Аниматор мира

Женька, в отличии от меня жил роскошно. Его нельзя мерить с остальными богачами, я имею в виду, что он был более успешным чем я в материальном плане. Я, скорее всего, являлся тем самым романтиком, что теряет все, жалеет об этом две секунды, а потом вновь разбрасывается добром, лишь бы не зависеть от системы.

Простите, я тогда еще не знал, что система есть во всем, абсолютно. Даже в безмолвной пустоте она присутствует, зараза такая.

Женя же наоборот, он всегда складывал в кубышку. При этом, мечтая жить в деревне отшельников, где-нибудь на Алтае, или Гоа. Разброс территорий сопоставляйте сами. Он всегда говорил о романтики бомжа, которой я жил, но при этом, оставался всегда мажором с отрицанием этого.

Объясню так, если вы еще не поняли. Йогом становятся не от плохой жизни среднестатистического человека. В эту шкуру уходят те, кто мечтает о чем-то, боясь окунуться в это с головой. Именно поэтому, не всем мнимым романтикам подходит чарующая Индия с ее голозадым, нищим и голодным народом. А улыбаться и мы умеем, когда видим видеокамеру или человека, который может что-нибудь дать.

Приведу опять в пример моего родственника. Дед всегда говорил: «Зачем вы ходите в коробки молиться, если ваш бог везде? Вы очень похожи на этих чудиков в позе лотоса. Если земля крутится, и каждый блаженный болтается в космосе, в принципе, то какая черт разница, как сидеть?» После этих слов, он обычно ложился на диван и начинал пищать Омммм… После чего, мы громко смеялись. Наверно, именно смех для нас был, как любая молитва.

А, забыл, я же о Жене. Вкратце, Женька имел бизнес, дом, баню, пару машин, трое детей, две жены и много, много фруктов. Он якобы был фрукторианцем, последний год. Из всего перечисленного, я не имел, ничего. А нет, у меня была маленькая квартирка, которую мне купила мама, с продажи квартиры стариков, после их смерти. Все банально и просто. А почему? А потому, что я решил изменить жизнь. А когда жизнь меняешь, все старое уходит. И мои бесконечные дипломы, и стремление оседлать мега бизнес, канули вместе с нажитым баблом.

– Показывай! – Не терпелось мне увидеть рукописный шедевр.

Женька отлучился куда-то, словно убежал в глухой лес. Я даже попытался его позвать через продолжительное время, но он не отзывался, как бы я не аукал.

Сколько минут пробежало я не знал, возможно растянулся от меня до книги целый час.

– Сколько его знаю, – подумал я, – все равно считаю его очень странным типом.

Скорее всего, я так думал именно про себя, а не про друга. Он жил более обычной и приземленной жизнью. Это из разряда долгого человеческого мечтания, длинных походов в туалет с газетой или телефоном, кому, как нравится. В этот список многое можно включить, сплетни про того, кто отсутствует, лесть тому, кто присутствует. Перечислять не буду, уже сами догадались. Банальщина, она входит в человеческий мозг с рождения, и наматывая круги однообразия, уходит с человеком в могилу. Словно бег по школьному стадиону, привычки плотно сидят в людях. Ведь все новое, это фэнтези, или наоборот, ужасы. Что лучше наблюдать в интернете или по телику.

– Держи! – Как ни в чем не бывало, произнес Женя, когда я уже засыпал. – Наслаждайся, друг мой!

– Ты где был? – Воскликнул я, позабыв, как показывают гнев. – Я тут женился, детей нарожал, дом построил и дерево посадил. Да что там, целый сад, который давным-давно расцвел и завял перед зимней спячкой.

Я произнес целый монолог в никуда, можно сказать, в пустоту. Мое намерение было простым, донести до Жени, что так не делается.

– Я взял книгу, которая предназначалась тебе, – недвусмысленно и спокойно сказал друг, – но она лихим образом лежала на той, что я сейчас читаю. Причем, моя была открыта на той странице, на которой я закончил читать.

