Дверь в параллельный мир

– Я возродил популяцию и воссоздал культуру по образу и подобию погибнувшей три тысячи лет назад, – он нервно сглотнул слюну. – Но с одним отличием: я лишил людей бессмертия, введя код ошибки в программу человеческого ДНК. Кровь воскрешённых мною сородичей со временем перемешалась, так произошло нынешнее человечество. Творец вашей расы – я!

– Даже если ты не врёшь, мне эта информация не пригодится.

– Не жми на курок! Выслушай до конца! Я приведу доказательства! – Прокурор выставил перед собой ладонь. Вторая его рука полезла в щель между кухонными шкафами. Я зорко слежу за ним и держу наготове пушку.

Прокурор выудил из тайника дистанционный пульт, нажал какие-то кнопки, и противоположная стена разъехалась на две половины. Мои глаза от удивления полезли на лоб. Открылась потайная комната – помещение, заставленное странными штуками, похожими на научное оборудование. Я мысленно пожурил себя за невнимательность при осмотре кухни, ведь был уверен, что сюрпризы исключены.

– Давно бы так! – похвалил я и указал револьвером. – Что там за штуки такие?

– Артефакты исчезнувшей расы! – хрипло прошептал прокурор.

Я вспомнил про турецкую саблю, которую сунул за кухонный шкаф. Она могла мне пригодиться снова. Я достал её и повертел в руке – перепачканную в засохшей крови. Вытянул руку, дотронулся остриём клинка до груди прокурора и показал кивком.

– А ну-ка, топай туда!

Прокурор, трусливо пятясь, спустился в потайную комнату по лестнице из трёх ступеней. Я, прихватив бутылку виски, прошёл следом.

– Об этой комнате не знает никто. Отсюда я управляю миром. – Трепал прокурор языком, а я в это время разглядывал помещение. Но и его из вида не упускал, он всё-таки бог, с ним нужно быть начеку!

– Спасение мира в главенстве сильнейшего одиночки. Власть нельзя поделить, править должен единственный, самый достойный из популяции. Свита из приближённых правителя может быть многочисленной, но посвящённых в тайну его могущества быть не должно. Демократия ведёт к анархии и беспорядку. А дальше хаос, безвластие и конец всему. Диктат в его абсолютной форме – единственное будущее в котором у людей есть шанс. Все прочие варианты правления – дорога к самоубийству.

– Угу… – ухмыльнулся я. – Потому ты и роешь могилу каждому, кто выглядит по-твоему слишком молодо. Из страха, что какой-нибудь прыткий тип однажды поравняется с тобой могуществом.

Здесь как будто бы всё сходилось. Мотивы прокурора становились ясны. Бог принял меня за соперника, запутавшись в собственных сложных играх, и потому решил закопать. Но он совершил промашку и за это поплатится. Пожалуй, я приберу этот мир к рукам, раз подворачивается возможность. А его отодвину в сторону, как помеху. Он сам сказал, что демократия зло, а власть единственного – спасение.

– Я намеренно устраивал войны и потрясения, испытывая народившуюся расу на жизнеспособность, – трындел прокурор. Он держал свою власть в секрете чёртову уйму времени, а теперь его распирало и язык сам собой не удерживался за зубами. – Я задумывал повороты истории и сам играл роли исторических персонажей, как главный герой огромной невероятной пьесы. Я был Нероном и Ясоном, Леонардо да Винчи и Александром Македонским, Иисусом и Нострадамусом. Насаждал и строил культуру собственными примерами.

Прокурор перевёл дух, глотнул минералки и затрындел снова, распираемый гордостью за свои достижения:

– Но времена меняются и соответственно меняются мотивации. В третьем тысячелетии я запланировал перемены. Смену политической иерархии на более совершенную модель. Даровать бессмертие элите из самых достойных – следующий шаг запланированной мною эволюции. Но шаг этот должен быть осторожным. Знания в руках человеческого скота – путь назад к апокалипсису. Большинство под надзором избранных – залог непогрешимого общества. Мой родной мир был эталоном социума, я воссоздам его заново, но устранив роковой изъян.

– Опять бесполезная информация, – я снова начинал скучать и чтобы оживить беседу направил пушку на прокурора. – Рассказывай, как управлять машинами.

Подбадриваемый пляшущим в моей руке стволом, он зашуршал, как шнырь со шваброй. Подскочил к непонятной штуковине с мигающими делениями, поколдовал над кнопками, и в воздухе высветилось трёхмерное изображение.

