Фуршет в эпицентре рая

Элис почувствовала, что в этом эпизоде и кроется вся разгадка: старый крот подготовил молодого перед смертью, затем оба разыграли комедию с жучками, чтобы создать Рому красивую легенду. Выяснить подробности можно только у самого Рома. Расспрашивать дальнейшие подробности у мадам больше не имело смысла. Теперь надо понять как ещё раз встретиться с симпатичным специалистом по цифровой безопасности.

– А он действительно недурно воспитан, – подмигнула Элис чиновнице, намекая на то, что не против увидеться с Ромом ещё раз.

Кокаиновый дурман рассеивался, Пердю грустно посмотрела на Элис.

– Понимаю, дорогая, почему ты мне всё это говоришь. Я не такая глупая как ты думаешь. Но, клянусь, не знаю как ещё раз устроить тебе встречу. Его график расписан по минутам. То, что Ром так быстро откликнулся на моё предложение можно считать чудом. Не знаю даже что на него нашло. Но верю, – ждёт нас удача. Чудеса в Теремах случаются часто, Эля. Договорив последнюю фразу Пердю уснула прямо за столом, вдохнув последние крошки кокаина.

XX

Чиновница оказалась права, – чудеса в Теремах происходили чуть ли не каждый день. На этот раз случилось нечто непредвиденное, – одна за одной стали бесследно исчезать гурии-клоны. Это уже представляло непосредственную угрозу для самой Пердю и её друга Рома, – они отвечали за имущество и безопасность Теремов.

Жизнь чиновницы повисла на волоске, её обязали представить подробный отчёт о происшествии. Пердю постоянно избегала разговоров о гуклонах, но в новых обстоятельствах у Элис появилась возможность получить хоть какую-то информацию по запретной теме.

– Я погибла, Эля, – сказала Пердю, растирая по зубам кокаин из очередной мат-рюшки. Меня подставят в любом случае. Последняя надежда на Беркута, но он, похоже не спешит меня спасать.

У Элис не было ни малейшей идеи, что всё это могло означать, она твёрдо решила, что не даст в обиду свою единственную защитницу в башне смердящих пауков. Первым делом надо было понять базовые вещи. На этот раз Элис решила не отступать:

– Ты всегда избегала разговоров на эту тему. Может скажешь теперь для чего вообще нужны эти гуклоны? Мне несложно представить как именно их используют в Теремах, но ответь только на один вопрос: неужели во всём Братстве так мало женщин с пониженной социальной ответственностью, чтобы тратить золотые горы на производство клонов, выстраивая целые гетто-заводы? О моральной стороне я даже не говорю.

Пердю ответила не сразу. Элис вдруг поняла, что, нечаянно наступила мадам на больную мозоль. Ещё одна доза мат-рюшки всё же развязала ей язык:

– Ты будешь сильно удивлена, Эля, если я назову тебе причину, по которой одна пятая всего бюджета Братства уходит на их создание. Эти расходы скоро будут сопоставимы с военными.

Элис посмотрела на подругу с усмешкой:

– Можешь смело говорить, после конференции "Наука и религия Братства" меня уже ничего не удивит. Скорее я смогу вызвать у тебя шок своими рассказами.

Пердю сплюнула:

– Отвечу коротко. Педофилия запрещена в Братстве, собирать детишек по геттополисам пользуясь религиозной неприкосновенностью становится всё тяжелее, да и не много-то соберёшь. Знаешь лучше меня, на твоих глазах честные труженики чуть не посадили Мифа на кол. А аппетиты у башень растут, Эля.

Элис схватилась за голову:

– После разговора учёных с Мифом, я думала, что видела в жизни всё. Как же я ошибалась.

Пердю рассмеялась нервным наркотическим смехом:

– Да ты не видела и сотой доли зла, дорогая моя. Ты вообще не понимаешь где находишься. Но сейчас не об этом. Вернёмся к нашим клонированным овцам, – на них закон о педофилии, как ты уже успела понять, не распространяется. Вот тебе и ответ на твой научный вопрос, – зачем существует геттополис клонирования и сотни тысяч людей, которые в нём трудятся, как заведённые. Как ты думаешь, что бы они почувствовали услышав такую правду о своей жизни?

Элис не ответила.

Чиновницу постепенно окутывал кокаиновый дурман.

