Конечно, хорошо, что ничего не случалось, но в глубине души было скрытое желание, чтобы что-нибудь произошло и пошатало эту рутину.
Паша снял телогрейку и передал мне. Я быстро надел её, зная, как быстро одежда остывает, а затем подошёл к стульчику и подобрал винтовку, проверил магазин: четыре патрона. Разряжена. На предохранителе.
– Как спалось хоть? – спросил Паша.
– Да как обычно, – ответил я и усмехнулся: – Там на завтрак горох дают – поторопись.
– Жаль, что тебя это не коснётся, – ответил с усмешкой Паша и окончательно спустился вниз. Я ещё немного проводил его взглядом.
Теперь я был один-на-один с собой и миром за стенами, охраняя всех от него. Или его от всех нас.
Поднял винтовку и посмотрел в прицел на лес вокруг: деревья с уродливыми голыми ветвями и потемневшее покрывало из опавших листьев – вот и всё разнообразие. Только дорога к ферме немного выделялась двумя более тёмными полосами на земле. Сел на стул и стал вести наблюдение.
Секунды медленно выливались в минуты, а те, в свою очередь, ещё медленнее выливались в часы. Время стало не неуловимым ветром, а массой очень тягучей смолы. Иногда я вставал и начинал мерить небольшую деревянную площадку шагами. От края до края было всего пять неполных шагов. Паша хочет улучшить её до зимы: сделать небольшой настил в виде крыши, ещё одну площадку с другой стороны и переход между ними. Сейчас здесь только трое кое-как помещаются – мало ли что случится.
Через несколько часов подошла Женя. Она держала в руках несколько пустых пластиковых канистр.
– Тебя проводить? – спросил я.
– Мы оба знаем, что тебе нельзя отходить. Лучше ворота подержи – у меня руки будут заняты, – сказала девушка. Спустился и помог ей открыть ворота, а затем пропустил вперёд, вышел сам и притворил за собой металлические листы.
– Осторожнее там, – сказал я.
Женя быстрой походкой почти сразу же скрылась, спустившись вниз по небольшому склону к реке. Стал ждать, осторожно осматривая окрестности.
Минуты стали идти ещё медленнее. Я стал волноваться, когда она не появилась через пять минут – обычно этого времени хватало. Но решил ещё подождать.
Через несколько минут она появилась, медленно хромая. Быстро побежал навстречу. Женя упала на одно колено и из её руки выпала наполовину полная канистра. Повесил винтовку на плечо, подхватил Женю за руку и приподнял.
– Что случилось? – заметил на её штанине небольшое пятно крови.
– Ничего. Я… в порядке, – вздохнула Женя и попыталась отстраниться, поднимая канистру, но я не позволил.
– У тебя кровь, – сказал я с тяжестью и вспомнил, что мы ещё находимся за забором. – Ладно. Идём внутрь. Не здесь.
Женя молча дала мне довести её за ворота, где я аккуратно её посадил на землю и закрыл за нами вход, задвинув большую металлическую задвижку.
– Что произошло? – спросил я, пытаясь подобраться к её ноге, но Женя попыталась её убрать – неудачно, и лишь тяжёлый тихий стон вырвался из её груди. – Дай мне посмотреть.
– Не на что там смотреть, – неожиданно выпалила она, и я заметил несколько крупных слезинок в уголках глаз. – Ты знаешь, что там.
От неожиданности я отпрянул назад и сел на землю.
– Нет…
Женя посмотрела на меня и из её глаз потекли слёзы:
– Да, Костя, – с этими горькими словами она приподняла штанину, и я увидел тёмную небольшую рану на стройной ноге – полукруглые следы укуса. Вся лодыжка была заляпана кровью. Рана была неглубокая.
– Нет… Нет. Нет. Только не ты… – начал я, но Голос прервал меня.
«Успокойся. Это уже случилось. Ты знал, что это может случиться. Ты знал, что это случится. Так всегда происходит: либо люди, либо восставшие – по-другому вряд ли получится».
Несколько секунд мы сидели молча, а затем решил заговорить, успокоившись немного:
– Как это произошло? – тихо спросил я, садясь рядом.
– Я и сама не поняла. Просто подошла к реке, как обычно, поднесла канистру, а затем… затем услышала плеск воды и, сразу же, дикая боль в ноге. Повернулась и увидела восставшего – он с жадностью впился в ногу. Я… быстро достала нож и ударила ему прямо в череп…
– Бля… – протянул я. – Вот сука… Но… но как ты не увидела его?
– Он был в реке. Это… это был маленький мальчик. Костя, я даже не знала, что эта зараза и у детей есть. Даже дети… – начала Женя, будто ничего не произошло. Она нервно прижимала штанину вниз.
– Нам сейчас не об этом нужно думать, – напомнил я, возвращая её к реальности. – Тебя укусили. Ты… ты ведь умираешь!
Женя усмехнулась.
– Мы и так знаем, что будет – зачем об этом лишний раз думать? Со мной уже всё ясно, как белый день.
– Что тебе ясно?
– Мне конец, Костя. Это только вопрос времени, – её слова казались такими холодными и расчётливыми. Не хотел их слышать, но понимал, что это не изменит реальности. – И… послушай, Костя, у меня есть к тебе две просьбы. Возможно, последние. Ты сможешь выполнить их?
– Говори, – тихо сказал я, посмотрев на девушку. Её привычно розовые губы теперь слегка отдавали синим. Встал и начал ходить из стороны в сторону, чтобы хоть что-то делать.
– Не говори Паше сейчас. Я сама… ему скажу. Это должна сделать я. И сделать это, когда придёт время.
– Хорошо, я… – я как будто проглотил камень – так тяжело было проглотить вставший ком в горле. Во рту пересохло, – не скажу. А что второе?
– Пообещай сразу, что выполнишь, – взволновано сказала девушка. Меня это заставило напрячься немного сильнее.
– Женя, что ты хочешь?
– Просто пообещай, что выполнишь.
– Но я не могу пообещать, не зная «что»! – едва не крикнул я.
– Просто доверься мне, пожалуйста, – протянула Женя.
Посмотрел на неё со злостью, обидой и недоумением, но, увидев в её глазах отчаянный страх, понял, что веду себя глупо и сдался:
– Ладно. Я, – вздох вырвался из груди, – выполню.
– Обещаешь?
– Обещаю, – протянул я, отворачиваясь от Жени.
– Всё, что попрошу?