Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы

Немного дальше – новый изгиб; Огове расширяется еще больше: мы находимся у Оганджи. У левого берега река образует, в зависимости от сезона, то небольшой водопад, то непроходимый порог; мы плывем мимо правого берега, тоже довольно каменистого, в надежде найти менее опасный проход, пусть даже он потребует больших усилий. Вскоре мы оказываемся в лабиринте островов и скал, среди которых взгляд напрасно ищет какой-нибудь фарватер. По высоким берегам, отстоящим друг от друга на пятьсот или шестьсот метров, можно определить только общее направление реки; однако гребцы останавливаются и, показывая на облако, белеющее на юго-востоке, кричат: «Бове!»

Грохот водопада едва различим среди шума окружающих нас вод, но постепенно заглушает его. Мы продвигаемся вперед; последний остров остается позади, и уже ничто не защитит нас от бушующих стремнин и водоворотов. Надо останавливаться, разгружать пироги, переносить по суше груз, а потом и сами лодки.

Посередине реки груда скал, между которыми корчатся несколько хилых кустарников, отражает напор волн, разбивая их на два потока. Левый, пятидесяти метров в ширину, обрушивается вниз сплошной массой с четырех– или шестиметровой высоты. Правый бьется о сверкающие и отполированные глыбы черного гранита и несется с неистовой силой по наклонной плоскости[546 - Вот как описывает Бове Марш: Водопад «перегораживает реку с северо-востока на юго-запад. В то время (10 августа 1876 г. – И. К., Е. К.), поскольку вода была низкой, она проходила только через главный сток, находящийся у левого берега и по форме напоминающий широкую подкову. Этот берег образован холмами высотой от двухсот пятидесяти до трехсот футов, густо покрытыми лесом, и он круто обрывается вниз. Поток достигает водопада, описав кривую, и устремляется со страшной быстротой в воронку из скал. Пусть читатель представит себе эту массу воды, которая в пятистах метрах выше по течению образует бассейн, раскинувшийся более чем на один километр, и которая несется по проходу шириной не более пятидесяти метров. <…> Трудно определить точную высоту водопада, так как вода, устремляющаяся в воронку, создает нечто вроде вихря и, крутясь вокруг себя, вздымается вверх. <…> Центральную часть водопада Бове образуют скалы различного размера и различной формы, сгрудившиеся на наклонной плоскости, среди которых наперекор ветру и воде держатся несколько скрюченных деревьев. <…> Выше и ниже по течению тянутся отмели из мелкого и красноватого песка, в котором поблескивают слюдяные чешуйки» (Marche A. Op. cit. P. 279–281).].

Нужно переносить багаж и тащить пироги по гранитным скалам водопада. По моему зову Нааман и все его павины в количестве двухсот или трехсот человек спешат нам на помощь. Они включаются в эту утомительную работу[547 - Вот как описывает Бове Марш: Водопад «перегораживает реку с северо-востока на юго-запад. В то время (10 августа 1876 г. – И. К., Е. К.), поскольку вода была низкой, она проходила только через главный сток, находящийся у левого берега и по форме напоминающий широкую подкову. Этот берег образован холмами высотой от двухсот пятидесяти до трехсот футов, густо покрытыми лесом, и он круто обрывается вниз. Поток достигает водопада, описав кривую, и устремляется со страшной быстротой в воронку из скал. Пусть читатель представит себе эту массу воды, которая в пятистах метрах выше по течению образует бассейн, раскинувшийся более чем на один километр, и которая несется по проходу шириной не более пятидесяти метров. <…> Трудно определить точную высоту водопада, так как вода, устремляющаяся в воронку, создает нечто вроде вихря и, крутясь вокруг себя, вздымается вверх. <…> Центральную часть водопада Бове образуют скалы различного размера и различной формы, сгрудившиеся на наклонной плоскости, среди которых наперекор ветру и воде держатся несколько скрюченных деревьев. <…> Выше и ниже по течению тянутся отмели из мелкого и красноватого песка, в котором поблескивают слюдяные чешуйки» (Marche A. Op. cit. P. 279–281).], не очень уверенные в успехе предприятия. Ложка соли каждому из моих новых друзей – щедрое вознаграждение за труд.

К пяти часам вечера дело закончено. Пироги снова спущены на воду в небольшом бассейне, удобной гавани, созданной природой за порогом. Мы вышли наконец из зоны скалистых плато. По моим расчетам, разница между уровнем нашего лагеря и тем местом, где мы высадились, составляет пятнадцать метров.

Амон падает от усталости. Моряк, ставший речником, он теперь умело руководит гребцами, как настоящий туземный вождь.