– Ты когда нибудь видела двадцатилетнюю женщину с интеллектом семилетнего ребёнка, Эля? Не умственно отсталую, а просто ребёнка, которому двадцать лет? Или, скажем по-другому, – семилетнюю девочку с телом двадцатилетней женщины? Очень, знаешь ли в ходу. Но и это ещё не всё. Как я уже сказала, аппетиты растут.

– Что это значит, – вздрогнула Элис.

– Это значит ровно то, с чего мы начали этот разговор. Кому-то стало мало развлечений обычного честного педофила и он решил переступить черту. И этот кто-то – один из “сплотившихся”.

– Почему именно из сплотившихся, а не просто из аристо-элиты, – спросила Элис, хотя сама знала ответ.

Пердю неожиданно преобразилась. Элис поняла, что чиновница продумывала множество вариантов, пытаясь вычислить мерзавца.

– Во-первых, как сказал Ром, у этого подонка есть возможность отключить камеры слежения на самом высоком уровне. А во-вторых, и это самое главное, есть инсайд – кто-то из сплотившихся лоббировал у Мифа изменение заповеди "Не убий" для гуклонов и крестопьян. Но мы никогда не узнаем кто.

– Какие есть зацепки? – деловито спросила Элис.

– Никаких, – усмехнулась Пердю. Большая часть гуклонок живёт в институте клонирования. В Терема их привозят на обмен, временно поселяют в четвёртую Башню. Затем они расходятся по всем углам первой Башни, и проследить этот трафик невозможно. Потом, через какое-то время, они опять оказываются в четвёртой, но, как выясняется не все. Ром сделал всё что мог, проверив каждый миллиметр Теремов. Он утверждает, что пропавших гуклонок просто физически нет во Дворце.

Элис на несколько секунд стало плохо от услышанного. Ей вдруг показалось, что нечто подобное может в скором времени случиться и с ней, если они не найдут разгадку совместными усилиями.

– Как это возможно? Он что проверял все самолёты, вылетающие из Теремов?

– Представь себе, – сказала Пердю. Единственное, над чем у него нет контроля, так это над космическим кораблём Главнокомыслящего. Но об этом, мы умолчим.

Расследованием занимается сам Потрох-Петруша.

– А что, если это..? – Элис не смогла закончить фразу и таинственно посмотрела на подругу.

– Если это сам Потрох-Петруша? – договорила за неё Пердю. Это практически исключено, но если он и есть главный виновник торжества, то нам конец.

Элис с испугом посмотрела на мадам.

– Хорошенькие дела. Прости за глупый вопрос, а можно выяснить у Мифа, кто лоббировал изменение заповеди?

Пердю злобно ухмыльнулась.

– Ну если у тебя есть, хотя бы пятьдесят тонн золота, чтобы встать в очередь на аудиенцию, тогда можно подумать. О том, что делать после того, как он пошлёт тебя ко всем чертям.

– Понятно, – сказала Элис и манерно перекрестилась. Не самая хорошая идея, – если мы не найдём решение, то я познакомлюсь с ними бесплатно, без всякой аудиенции.

– Скорее тебе их представлю я, – добавила Пердю, – на тот момент они уже будут моими лучшими друзьями.

Элис пыталась быть серьёзной.

– Тогда нам ничего не остаётся, как включить аналитические способности.

– У меня их никогда не было, – махнула рукой чиновница. – А ты, как я слышала – дочь именитого профессора. Я лишь могу поднять на уши весь обслуживающий персонал. Вот только знать бы для чего.

Элис вдруг осознала, что это страшное происшествие – может быть единственный шанс ещё раз увидеть Рома. Цена за встречу была слишком высока, – Элис понятия не имела, кому могла прийти в голову мысль красть гуклонок и прятать их так, чтобы все камеры слежения теремов оказались бесполезным металлоломом.

Она подозревала сразу всех, и в этом состояла главная проблема. Любой член аристо-элиты вполне подходил под описание педофила-психопата, даже супруг Пердю. Единственно кто не вызывал подозрение, – это сама мадам, и то, только потому, что на карту была поставлена не только карьера чиновницы, но и вся её жизнь.

– Что нибудь подобное случалось раньше? – спросила Элис со слабой надеждой получить хоть какую-то зацепку.

– Никогда, – отрезала Пердю, как ворон из старинной сказки.

Другого ответа Элис и не ожидала.