Я уже знал, что он мне скажет, но все равно не мог поверить.

– Я просто-напросто зачитался. – Улыбался Женя, заговаривая мне зубы.

– Ну ты даешь, – произнес я строго, хотя с некой иронией в голосе.

Не помню, что было дальше, мой мозг отказывался принимать эту реальность, тем более, после воодушевляющего состояния, до этого небольшого инцидента.

Оказавшись на улице, я зашагал неспешной походкой в сторону дома. В общественном транспорте совсем не хотелось толкаться, принимая во внимание то, что погода стояла шикарная.

Вслед моей ватной походке кричали коты. Я не осознавал какой был месяц, но предположил, что март. Эти дикие создания рвали друг друга на части в голосовом поединке. Разнообразие тонов кошачьих голосов поражали настолько, что хотелось остановиться и послушать. Что я, собственно, и сделал.

Я стоял, ковырял в носу и лыбился. Многих авторов этих воплей не было видно. Но одну парочку я лицезрел отчетливо. Черный рваный бугай с перебитым правым глазом встал на дыбы, изображая сказочный мостик через речку. А его собеседник, рыжий, длинный, худой и домашний джентльмен, прогибался в какую-то другую сторону, что смотрелось, ну вообще неестественно. Черный орал, как бомж у помойки, на которую вторглись другие бомжи. А рыжий вежливо повизгивал, изменяя кошачий рев до неузнаваемости.

Внезапно они стихли, и разошлись. Я прищурил глаз, подумав, что моя реальность стала меняться в сообществе с целым миром вокруг меня. Мое радостное и обновленное состояние убило желание в котах драться за несуществующую территорию. Подобно сломанным преградам в моем разуме, кошачьи границы также стали размываться. А если нет своей или чьей-то территории, то смысл тогда вообще заводить весь сыр-бор?

– Вот я даю! – Внезапно раздался во мне голос. – Стою, можно сказать, курю воздух, а в руках книга, из-за которой Женя сломал себе голову.

Я мощным рывком развернулся в направление моего дома, и рванул так, что ботинки начали испытывать перегрузки.

Сапоги скороходы выдержали, но я изрядно подустал. Стоя у своего дома, и обливаясь противным потом, я медленно повернул голову назад, словно оценивал пройденный мной путь.

– Раньше я бы сдох, пробежав такое расстояние! – Задыхаясь, произнес я. – Но удивляться не стану. Ведь со мной теперь постоянно творится какая-то чертовщина. Нет, я не жалуюсь, неожиданные ляпы реальности иногда приятны. Но, когда их столько…

Я заткнулся, вернее меня заставили замолчать мои легкие, и я отправился к себе.

В моей холостяцкой и очень одинокой берлоге гулял приятный и теплый ветер. Возможно я, а может быть таинственные силы распахнули все окна. Почему таинственные? Я не помнил, чтобы осуществлял подобные манипуляции.

– Ну открыты, и открыты. – Бормотал я с подменной улыбкой на лице, как бы отворачиваясь от потусторонних событий.

Я вспомнил, что со мной была книга. А как иначе, ведь она мощно впилась в мою руку.

– Да, да! – Воскликнул я. – Именно ты вцепилась в меня, а не я в тебя. И какого черта ты попала ко мне, проделав свой длинный путь? Чего такого важного можно сообщить мне, о чем я еще не знаю? Я прошел многое, рождение, детсад, школу, техникум, институт, армию, безумное количество адского и неблагодарного труда, женитьбу, развод, еще женитьбу, рождение ребенка, еще развод. Я повидал бесчисленное количество моральных уродов, и невероятное множество приятных людей. У меня было все, абсолютно все!

Я затих, словно подбирал слова. Я испытывал к неизвестному мне автору сильный негатив, и в тоже время уважение. Он ведь все-таки автор какого-то там произведения.

