Аниматор мира

– Хай, мой лучший друг! – Закричал я радостно, когда увидел Женю.

– Здоров, дай я тебя обниму! – Завопил он.

Мы практически расцеловались, хотя виделись пару дней назад. Так уж сложилось, что мы полюбили друг друга простой и человеческой любовью, не без взаимопомощи. Нет, не было пошлостей. Мы даже по девчонкам всегда ходили порознь. То, что нас связывало, это наши постоянные беседы на любые темы. Причем, в любом состоянии сознания. Иными словами, мы не были собутыльниками, как это часто бывает. Мол, нет кайфа, нет общения.

С Женькой мы проходили разные этапы становления нашего разума. Как бы сказать по-человечески… мы с ним постоянно меняли свой образ жизни, во всем. И при этом, мы всегда оставались верны друг другу. Конечно же были и другие друзья. Но, как бы это не звучало грубо, других мы обсирали больше.

Ну хорош вам. Не возмущайтесь! А разве не так все происходит? Например, в компании из семи человек, когда встречаются двое, они полощут кости другим пятерым. И эти цифры постоянно меняются.

Согласен, я и Женьку обсуждал с другими, как и он меня. Но здесь присутствовал некий кодекс чести. Мы не болтали лишнего, уважая чувства друг друга. Да, да, именно, все, как у мужа с женой. Здорово, правда? Это и есть настоящая дружба. И в горе, и в радости.

– Ну, рассказывай, – заторопился я.

– Даже не знаю, что и сказать вначале…

По нашим острым улыбкам, широким глазам и дрожащим губам было видно, что мы под яркими впечатлениями. Как обычно, мы синхронизировались, и испытывали мощнейшую эйфорию.

– Я стал почитывать разную литературу, – кротко признался Женя.

– Подожди… – дерзко перебил я друга, – ты, литературу?

– Да, – ответил он, покрывая свой загар на лице нежным румянцем.

– Книги? – Закричал я, как умалишенный.

– Именно.

– Да не может этого быть! – Обрушился я.

Женька не был из тех, кто прилежно учился в школе. Можно сказать, учеба обошла его стороной. Когда я получал его смски, то наталкивался в каждом слове на такое количество ошибок, сколько было букв в этих самых словах. Да и мама его всегда отзывалась нелестно по поводу его грамматики.

– Кто, Женя? – Запрокинув глаза далеко на лоб, вторила она. – Я его с книгой в руках никогда в жизни не видела. А его школьные годы протекали в беспамятстве и озорстве.

Нет, как и любая истинная мама, она очень сильно любила своего сына, даже больше. Но по поводу его образованности она всегда отзывалась холодно и беспристрастно. Давая понять, что Женя самый последний человек на земле, который любит свой разум.

– С этого места поподробнее, – буркнул я, не скрывая кривую и надменную улыбку.

Женя улыбнулся, как обычно, проглотив мой надменный тон.

– Я наткнулся на одного интересного автора в интернете! – Сказал он гордо.

– Как это наткнулся, прости меня конечно. – Практически ругнулся я. – Ты ведь ненавидишь читать. Ну, за исключением глупых подписей под фотографиями в постах.

Тут я заметил, что перехожу границу. По виду друга было понятно, что его очень волновала эта тема, а мое странное хамство обрубает все мыслимые концы в общении.

– Прекрати, уже не смешно! – Практически прошептал Женя. – Да, я не такой книголюб, как ты. Но когда-то все бывает в первый раз.

Про книголюба он конечно же переборщил. Да, я читал книги, причем в захлеб. Но это стало происходить с момента первого выкуренного косяка. А именно, где-то в течении года, если отматывать с момента этого разговора. Что-то перемкнуло во мне после сладкого дымка. Возможно, я начал испытывать зарождение некоего вдохновения. Той самой ноты, что скрывается у многих глубоко под кожей.

– Вернее, – продолжил друг, – мне посоветовал эту книгу мой учитель.

Я чуть ли не расхохотался, представив Женю с репетитором под раннюю старость лет. Но тут же сдержал себя, вспомнив, что он последний год усердно занимался йогой. Именно учителем по йоге он называл своего местного гуру – недоучку.

Я не зря так противился его новому увлечению. Ведь я в этом не участвовал. А как говориться: «Не познать, не прочувствовав».

С Женей нас свел спорт. Нет, мы не были олимпийскими чемпионами, хотя друг имел соревновательный опыт, в отличии от меня. Но наше рвение было жестким и мощно-тяжелым. Мы тягали железки в качалке. Наша эпоха соперничала с титанами древней Греции. Фитнес индустрия захватывала мир точно также, как хиппи движение в шестидесятые. Каждый бездельник, у которого имелось хотя бы пару часов свободного времени, знал с уверенностью, как включить и выключить беговую дорожку. Нет, мир сильно не изменился. Как люди представляли собой муравьев тружеников, истошно работая на сортир, так оно и оставалось. Просто к этому добавилось еще одно рабское удовольствие, – убивать себя потом, уничтожая лишние калории. Для этого было придумано абсолютно все. Питание, системы набора веса, системы жиро сжигания, диетология, нутрициология, метаболизм, борьба с нехваткой витаминов, война с переизбытком витаминов, баночки, скляночки, фитнес центры на каждом углу и в каждом доме, спортивный инвентарь, жиры, белки и углеводы. И конечно же стероиды. Куда же без анаболиков.

