Добро. Вторая часть

– Ну вот и ты! – Сказал новый мир. – Стоило тебя оставить одного, и ты сразу же перестал задавать вопросы. А сам все сделал, исключительно осознанно.

– Я рад тебя слышать! – Засмеялся я.

– И я тебя! – Ответил новый мир. – Мы одно целое. Но есть маленькое различие. Я – есть ты. А ты, еще только начинаешь это понимать. Именно поэтому, ты иногда слушаешь меня, а порой, впадаешь в поиски себя самого, то есть, меня.

Я понял слова голоса. Он говорил о том, что я слушал себя, а иногда, как слепой котенок, пытался отыскать самого себя. Или маму, и естественно, папу!

Это на земле он был путешественником, всегда отсутствующим. И я слышал от других какой он, не понимая, что это лишь мои слова. Мои несуществующие оттенки одного целого.

– Мы, как семечки! – Обратился я к новому миру. – Тоже самое, что и подсолнух. Несем в себе его жизнь. Подсолнух – это семечка, которая потеряла саму себя. И когда она обретает себя, то становится подсолнухом, даруя жизнь другим семечкам. А именно – себе!

Я посмотрел на новый мир с непомерной любовью.

– Я нашел себя – тебя, папу, и все волшебство, что сокрыто в недрах восприятия.

Вот почему, я тогда рассуждал так истинно и прямо, не превращаясь в ребенка земли, которому все нужно объяснять. Я осознал себя подсолнухом.

Сильные впечатления нового мира обуревали меня. Казалось, что от напряжения, мое восприятие, а именно я, выключится от перегрева.

Именно поэтому, я решил придержать коней. Я не стал растворяться в новом мире, в себе, в папе, подсолнухе, убегая так скоро в тишину – в пустое ничто.

– Не уходи, – прошептал я, обращаясь к голосу этого мира, – побудь еще со мной! Пообщаемся, поищем папу. Познаем вместе дом – загадочный портал бытия. Я еще успею стать целым, даруя всем жизнь.

– Как скажешь! – Ответил мир. – Я могу побыть рядышком. А когда надоест, ты знаешь, где меня искать.

Я погладил себя, излучая улыбку. Так я показывал место, где я всегда могу найти новый мир.

Небольшая пауза в нашем общении, позволила мне окинуть взор на великолепнейшую природу нового мира.

– А что это там впереди? – Спросил я.

Я оторвался от пространства, и молниеносно переместился, в указанное мной место.

Передо мной разинула пасть большая пещера. У ее входа горели «факелы», если объяснять. А на самом деле, это были два парящих огнива, что освещали, и так светлое пространство. Они больше выполняли декоративную роль. Словно здесь, как на необитаемом острове, побывал человек. И он воссоздал в этом месте картину привычного – домашнего уюта.

Когда мне читали рассказ про Робинзона Крузо, я никак не мог понять, зачем он мастерил себе всякие подручные средства, схожие с бытом большого континента. Ведь на острове никого не было. Можно было забыть привычки цивилизованного мира. И жить свободно. Без распорядка, водных процедур, праздных вечеринок, где вместо людей, были камни и палки. Валялся бы себе на песке, да трескал бы бананы.

На все это, бабушка говорила мне, что он иначе заболеет, оголодает, будет чесаться, страдать и плакать. Не сказав одну простую вещь, – он возвращал к себе людей, он делал себя человеком, он создавал свой мир, раздвигая границы разумного. Он имел чистое намерение – быть человеком. И у него получилось! Он встретил пятницу. Он породил жизнь. Он спас себя. Он встретил себя, но в том свете, в каком хотел. Робинзон шел к этому, через свое творчество.

– Только человек начинает объяснять, как это получилось, и откуда взялось. – Думал я. – Новый мир не думает, он творит!

Я был счастлив от своих мыслей.

– Понравился полет? – Спросил меня новый мир.

– Конечно! Еще бы. – Ответил я.

– А если бы я не спросил, то для тебя, это бы оставалось нормой. Чем-то естественным. – Сказал голос мира. – Вот для чего людям нужны люди. Они отражение самих себя, только с небольшими хитростями, – зеркала можно поворачивать в разные стороны, искажая изображение. Так рождаются оттенки одного целого.

– Да, да, – засмеялся я, впадая в земное детство. – Как не болтай, а умнее не станешь. Ум от ума отличается лишь тем, что он считает себя умным.

В этот момент я завизжал от радости. Мне было все равно, кто семечки, а кто подсолнух. Философией всегда питаться невозможно, даже в новом мире.

– Побежали лучше внутрь пещеры, – крикнул я, забегая в светлый мрак горы. – Поищем приключения. Не хочу быть птицей, хочу быть человеком, и мечтать о полете!

