Машинист

– Как заедет на минный участок, поезд взорвать! – отдал приказ командарм.

– Град 34, поезд уничтожить!

– Понял вас, Град 1, поезд уничтожить.

Получив команду, старший сержант Василенко с позывным «Град 34» отдал приказ бойцам взрывать заминированный путь, как только поезд вступит на него. Сапер взял в руки взрыватель и приготовился.

На боевом расчете с позывным «Град 34» по полевому тапику раздался сигнал. Докладывала разведка с переднего рубежа, после чего сержант Василенко вновь вышел на связь со штабом.

– Град 1, прием.

– Град 1 на связи, – не отрываясь от рации, проговорил штабной связист.

– Сведения разведки: поезд мчится с быстрой скоростью и подает странные сигналы.

– Какие сигналы? Град 34, прием, – уточнил штабной связист.

– Паровоз издает звуковые сигналы с постоянной периодичностью, три сигнала тифоном, три гудком. Повторяю: три тифоном, три гудком.

Как только Катя услышала это, у нее на секунду все перед глазами потемнело, пульс поднялся, сердце заколотилось, будто хотело вырваться из груди. Она выбежала из узла связи и бросилась в штаб командования обороны.

– Отец! Не надо!

Вбежав в штаб, бросившись на грудь полковнику, она в истерике закричала:

– Не надо, отец, это наш поезд, не взрывайте! Это Лешка едет! – Выхватив рацию у связиста, Катя умоляющим голосом просила: – Не надо, родненький! Это наш поезд, не взрывайте!

Бойцы на боевом расчете «Град 34», услышав такое сообщение, переглянулись. У сапера, который держал взрыватель, появился пот на лице. Все были в смятении. Сержант Василенко еще раз вызвал штаб с просьбой уточнить задачу.

– Отставить истерику! – громко крикнул командующий. – Младший сержант Вярцева, смирно!

– Товарищ генерал, это наш поезд, Лешка ведет его.

– Вывести! – отдал приказ генерал штабным офицерам.

И два лейтенанта быстро взяли ее под руки и вывели из штаба. А она все продолжала неустанно кричать:

– Отец, это Лешка! Ты убьешь его, не взрывайте!

Даже когда ее вывели за дверь и уводили прочь от штаба, Катя не сдавалась:

– Не делайте этого! Отец, я люблю его! Ты меня слышишь, я люблю его!

После этого в штабе возобновилось молчание, и только неуверенный голос полковника оборвал тишину:

– Может, и впрямь наш поезд.

– Град 34 просит уточнить задачу, – нерешительно произнес штабной связист.

– Не сходи с ума, полковник, – яростно сказал командующий. – Это атака, или тебе примеры привести? В лучшем случае там десант, а скорее всего, поезд напичкан взрывчаткой. Разнесет весь вокзал или рубеж обороны на подступе к нему.

– Град 34 просит уточнить задачу, до места взрыва чуть больше километра, поезд летит с немыслимой скоростью, – опять перебил их штабной связист.

Полковник подошел к связисту, взял его наушники и микрофон рации и четко сказал:

– Я полковник Вярцев из штаба обороны города, приказываю: поезд пропустить! – а затем выдернул шнур из радиостанции и намотал его себе на кулак.

– Пропустить, не взрывать! – крикнул Василенко, и сапер, весь мокрый от волнения, в последний момент убрал руку от взрывателя.

– Ты что вытворяешь, полковник?! – в гневе рявкнул командарм. – Ты у меня под трибунал пойдешь!

– Так точно, товарищ генерал, пойду, – решительно ответил полковник, смотря в глаза генералу. – Без снабжения мы все пойдем на тот свет. Если поезд наш и в нем нужный груз, взорвав его, мы лишим себя последней надежды.

– Арестовать и вывести из штаба, – грозно сказал генерал. – На железнодорожный вокзал стрелковую роту. Готовьтесь встречать поезд, быстрее!

