На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь

– Сам наливай, – отвечал Слингсби. И величаво удалился.

11

Недели через две после сенсации в высшем обществе, которую мы только что описали, друг Фредди Чок-Маршалла, Кубик Бриднорт, решил, что самое время подровнять волосы. Прихватив шляпу и трость, он отправился в салон Прайса. Время – без малого час, день недели – суббота.

Салон, как мы, возможно, упоминали в нашей хронике, расположен рядом с Гайд-парком, на Бромтон-роуд, в тупичке, именуемом Мотт-стрит. Именно здесь поколения Прайсов вели нескончаемую войну с упорными волосами лондонских жителей. Здесь прадед срезал прыщик на подбородке самого Веллингтона [6 - Артур Уэсли, герцог Веллингтон (1769–1852) – английский военный и государственный деятель.] и получил нагоняй, ибо герцог не скрывал своих чувств. Почти вся знать, обитающая к югу от парка, стриглась здесь дважды в месяц. Лорд Бриднорт, чья семья жила на Кадоган-сквер, тоже так делал.

Как постоянный клиент, он был уязвлен, что его не обслужит хозяин. Когда он вошел, Сида не было. В салоне находился только усатый человечек в очках, которого звали Джордж Кристофер Мич, хотя посетитель этого не знал и знать не хотел.

Мич окутал клиента простыней и приступил к делу. Дойдя до той фазы, когда к затылку приставляют зеркало, он его приставил, а Кубик посмотрел и остался доволен, хотя был весьма придирчивым.

– Неплохо, – сказал он.

Джордж Кристофер Мич убрал зеркало.

– Побрить, сэр?

– Нет, спасибо.

– Помыть, сэр?

– Нет, спасибо.

– Смазать? Опрыскать?

– Нет-нет.

– Хорошо, сэр.

Мич с достойной покорностью снял простыню, и Кубик явился миру, словно бабочка из кокона. Явившись, он вгляделся в свое румяное отражение.

– Да, – сказал он, – неплохо.

– Спасибо, сэр.

– Конечно, Прайс еще лучше…

Мичу эти слова не понравились. Две недели назад он служил у самих Труффитов, покинул их – по чистому недоразумению, и считал, что такой далекий запад, как Бромтон-роуд – рангом пониже, даже если речь идет об историческом заведении Прайсов. Словом, он не соглашался с тем, что стрижет хуже бывшего хозяина.

– Мне не довелось, – сухо сказал он, – видеть работу мистера Прайса.

– Он всегда меня стриг, – объяснил Кубик. – И отца, пока у него были волосы. А как же так вы его не видели?

– Мистер Прайс тут не был две недели, сэр. Договорился со мной и отбыл.

– А, вы новенький?

– Да, сэр. Я служил у Труффитов, – со значением сказал Мич.

– Значит, Прайса нет две недели?

– Именно так, сэр.

– Что ж это с ним?

– Он за городом, сэр.

– Отдыхает?

Мич таинственно понизил голос, забыв свои обиды.

– Мне представляется, сэр, что он ушел на покой.

– То есть как?

– Так, сэр. Насколько я понимаю, у нас новый хозяин.

– Вот это да! – воскликнул Кубик. Он удивился. Ему всегда казалось, что Прайс вечен, как Британский музей. Сюда водила его няня, чтобы подстричь локоны. Он просто не представлял, что династия может смениться.

– Неужели он продал парикмахерскую?

– Не могу сказать точно, – важно отвечал Мич, – но вот уже две недели, как мистер Прайс тут не был, а один человек то и дело заходит. Я полагаю, присматривается.

– Какой еще человек?

– Очень приятный, сэр, молодой. Прекрасные манеры. Некий Антони.

– Да? – сказал Кубик.

Он был консервативен и не любил перемен. Ну, что это? Салон столько лет переходил от отца к сыну, и вдруг его покупает какой-то незнакомец с манерами!

Что ж, такие времена, печально подумал он. Того и жди закроют «Чеширский сыр» и Симеона [7 - «Чеширский сыр» – старинное кафе на Флит-стрит. «Симеон» – ресторан на Стрэнде.]. Или Итон и Харроу [8 - Итон и Харроу – старейшие частные школы в Англии (даты их основания – 1440, 1571).].

– Надеюсь, он ничего, – сказал Кубик. – А то сюда ходит много народу.

Тут дверь отворилась, и он увидел безупречный силуэт своего друга Фредди, который, по его мнению, находился в Ленгли-энд.

– Привет! – сказал он.

– Привет, Кубик!

– Ты в Лондоне? – спросил лорд Бриднорт, видимо, полагая, что это – мираж или видение.

Фредди заверил, что он в Лондоне.

– А Тони?

– М-мэ, – сказал Фредди. – Д-да, он тоже в Лондоне.