От Наамана, моего давнего друга, и главных вождей я получаю подробную информацию о местности. Здесь изобилие каучуковых лиан[548 - В этих областях были распространены два вида каучуковых лиан – Landolphia Kleini и особенно Landolphia owariensis, вечнозеленые плодовые растения из семейства кутровых, порой достигающие 10 м высоты.], но никто не добывает из них живицу. Фаны-макеи Верхнего Комо, которые имеют некоторые связи с местными павинами, не придают каучуку большого значения, так как очень сложно доставлять его к побережью. Я узнаю, однако, что обитатели Комо совершают достаточно далекие путешествия по суше, несмотря на их опасность, ведь деревни постоянно конфликтуют между собой. Походы предпринимаются, чтобы найти невесту среди более бедных племен и по ходу дела приобрести немного слоновой кости, заплатив в пять раз меньше цены, установленной на побережье.

Фаны умеют ловить много вкусной рыбы с помощью вершей, которые они устанавливают поперек течения в узких проходах между порогами. Но их основная добыча – это дичь: фаны охотятся на диких быков, антилоп, даже на слонов, а из обезьян – на горилл[549 - Горилла – самый крупный из существующих приматов; обитает в Центральной Африке. В данном случае речь идет о горилле западных равнин (Gorilla gorilla), населяющих густые влажные леса гористых, равнинных и болотистых районов Габона. Рост – 165–175 см, вес – 140–205 кг. Она более стройная и проворная, чем восточная (особенно горная) горилла, и имеет менее темную (нередко коричневую или сероватую) и менее густую шерсть. Сейчас популяция западных горилл насчитывает около 225 тыс. особей. Они питаются плодами и порой насекомыми, живут семейными стаями, состоящими из вожака-самца, 5–7 самок и их потомства и иногда нескольких самцов-недоминантов. Ведут главным образом древесный образ жизни; на высоте около 2 м над землей строят жилище из сучьев, листьев и мха; по земле передвигаются, как правило, на четырех лапах.], которых они, как видно, боятся больше других зверей. Соль у них ценится очень высоко из-за трудности ее доставки по суше. Нехватку соли восполняют содой, получаемой из пепла окультуренного тростника.

На следующий день, 21 марта, пройдя небольшое расстояние, мы встречаем несколько плотов с фанами; в полной панике те начинают отчаянно грести к берегу, но затем, узнав меня, меняют направление и продолжают спуск по реке. Они возвращались из леса в деревню Наамана с запасом орехов ндика[550 - Ндика – богатое жиром и протеином семя съедобного желтого плода (напоминающего манго) дерева оба (Irvingia gabonensis), из которого туземцы выжимали масло.] и нджави[551 - Нджави (джаве) – крупное семя сочного плод дерева джаве (африканского грушевого дерева), из которого получали вкусное масло, богатое пальмовой кислотой и являвшееся важным компонентом туземной кухни.]. Они отправились туда, как обычно, пешком; затем, собрав урожай, соорудили из комбо-комбо плоты, легкие, как пробка, сами собой плывущие по течению.

После полудня мы прибываем в две большие деревни <вождя> Буно, чьи жители своими враждебными действиями вынудили де Компьеня и Марша в 1873[552 - В 1874 г.] году прекратить экспедицию. За несколько месяцев до нас они стреляли в доктора Ленца, который возвращался в Европу после того, как побывал со мной в стране адума.

Ко мне приходят вожди. «При появлении белого, – объясняют они, – наши люди сделали то, что делали всегда, увидев плывущую пирогу. Но с тех пор ружья молчали, и когда два твоих белых человека прибыли к нам, мы стали их друзьями». Я на деле убеждаюсь в том воздействии, которое оказала на них встреча с Балле и Маршем, первыми поднявшимися по Огове, чтобы встретиться со мной у адума. Наша беседа с вождями имеет немедленный результат: все наши пироги, лишенные провизии, наполняются бананами. Мы покупаем у них табак[553 - По свидетельству Марша, табак возделывали все племена, которые он посетил, даже пигмеи (Marche A. Op. cit. P. 343), и его курили все, включая рабов (Ibid. P. 327). В особо значительных масштабах табак выращивали бакале и умбете. Его распространенность позволяет Маршу сделать следующий вывод: «Эта культура кажется совершенно типичной для Африки. Так считали Кэмерон и Стэнли, и это наводит на мысль, что хотя родиной табака обычно считают Америку, у него также и африканское происхождение» (Ibid. P. 343). В действительности же табак был завезен в Африку европейцами в конце XVI – начале XVII в. В Габон он, по-видимому, попал через Конго, где использование табака прослеживается с 1692 г. (Merolla G. Relatione del viaggio nel regno di Congo nell' Africa meridionale. Napoli, 1692. P. 460). См. более подробно: Laufer B., Hambly W. D., Linton R. Tobacco and its use in Africa. Chicago, 1930.] – главный продукт их земледелия[554 - О возделывании табака фанами см.: Laufer B., Hambly W. D., Linton R. Op. cit. P. 186–187.] – и расстаемся добрыми друзьями.