– Ты сраный писака! – Продолжил я, уже не сдерживая себя, так как гнев пересилил рассудок. – Что ты можешь посоветовать, сидя в четырех стенах, не зная жизни? Может быть, ты сможешь открыть мне новый мир? Мир, где нет насилия, рабского труда ради туалета, нет шлюх, бандитов, всех этих тварей, которые вокруг меня, всех людей…

Обессилев от пустой и никчемной ярости, я зашвырнул книгу далеко в угол комнаты. Еще несколько минут пошипел, побрызгал слюной, и рухнул на диван, закатив глаза, словно, находясь в обмороке.

– Что за гребаная жизнь? – Спрашивал я сам себя и про себя.

Я пытался уснуть, ведь сон, как и смерть, по моему мнению, решали все земные проблемы. Но увы, я только притворялся, стремясь убежать от ураганных мыслей, что собирались ворваться в мою голову. Я чувствовал их незыблемое присутствие. Они всегда, как чертовы «Ангелы и Демоны» прятались где-то рядом. И в момент счастья, и в момент горя. В одном случае, они старались все повернуть вспять, в другом, хотели подлить масла в огонь.

– Почему так? – Продолжил я внутренний рев. – Почему после хорошего всегда наступает плохое? Что это за гнев внутри меня? Все ведь было хорошо. Я чувствовал приближение волшебства в моей жизни. Все случалось просто так и невероятно радостно. И тут на тебе, приехали. Лежу уставший от своих зловонных эмоций. От своих, из себя в себя. Гребаный порочный круг несуществующего.

Я знал, что все пустое. И моя злость, и то, что я ее обсуждал. Но я совершенно не мог остановится, пока мое притворство не превратилось в сон.

Я лежал, а по щеке катилась вязкая слюна моих злых впечатлений. Веки дергались, губа тряслась. Тело дрожало с таким беспредельным напором, что вызвало в организме обманную реакцию, словно я находился в похмелье, неважно от чего. Кожа покрылась холодной и колкой испариной, зубы стали издавать каменный скрип. Я скрутился и застонал.

– Проснись, – прозвучало во мне.

Я вскочил и рванул в ванную. Нет, меня не тошнило. Просто, пот был настолько противным, что мне захотелось смыть его. Врубив горяченную воду, я нырнул, как рыба на нересте на дно. Мне казалось, что мое тело чем-то отравлено, раз я получил такой ужасный телесный эффект. Я не был врачом, но мой опыт наркомана-алкоголика подсказывал мне это, шепча, что только баня, ну или хотя бы горячая ванная, помогут мне.

Горяченная вода, медленным возвышением уровня наполнения ванны, жадно впивалась в мое тело. Оно было настолько обескуражено, что путало верх и низ, жизнь и смерть. Я весь покрылся мурашками, словно замерзал. Кожа приняла вид рептилии.

Когда я практически скрылся под водой, у меня хватило ума отключить кран. Я лежал и варился, как рак. Одна лишь голова торчала из воды, обливаясь потом.

Привыкнув к температуре адской жидкости, я притих, растворив в тишине глубокие вздохи. Тело обмякло, я скинул с себя кожу рептилии.

В полудреме, я пролистнул назад некоторые моменты. И они меня ошарашили. В моей памяти всплыл тот сон, что я видел недавно на диване, в период обильного потовыделения.

– Как такое возможно? – Подумал я.

И мои мысли не были напрасными. Я проспал, от силы, минут пять. Мой обеспокоенный мозг просто-напросто не дал мне этого сделать. Это, как в бреду, ты отключаешься, видишь страшное, и тебя тут же возвращают обратно. Кто? Да все твои клеточки, которые переживают за тебя, и твою неспокойную голову.

– Пока вижу только изуродованные лица, сухие тела, и они кланяются веселому и толстому чудаку, а вокруг раздается красивая музыка с ужасно пошлыми словами, – пробормотал я. – Необходимо вспомнить подробнее, что же все-таки меня так напугало.

Я начал ворошить свою беспечную и пустую голову. Убежав от страха, я хотел превратить его в ужас, вновь возвращаясь к нему.