мир разделился на разные сущности. И каждая из них, смотрела на остальные с интересом.

Спектакль продолжался.

Нам всем хотелось одновременно быть одной частью, и в тоже время, прийти в себя, чтобы продолжить путешествие.

Дом тоже менял свое обличие. Его лепестки иногда расслаивались визуально. То сползали по стене, то вползали, иногда крутились, ерзали, въедались, исчезая.

Окна меняли свое состояние. Разнилась их прозрачность. Иногда казалось, что они открыты, порой, что приоткрыты. А временами, и вовсе, это не казалось, а так и было.

– Интересно получается! – Думал я, какой-то из всего множества. – Рядом с домом, все миры хотят себя проявить, извергая шум. Все происходит волнами, из одной общей звуковой волны. То они входят в один такт, издавая общий шум, то расходятся, постоянно пересекаясь, оглашая невыносимый зуд в зуде, и так до бесконечности.

Эти слова я слышал от себя, от нового мира, от волшебного песка, и от всех тех, кто только мог быть мной, во всех существующих мирах.

На земле, обычно такое состояние, я испытывал, когда ничего не ел целый день, играя своими мечтами, а потом мне в руки попадалась целая плитка шоколада. И я, незаметно даже для себя, съедал ее целиком. Вот тут-то все начиналось. Множественная эйфория, выходящая из одной, и слагающая множество картинок, кружилась в моей голове. При этом я сидел, или лежал, а возможно стоял, или прыгал, и испытывал наслаждение.

– Так, все, хватит! – Сказал я громко, пытаясь это произнести, именно тем мной, который являлся новым миром.

– Вот именно, хватит. – Произнес я, который был получеловеком.

– Так и я говорю. – Сказал я, что волшебный песок. – Пора замолчать, и двигаться дальше.

– Да, тссс. – Произнес один, из множества я, от нового мира, до меня, вне этого мира. – А то стою у стены, которую постоянно вижу. То крашу ее, то разговариваю с ней. А что дальше? Нужно идти, двигаться. Как еще искать папу, когда сам себя не могу найти?

И опять зуд. Снова болтовня.

Ко мне подбежала букашка, которую я подарил волшебному песку. Она широко улыбнулась, растягивая ротик из шали. И протянула ко мне ручки из проводов. Получилось забавно, когда мы попытались обняться. Этим жестом, она попыталась все исправить. Но, как назло, я увидел еще, и ее глазами, и мыслями.

– Ты забавная! – Сказал я, который я человек.

– Очень милая! – Произнес я – новый мир.

– Букаха. – С любовью в голосе прошептал я – песок.

– Медузка, с разными лапками, – крикнул я, что находился в одном из окон, другого мира, того самого дома, где меня, то расслаивало, то соединяло.

– Ты похожа на бабочку! – Недоумевал тот я, который затерялся в множестве меня, где-то на своем, а может и нет, месте.

– Спасибо тебе! – Поблагодарил я, в обличье уныния этой пустыни. – Ты пытаешься мне помочь выбраться из этого болота. Я вроде застрял, и не могу двинуться дальше. Хотя понимаю, что меня ничего не держит.

– А может тебе сейчас интересно так? – Спросил я, который был маленькой медузой.

– Возможно надоело махать волшебным восприятием, и строить одно и тоже? – Спросил тот я, что покоился в осознании букашки, с лапками ежа.

– Или тебе хочется поговорить со своими созданиями? – Сказала точная копия песка, но в уменьшенном виде. – Всегда строить, рисовать, сочинять, также надоедает. Захочется посмотреть, поговорить, послушать.

Я умилялся, с одной стороны. И поддерживал, с другой стороны. С третьей, пытался все это понять. С четвертой, благодарил…

Зуд продолжился.

– Странно, – подумал я, – кто-то же слышит этот зуд, из множества я. Иначе бы его не было.

Я думал только об одном в этот миг, в миг рождения того я, который слышит зуд. В миг осознания. Я думал, почему я слышу этот зуд? Что изменилось? Почему я оказался вахлаком, который, одновременно, надел на себя весь гардероб? Почему так происходит?

– Может быть реальность состоит из осколков зеркала, которое постоянно разбивается, и собирается вновь? Без начала и конца. Как зацикленная анимация.

Кто спросил последний вопрос, я не знал. Мое восприятие превратилось в густую массу вопросов. Практически без ответов. И даже, если ответы прорывались в эту гущу, то они тут же ее заполняли. Превращаясь в то же самое. В густую массу, но уже из ответов.

– Реальность – это осколки реальности? – Прозвучал вопрос. А за ним ответ. – Да, осколки – это реальность.