– В моих руках банк генетической информации, мощь знаний исчезнувшей культуры и клономашина, репродуцирующая людей. В информокапсуле хранятся ментальные копии моих погибших сородичей с кодом их ДНК. Прилетев на Землю три тысячелетия назад, я воскресил их, воссоздав телесные оболочки, но ментальные основы переносить не стал. Сосуды их душ обрели чистоту, без желчи, обиды и злобы прошлого. Я собирался вернуть воспоминания некоторым, но так и не решился на этот шаг. Очень сложно отделить зёрна от плевел без страха разрушить своё творение.

Голограмма рисовала картины в воздухе, подтверждая рассказ прокурора. Я как будто смотрел кинофильм в объёме, только без стереоочков. Разглядывал объёмные изображения во все глаза, словно неандерталец попавший на выставку передовых технологий, не забывая, впрочем, приглядывать за прокурором.

– Мою родную планету вы, земляне, называете Марсом, – продолжал прокурор трепать языком. – Война погубила там всё живое, а атмосфера почти перестала существовать. Однажды мне надоело дышать воздухом из баллона и тогда я надумал переселиться. Соседняя планета подходила для этого идеально. Космические корабли уже летали туда, и пару раз даже высаживались исследователи. Как раз перед войной была запланирована колонизация. Межпланетный корабль висел на орбите, готовый транспортировать колонистов и подготовленный к старту. В уцелевшем ангаре одного из космодромов я отыскал планетарный челнок и изучил технику пилотирования. Перетащил все что нужно на межпланетный корабль, задал автонавигатору пункт назначения и он доставил меня на Землю. По прибытии я активировал нанороботов, те создали строительные машины, которые отстроили первые города. А клономашина произвела новых людей с искусственной программой старения. Первое время меня донимали местные вирусы, я несколько раз умирал, но перед этим предусмотрительно копировал самого себя в стерильном отсеке корабля. В конце концов, мой иммунитет приспособился, я создал вакцины, впоследствии победившие эпидемии.

Пока прокурор болтал, я размышлял над тем, каким способом его лучше прикончить. Ему пора было на покой, старикашка зажился на этом свете.

А сам он тем временем ностальгировал. О прекрасных испепелённых взрывами городах и культуре, намного опередившей нынешнюю земную. Вспоминал, как потерял семью: жену и двоих детей. Старший сын его пропал без вести, а дочь и жена сгорели в пламени взрыва энергетической бомбы. Потом были долгие годы в подвалах, где он вместе с горсткой выживших прятался от радиации и питался крысами. Но однажды ему повезло, он отыскал правительственный бункер, полностью автономный, с центром управления боевыми машинами. C помощью хитрости пробрался внутрь, прикончил засевшего там толстозадого генерала и с комфортом встретил конец войны.

– А дальше я строил для людей их новый дом, – прокурор поглядывал на меня, надеясь заслужить хоть каплю уважения в моих глазах. – Я последовательно открывал существующему человечеству знания прежнего и подбрасывал артефакты, чтобы ускорить прогресс.

Я засмотрелся на голограмму и выпустил прокурора из виду. Всего на несколько секунд, но этого оказалось достаточно. Когда я повернул голову… раздумывать было некогда.

Он держал в руках какую-то хреновину, которая конечно была оружием. И почти успел навести…

Но реакция не подвела меня. Хорошая выпивка бодрит и расслабляет одновременно, делает лёгким и неуязвимым. Я сорвался с места и махнул клинком, отсеча прокурору руку. Он завопил, как резаный бабуин, от боли и потрясения. Кровь струями хлынула на пол. «Хреновина», похожая на рукоять клинка, вместе с вцепившейся в неё отсечённой кистью, покатилась по полу.

Я хотел подобрать эту штуку, но вовремя спохватился. Оружие наверняка настроено на биологический код прокурора, отпечатки его пальцев или что-то вроде того. Не подумайте, что я тёмный какой-нибудь – фантастику на досуге люблю почитать. Не одну зоновскую библиотеку переворошил, пока кочевал по отсидкам. А чем ещё там заниматься?

Я предусмотрительно взял оружие за отсечённую кисть, направил на стену и приложил большой палец к сенсору. Вспыхнувший луч вошёл в кирпичную кладку, разрезая её, словно нож масло. Светящийся клинок гудел, как гудит энергия, но резал кирпич бесшумно. Он был похож на световой меч, какими бились джедаи из «Звёздных войн». Полезная штука, она могла мне в будущем пригодится.

За неудавшийся бунт я даже зауважал прокурора. Он всё-таки показал себя мужиком. Вернее, попробовал это сделать. Людская сущность не до конца изгнила в кунсткамере его трёхтысячелетнего тела. Зачатки живого и смелого каким-то чудом сохранились в этом манускрипте древности.