Я бежал сквозь темный занавес горного проема. Но каким-то потусторонним взглядом, я смотрел ясно и отчетливо. Пещера постоянно виляла, то срываясь вниз, то взбираясь вверх. Убегая вправо, отскакивая влево. Иногда, приходилось идти медленно, пещера сужалась. Но так было даже интересно. После сужения она всегда раздвигала свои объятия, расширяясь до футбольного поля.

Я прошел вглубь пещеры, до самого конца. Внутреннее пространство напоминало комнату. Не успел я здесь появиться, как заметил, что все стало видоизменяться. Действовало мое неукоснительное творчество. Появилась мебель необычной формы. По ощущениям, она была сделана из такого же материала, что и стены пещеры, но носила в себе иной смысловой характер. Разные предметы быта выделялись особым своим описанием. Даже часы имелись на стене, их стрелка не двигалась, но их сила перемещала тени по стенам и предметам. В связи с чем я увидел пламенные фонарики, парящие во всей комнате. Они напоминали те, что висели у входа в пещеру. Все сразу же гармонично заиграло. Обрело смысл. И мое видение в полном мраке. И ту частоту, с которой я перемещался в пространстве. Время являлось не единицей, а промежутком восприятия. – Осознанием существования.

Я увидел папу, вернее, я смотрел его глазами. И точно также, как он, восхищался своим творением.

–Да! – Сказал мир, подтверждая мои догадки. – Он здесь был. И если убрать часы, висящие на стене, то он, все еще здесь.

– Я знаю, – обратился я к новому миру, – что ты – это я, и ты – это мой папа. Он всегда со мной, внутри меня.

Я провел в пещере нескончаемое количество времени. И этому послужил тот факт, что я изменил декор. Я убрал со стены часы.

Теперь я точно знал, что могу оставаться в новом мире, сколько захочу. Ведь здесь не было земного времени. И я всегда бы мог вернуться в ту точку на земле, из которой сюда попал.

А самое главное, у меня не было необходимости убирать «город из конструктора», который я построил. Новый мир тут же становился таким, каким я его видел.

– Вот бы так было на земле! – Замечтался я. – Собрал город, разобрал, не прикладывая к этому руки.

– Земля ничем не отличается от нового мира. – Сказал голос. – Просто там, все рьяно пользуются оттенками отражения. – Порождают господство посредников, между собой, и собой…

Я понимал смысл слов, сказанных здешним миром. Но я не старался это обсудить, подтверждая, что я ясно осознаю это. Все больше и больше, я сливался с новым миром, не испытывая потребности в диалоге.

– Побежали лучше наружу! – Крикнул я. – Там еще есть волшебный песок, который мы с папой придумали. Он наделен силой творить самостоятельно.

– Ты вспомнил! – Сказал новый мир. – И кстати, этот песок всегда был рядом с тобой, пока ты здесь находился, также, как сейчас, и всегда.

Я не стал лететь, быстро перемещаться. У меня словно выросли земные ноги. Я с наслаждением бежал. Как это делает любой земной ребенок. Я смеялся и праздновал. Теперь стены пещеры, явным образом показывали, что они освещены. Именно так я видел путь, и до этого, и сейчас.

Порой, было непонятно, это новый мир такой светлый. Или же, это мои глаза озаряют все неоновым свечением счастья.

Снаружи, я плюхнулся в песок. Он поприветствовал меня, осыпая все мое восприятие золотистой пыльцой. И тут же принялся со мной играть. Пещера расступилась и исчезла. Она, как заботливая мама, освободила пространство для любимого сына. Она знала, что мне нужно отвлечься. Новый мир, еще многому меня научит, раскрывая все тайны волшебства. Но вот сладострастные паузы, необходимы даже такому серьезному создателю, как я. Ведь не зря говорят: «делу время, а потехе час». Смех любит посещать украдкой, сбегая в неизвестном направлении, чтобы по нему скучали, и желали с новой силой.

Волшебный песок превзошел все мои ожидания. Как же это чудесно наблюдать за чужим творчеством. Даже, если через все лабиринты разума, это творчество, твое собственное.

Ввысь поднимались целые города аттракционов. Всевозможные фигуры разных миров, сотворились песком. Ему настолько захотелось общения со мной, что он даже воссоздал город из конструктора, который я сделал дома, на земле.

– Мне это что-то напоминает, – думал я, вспоминая о папе.

– Не думай! – Отвечал голос. – Просто, наслаждайся!

Я прикасался к песку, отчего, по всему моему невидимому телу пробегали мурашки. Они собирались в стайки причудливых существ, похожих на здешних жителей. Дополняя мою радость. Мы все вместе наблюдали за волшебным песком. За его удалью и мастерством.

Когда песок остановился, мы все замерли в ожидании.