Человек пыхтит старается, а вокруг все красивые, мощные, да с четкими кубиками на бывшем животе. Он страдает, мучается. Начинает узнавать информацию, съедая себя любопытством. И, как наркоман наталкивается на своего первого дилера, так и спортсмен самоучка встречает своего первого стероидного качка с сумкой полной ампул и таблеток. Бинго! Какие там протеины и аминокислоты? Вот оно чудо современного спортивного мира! Истинное зелье Халка! Иными словами, мы живем в волшебном мире, но с одним условием, должна быть причина, а уж потом следствие. А как иначе? Чтобы осуществить заветное желание в нашем трехмерном мире, вначале нужно заправить волшебную палочку магической пылью. А уж потом делать кульминационный взмах.

Трах тибидох, да простит меня старик Хоттабыч.

Так вот, мы… а что мы? Чем-то отличались от других? Нет, именно. За год до этого разговора мы превратились в огромную гору мышц, напичканную наивкуснейшим гормоном роста. Наши тела просто-напросто изнывали от количества химии. Постоянные травмы, недомогание. Мы были устрашающими верзилами, которые при выходе из зала стонали и ныли от боли. Нет, мы не жаловались, наоборот, кайфовали. Человек любит испытывать боль, после которой можно сладко отдохнуть. Но и помогать своим близким донести сумку до подъезда мы не торопились. Уж очень тяжелыми казались продуктовые авоськи после фитнес клуба.

В какой-то момент мы почувствовали что-то неладное. Химия уносила наших друзей, одного за одним. Да и мы не вылезали от врачей. Здоровые придурки с нездоровым организмом.

Тут и наступил период травы и кокса. А что? Так проще. Одно говно заменило другое. Хотя в этом был свой плюс. Мы начали полностью переосмысливать свою жизнь. Пардон, забегу вперед, ничего в этой жизни не меняется. От отца к сыну, от предка к потомку, от обезьяны до человека.

И первое, что нас поменяло, мы начали замечать траву, деревья, небо, солнце. Как в детстве, только стимулируя себя вкусной дрянью. Я начал читать, определяя потаенные уголки души человека, в которых спрятаны музыка и поэзия.

А тут такое! Мой друг подтянулся ко мне. Я уж думал он так и застрянет пожизненно в позе лотоса. Ан нет, дружище взял в руки первую в своей жизни книгу. Поэтому я зря тогда посмеялся… но мы всегда смеемся над тем, что становится нашим дальнейшим смыслом в жизни.

– Это что-то невероятное, я хочу сказать! – Вдохновенно залепетал Женька.

По его ясным глазам, широким зрачкам, дрожащим губам и внезапно разглаженной коже, я понял, он говорил серьезно. В тот миг я даже завидовал ему. И несмотря на то, что сам в последнее время испытывал эйфорию от жизни. Все менялось, и я это чувствовал каждым миллиметром своей кожи.

– Ау, ты меня слушаешь? – Спросил меня друг.

– Да, да, конечно, – заулыбался я. – Ты так романтично рассказываешь про это новшество в твоей жизни, что я сам окунулся в воодушевление.

Возможно, в тот момент, если бы кто-нибудь находился с нами рядом, он бы не понял нас. Но мы все осознавали, чувствовали, испытывали наконец. Вот почему случилась искра радости. Мы обнялись после моих слов. Я даже не знаю, были ли эти объятия тактильными. Или же наши души обнимались, как соприкасаются потаенные фантазии. Да это и неважно. Все случилось.

– Ты правда полюбил то, что прочел? – Спросил я, когда мне надоело летать в лаврах заоблачной любви.

– Да, мои слова искренни, – прошептал окрыленный Женька.

Мы спустились к берегу прудика, и неспешно присели на небольшое сухое бревно.

– Давай, рассказывай. – Вопросил я. – Не терпится узнать, что за волшебство переменило тебя, сделав таким мягким, что ли.

Поскольку мы жили жизнью мнимых качков бизнесменов, наши умы были дерзкими и наглыми. Мы никогда не вслушивались в слова, что на каждый лом найдется болгарка. Как и у каждого человека, внутри своей головы мы сидели на троне. Хамили на каждом углу, представляя свою неоспоримую власть.

А тут такое… обниматься в парке у прудика, и чуть ли не пускать слезы от радости. О, да, это нечто.

– Смысл в том, – начал друг, – что мы не видим жизнь. Все время куда-то стремимся, летим, важничаем. Мы, как куклы в театре, постоянно меняем костюмы и маски. Даже не замечая, в кого превращаемся. Я согласен с этой книгой! Я уже и не помню, какой я настоящий. Вокруг столько добра, ласки, любви. Но мы ее не замечаем. Потребляем, пожираем, воюем, стремимся перешагивая трупы… а к чему все это? Разве мы испытываем счастье? Вот ты мне скажи.

Я заблеял, как козел, стараясь что-то сказать, но не выдавая ни единого нормального слова. Нет, дело было не в моей тупости. Хотя не мне судить. Причиной была речь Жени, такая чистая и вдохновленная. Кто-то обратил его внимание на другую жизнь. Кто-то сказал ему, что все будет хорошо. Просто так. Не жалуясь в ответ. Не сплетничая, обсуждая всех и вся.

Конечно же, если бы я раньше услышал эти слова, я с уверенностью грозного мужа сказал бы: «Это сектантство!» Отрубив все возможные пути к пониманию. Но в тот момент, я не то, чтобы думать, я и знать таких мыслей не хотел. Какой ребенок откажется от ласки мамы. А для взрослого человека подобные слова друга сравни нежной речи мамы.