Я выразительно хмыкнул и достал высыпанные в карман патроны. Зарядил барабан револьвера, забив все шесть гнёзд. Осечек я больше не допущу.

По полу расползалась тёмная лужа. Кровь вытекала из скорчившегося прокурора слишком быстро. Он скоро скопытится без моего участия, тогда мне будет обидно.

Порешить прокурора было моей детской мечтой, с того самого дня, когда я впервые загремел в колонию для малолеток. Отомстить за себя и свою судьбу, исковерканную лицемерными ублюдками, скрывавшими свинячьи рыла под маской добродетели. От грохота их молотков при вынесении приговоров я до конца жизни буду вскакивать по ночам в холодном поту.

– Помоги, я истекаю кровью! – молил прокурор, белея от страха и потери крови. – Я расскажу о назначении машин, открою электронные ключи и пароли. Помоги! Я нужен тебе!

– Не нужен… – я мотнул головой и взвёл курок. Сейчас мы не в зале суда, он не был обвинителем и палачом. Мы поменялись ролями, настала моя очередь вершить закон! – Я не глупее тебя и дальше разберусь самостоятельно. Ты слишком древний бог и слишком трухлявый, чересчур зажившийся на этом свете. Посмотри на себя, ты дрожишь, как трусливый заяц. Века без борьбы превратили воина и победителя в слюнтяя и слабака. Какой ты, к дьяволу, бог?

– Этот мир подчинён только мне, – стонал прокурор из последних сил. – Один ты со всем не справишься. Мы можем договориться и властвовать на партнёрских условиях. Мне нужен мединоид, чтобы остановить кровь. Подкати его ближе! Спаси меня!

Слабеющая рука прокурора тянулась к громоздкому с виду ящику на колёсах, со множеством шкал и цветных индикаторов на панели управления. От ящика отходила тонкая трубка с блестящей колбой на конце.

Наверное, очень страшно умирать тому, кто мнил себя живым богом не одно столетие. Мучительно и жутко даже представить смерть, привыкшему измерять жизнь нечеловеческими отрезками времени. Бессмертие как наркотик: чем дольше живёшь, тем сильней затягивает.

И тут я понял, что поступаю не правильно. Если я ошибусь сейчас, то власть над миром выскользнет из моих рук, почти в них побывав. Страховка мне всё-таки не помешает. Я придумал, как оставить прокурора в живых, не боясь, что после он воткнёт мне нож в спину.

По сути мы очень похожи с ним. Богов из толпы выделяет сила. Мы – высшие существа, стоящие над человеческим стадом. Просто я оказался жизнеспособней его, а значит располагаюсь в божественной эволюции на ступень выше. Я – новая вершина в рейтинге. Бог создал овец, чтобы их стричь, и создал волков, чтобы овцы держались в стаде.

– Я передумал, ты не умрешь сегодня, – я спрятал пушку в карман и, отбросив сомнения, подкатил «мединоид».

На шкалах светились надписи: «инъекция коринфара», «введение донорской плазмы», «заживление ран» и так далее.

– Смешно! – усмехнулся я, – космический язык – русский!

– Просто проведи по реторде рукой и поднеси к ране, – мычал прокурор, еле ворочая языком на грани отключки. – Мединоид вылечит меня сам.

– Если эта штука взорвётся в моей руке, то и тебе она не поможет. Ты сдохнешь раньше меня… – Вспыхнувшим лучевым клинком я отсёк прокурору обе ноги повыше колен.

Тот вскрикнул и потерял сознание. Я пнул отсечённые ноги, откатив их подальше в сторону, и взялся рукой за колбу, как учил прокурор. Оттуда выползло нечто, напоминавшее чёрного спрута, блестящего, как гладкий латекс. Спрут обвил обрубок руки прокурора и присосался к ней, перекрыв собой кровоток. Щупальца воткнулись в кожу со звуком инъекций. Два других появившихся спрута потянулись к ногам, точно также облепили их и остановили кровь.

***

Через четверть часа чёрные спруты втянулись обратно в колбу, закончив врачевание. На месте недавних ран блестела гладкая плоть с розовеющими здоровенькими культями.

Прокурор приходил в себя. Он застонал, открыл глаза, посмотрел на культи и едва не отключился снова. Мне оставалось подвести итог и всё ему объяснить. Я скоро стану богом этого мира: бессмертным, всесильным и единственным. Мне нравилось моё новое будущее.

Я отошёл на кухню и достал из бара бутылку элитного вискаря. Глотнул из горлышка и вернулся в потайную комнату. Прокурор корчился на полу, неуклюже сучил культями и пытался придать туловищу вертикальное положение.