К одиннадцати часам следующего дня мы достигаем реки Ивиндо.

В пути один из оканда украл табак у мальчика-павина, и его наказание послужило уроком для других[555 - Марш рассказывает о таком же событии, случившемся во время его плавания вместе с Балле в середине августа 1876 г. вверх по Огове (Marche A. Op. cit. P. 284).]. Несколько дней спустя одного из вождей-павинов приговорили к штрафу за то, что он попытался украсть соль у одного из гребцов. Три курицы и гроздья бананов, которые составили штраф, были порезаны на куски и брошены в воду, чтобы дать туземцам истинное представление о нашем правосудии[556 - Похожим образом поступил Марш во время пребывания у бакале (Ibid. P. 247–248).].

Мы потратили тринадцать часов на то, чтобы одолеть на пирогах двадцать шесть километров, отделяющих Бове от острова Кандже в месте слияния Ивиндо и Огове. Огове снова возвращается к своему главному – восточному – направлению, слегка отклоняясь на юг. После горного массива, где реке приходится вплоть до земель оканда пробиваться сквозь довольно глубокие ущелья, ее встречает совсем другой ландшафт. Если смотреть поверх густой зелени, покрывающей теперь уже низкие берега, то перед взором предстает целый ряд плато, на которых украшенные лесом холмы прочерчивают свой волнообразный рисунок. При половодье Огове – красавица, несущая с огромной скоростью свои воды между берегами, отдаленными друг от друга на триста метров. При спаде воды она оказывается поделенной на шесть участков гладкими скалами, которые образуют такое же число порожистых преград; ширина русла между ними не более ста метров. Едва миновав одну преграду, ты встречаешься со следующей, преодоление которой требует столь же изнурительного труда. Три последних порога, особенно Банганья[557 - Порог у подножья горы Отумби.], представляют реальную опасность.

Тем не менее мы проходим этот длинный в сто семьдесят пять километров коридор, прорезающий от Нджоле до Ивиндо основной массив горной цепи. Теперь Огове будет следовать параллельно морскому побережью; порогов станет намного меньше, и появится несколько участков, пригодных для судоходства.

Реку Ивиндо, которую фаны называют Агине, т. е. «Черная», из-за темного цвета воды, можно считать – после Нгунье – главным притоком Огове. При своем впадении в Огове она делится небольшим островком Кандже на два рукава. Южный имеет в ширину двести метров, северный же намного у?же и загроможден скалами; по моим расчетам, дебит Ивиндо составляет немного больше трети дебита Нижней Огове. Она, кажется, находится на очень низком уровне, в то время как Огове почти достигает максимума; мы можем заключить, исходя из несовпадения между разливами реки и сезоном дождей, что бассейн Ивиндо занимает достаточно большую область к северу от экватора.

23 марта мы продолжаем подниматься по Огове: отныне свободная от всяких препятствий, она разматывает свою широкую темную ленту сквозь лесные просторы[558 - «Начиная с этого места (устья Ивиндо. – И. К., Е. К.), – пишет Марш, – пейзаж становится монотонным: порогов или мало, или совсем нет; лес подходит к самому берегу» (Ibid. P. 286).]. Мы оставляем справа небольшую речушку Эйло[559 - Имеется в виду река Дибо (Исило), правый приток Огове 140 км длиной; при впадении в Огове ее ширина достигает 30 м.], темную, как и Ивиндо, а слева реку побольше – Лоло и в ночь с 14 на 15[560 - Опечатка. Речь идет, конечно, о 24 и 25 марта.] причаливаем к песчаной отмели около острова Забуре, вождя, доказавшего мне свою преданность, когда в лесу, тяжело заболев, я не мог даже идти.

Деревня Забуре расположена выше по течению, в трех километрах от берега. Желая повидаться с ним, я заблаговременно покидаю лагерь, чтобы потом успеть вернуться к назначенному сроку отъезда.

Ранним утром я подхожу к деревне, окруженной, как это принято у павинов, палисадом. Я был знаком со всеми жителями по моему прошлому визиту, но тем не менее поступил неосторожно, поскольку, не дождавшись ответа на свой призыв, принялся сам отодвигать бревна, закрывавшие потайной ход. В тот момент, когда через низкое и узкое отверстие я выходил наружу, какой-то павин вдруг сбил меня с ног, бросившись между мной и юношей, готовым выстрелить. К счастью, выстрел ушел в воздух: его отвел этот человек, Забуре, узнавший меня. Я был немного возбужден, когда, дружески похлопывая по спине молодого стража, дрожавшего от страха, убеждал родных не наказывать его. Ведь он вообразил, что перед ним враг, что извинительно для такого юнца, тем более что в то время деревня, недавно ввязавшаяся в войну с соседями, денно и нощно была начеку.