Хенемет-Амон

Она остановилась и посмотрела на него. На губах заиграла улыбка.

– Я знаю. И уже придумала, что делать дальше.

– Нисколько не сомневался в том, что твой острый ум найдет выход!

Она не обратила на лесть внимания.

– Отправлю людей, якобы перехватить его и вернуть домой, – Хатшепсут сощурилась, – но посланники заботливой царицы прибудут слишком поздно. Юный наследник пал от руки богохульного похитителя.

– Звучит просто великолепно, – проворковал Сененмут, – ты уже нашла тех, кого пустишь по его следу?

Царица поморщилась.

– Точно не меджаев. Это слишком опасно. Я обратилась к Нехси, – тут зодчий вздрогнул, – но нубиец оказался чересчур благородным. Я, конечно, это предвидела и рассчитывала только на дельный совет.

– Он ведь станет держать язык за зубами? – встревожено уточнил Сененмут.

– Можешь не сомневаться, – вяло махнула кистью она, – казначей верен и не станет распускать слух. В отличие от Хапусенеба, он многим мне обязан, – тут в глазах царицы вспыхнул огонек, но он угас так же быстро, как и возник. – К тому же, Нехси полностью зависит от моего расположения.

– И какой совет он дал тебе?

Царица недовольно вздохнула:

– Пусть этим займется тот, кто сохранил связи среди простого люда.

В голове зодчего тут же пронеслась мысль.

«Это мой шанс!».

Губы Сененмута расплылись в довольной ухмылке:

– Моя госпожа, позволь искупить свои промахи! Я знаю, что делать!

Она вскинула на него свой взгляд. В глазах пылал огонь.

– Знаешь?

– Да, лотос мой.

– И откуда же?

Сененмут ослепительно улыбнулся:

– О, у меня ведь остались кое-какие знакомые с тех пор, как я ошивался в пригородных трактирах. Уверен, они сделают все, что нужно.

Глаза царицы сузились:

– Надеюсь, ты понимаешь, что это никоим образом не должно быть связано со мной?

Зодчий быстро закивал:

– Можешь не волноваться, моя богиня. Никто ничего не узнает.

– В прошлый раз ты говорил то же самое.

– Голову на отсечение даю!

– Хм, – протянула Хатшепсут, – ты бы поосторожнее был с такими словами… хорошо, если сможешь устроить все, как надо, то… заслужишь мое прощение.

– А я не могу заслужить его уже сейчас? – нежно спросил Сененмут.

Царица склонила голову набок, продолжая улыбаться:

– Может быть. Сегодня был трудный день. Я устала.

– Я знаю, как снять тяжкий груз с твоих плеч.

Зодчий потянулся к кувшину с пивом, а Хатшепсут сняла с шеи золотой усех.

***

Цокот копыт и стук колес по грунту раздавались в закатной тишине. Они приятно ласкали слух. Солнце скрылось за горизонтом. Над долиной Хапи сгустились сумерки и в небе высыпали мириады многочисленных звезд. Столько же, сколько и кузнечиков в траве. Их стрекотание разбавляло тишину. Слабый ветерок дул Яхмеси прямо в лицо, а он стоял в храмовой колеснице. Последние отблески света уходящего дня отражались от золотых пластин на борту. Серые кобылы, подгоняемые легким движением поводьев, продолжали двигаться на север. Слева от дороги росли прибрежные заросли камыша. Оттуда доносилось монотонное кваканье лягушек. Этот звук убаюкивал Пен-Нехбета. Его глаза стали слипаться. К тому же несколько часов, проведенных в пути, начали сказываться. Вновь вступило в поясницу. Руки, державшие поводья, немного дрожали. Ноги налились свинцом. Однако внешне старый воин пытался не выказывать признаков слабости. Даже несмотря на то, что вокруг никого не было. Местные крестьяне уже разошлись по домам, намереваясь предаться отдыху да погрузиться в долгожданный сон. И Яхмеси им по-настоящему завидовал. Впервые за долгие годы он завидовал простым людям. Однако не мог позволить себе отдых. Не сейчас. Надо как можно быстрее узнать, куда пропал сын Херу.

«Я не уследил. И я должен его найти!».

Однако каковой бы ни была непреклонная решимость Яхмеси, старик понимал – привал ему необходим, если он не хочет уснуть прямо на ходу и свалиться в камышовые заросли, где его сожрут крокодилы. Приносить себя в жертву Собеку в планы не входило.

Впереди на горизонте замаячили огни ночного города.

«Абджу[3][3]».

Там жила его дочь. Красавица Сешет. Немало разливов случилось с тех пор, как она вышла замуж за местного писца при храме Усира. Полгода прошло с их последней встречи, когда дочь навещала своего отца на вилле в Уасет. Да, время не щадит никого. Яхмеси подметил тогда, что у Сешет появились морщины. Волосы на голове, покрытые сединой, дочь полностью обрила и теперь носила прямой парик из овечьей шерсти, выкрашенный в черный цвет. Однако для него она по-прежнему оставалась юной малышкой Сешет. Милой девочкой, так любившей играть в цветах лотоса.

«Есть повод навестить ее. Заодно чуть отдохну и посплю. Не придется платить за крышу над головой».

Решил Яхмеси, как вдруг увидел впереди какое-то движение. Навстречу приближалась колесница. Тракт был достаточно широк, чтобы дать проехать двум повозкам. Поэтому Пен-Нехбет остался совершенно спокоен, лишь заставил лошадей уйти немного вправо поближе к обочине. Теперь стрекотание кузнечиков стало отчетливее. Его не заглушали даже цокот копыт и стук колес. Утерев сухой ладонью лицо, старый воин продолжил всматриваться в огни Абджу… Пока встречная колесница не приблизилась к нему достаточно близко, чтобы он смог рассмотреть на ее переднем борту золотую пластину в виде солнца. Расколотую пополам. Блики света уходящего дня тускло отражались от нее.

Яхмеси вздрогнул.

«Эта колесница принадлежит хозяйству храма Амона… сколотый диск… точно на такой же уехал неизвестный из Уасет вместе с ребенком…».

Пен-Нехбет перевел взгляд на возничего. Крепко сложенный воин в черном парике из овечьей шерсти…

У старика кольнуло сердце. Руки инстинктивно дернули поводья, направляя повозку наперерез идущей навстречу колеснице. Округу разорвало ржание лошадей. Серые кобылы взвились на дыбы. Заскрипели колеса. Лишь в последний миг возничий, резко натянув поводья, заставил колесницу остановиться и чудом избежать столкновения.

– Ты что творишь, старик?! – гневно закричал он. – Какая змея тебя укусила?!

Однако Яхмеси его не слушал. Спрыгнув на землю и не обращая внимания на боль в спине, он направился к неизвестному. Седые брови сошлись на морщинистом лице.