Поезд пересек заминированный участок и приблизился к черте города. Клим закрыл регулятор и начал тормозить вспомогательным тормозом паровоза, ведь других средств просто не было. Вагоны по инерции тащили вперед паровоз на тормозах, так что из-под колес начали сыпаться искры. Показался вокзал, но скорость была так велика, что рельсы еле сдерживали вагоны. Клим перевел реверсор на один зуб по направлению хода паровоза, открыл цилиндровые продувательные краны и регулятор на малый клапан, затем перевел реверсор на первый зуб обратного хода. Далее открыл регулятор на большой клапан и перевел реверсор на четвертый зуб обратного хода. Машинист применил крайние меры остановки поезда, создав контрпар. Колеса паровоза начали вращаться в обратную сторону, но поезд все равно тащил паровоз вперед. И вот он уже заехал на путь приема железнодорожного вокзала. От мощного контрпара паровоз начал прыгать по рельсам, как взбесившийся конь. Началось разносное буксование колесных пар, и Клим нажал на привод песочницы, подавая песок на рельсы. Поезд стал резко замедляться, но рельсы не выдержали, и паровоз сошел с них и поехал по шпалам. Через двадцать-тридцать метров состав остановился.

На станции все стихло, и плотное облако пара и песка, еще не осевшее на землю, закрывало паровоз. Клим ножом сковырнул дно ящика, достав оттуда документы, надел предохранительный браслет на руку и пошел на выход. Он был в полуобморочном состоянии от продолжительной поездки и большой потери крови, его организм находился на грани истощения.

На станции воцарилось молчание, и только звуки затворов винтовок окруживших поезд солдат нарушали его. Облако, закрывшее паровоз, начало постепенно рассеиваться, и бойцы увидели человека, стоявшего в проеме паровозной будки. Это был Клим, вся его нательная рубаха была перепачкана кровью, лицо от копоти казалось бурым. Он стоял молча, крепко держа в левой руке документы. Осмотрев пассажирскую платформу, на которой стояли солдаты, нацелившись на него, из последних сил, еле стоя на ногах, он начал говорить:

– Машинист паровоза Алексей Климов! Поезд за номером 526 на станцию назначения прибыл.

После этих слов его глаза закрылись, и он стал падать с паровоза на землю. Два солдата, которые стояли ближе всего, спохватившись, едва успели поймать падающее вниз тело. Пока Клима несли на платформу, у него начался бред. Он вновь и вновь повторял одно только слово, он называл имя своей девушки. Катя, Катя, Катюша… Его положили на платформу, и один из солдат хотел взять пакет с документами, но Клим держал документы крепко, и только подоспевший офицер крикнул:

– Отставить, боец! – и солдат убрал руки от документов. – Отошли от него все, быстро!

Клим на секунду открыл глаза и что есть мочи закричал:

– Катюша!

– Леша! Я здесь! – донесся голос девушки, пробирающейся через толпу солдат.

Как только она добралась до него и хотела кинуться обнять, ее остановил офицер, крепко взяв за руки:

– Постой, дочка! Видишь у него на руке браслет? Аккуратно сними его.

Катя присела на колени рядом с Алексеем и стала гладить его рукой по лицу.

– Леша, Леша, я здесь! – в слезах радости и волнения говорила девушка.

– Я приехал к тебе, – сказал Клим, после чего потерял сознание. Его рука ослабла, и Катя, сняв браслет, передала документы офицеру.

Алексей пришел в себя уже только в лазарете, спустя три дня, а возле его койки сидела Катя. Склонив голову к его руке, она тихонько дремала после боевого дежурства. Все то время, пока он пребывал без сознания, она после дежурств была рядом с ним. Клим долго смотрел на нее спящую, боясь пошевелиться и нарушить ее покой, но, не сдержав чувств, тихонько погладил ее по волосам. Катя проснулась и увидела взгляд Алексея, ее лицо преисполнилось счастьем, и опять полились слезы радости.

– Здравствуй, моя милая, – чуть слышно сказал Клим.

– Как долго я ждала тебя, – справляясь с чувствами, говорила Катерина.