Цастроцци. Перевод Александра Волкова

Улицы Пассау огласились грохотом экипажа графини ди Лаурентини, прежде чем, воспрянув от задумчивости, она обнаружила, что достигла цели своего путешествия; поселившись в городской гостинице, она принялась упорядочивать свои разрозненные мысли. Она позвала Фердинанда, преданного слугу, которому доверялась во всем.

– Фердинанд, – сказала она, – ты получил немало уверений в моей признательности; я никогда не имела повода упрекать тебя в неверном исполнении моей воли; прибавь еще одну услугу к тем, за которые я и так в долгу перед тобой: отыщи в три дня графа Верецци, и ты станешь лучшим моим другом.

Фердинанд поклонился и с готовностью отправился выполнять ее приказания. Миновали два дня, в продолжение которых собственные розыски Матильды не только в Пассау, но и в его предместьях потерпели неудачу. Наступил вечер третьего дня, когда должен был возвратиться Фердинанд. Рассудок Матильды, приведенный в крайнее нетерпение, сделался ареной противоборствующих страстей. Она стремительно шагала по комнате.

Вошел слуга и объявил, что ужин подан.

– Возвратился ли Фердинанд? – торопливо спросила Матильда.

Прислужник ответил отрицательно. Она глубоко вздохнула и ударила себя пол лбу.

Из передней послышались шаги.

– Это Фердинанд! – ликуя, воскликнула Матильда, когда он вошел. – Что ж, отыскал ли ты Верецци? О, говори скорее! Избавь меня от ужасной неизвестности!

– Синьора! – промолвил Фердинанд. – С прискорбием я вынужден объявить, что все мои старания обнаружить графа Верецци оказались тщетными.

– О, я теряю разум! – воскликнула Матильда. – И ради этого я погрузилась в темную пучину преступлений? И ради этого я презрела присущую моему полу стыдливость и, пренебрегая последствиями, предложила любовь тому, кто гнушается мной, кто избегает меня – жестокому Верецци? Но если он в Пассау, если он в окрестностях этого города, я разыщу его.

Она сказала это и, пренебрегая увещеваниями слуг, отбросив всякое чувство приличия, устремилась на улицы Пассау. Унылое безмолвие царило на улицах города; было за полночь, и все жители, казалось, предавались сну – сну, которого Матильда почти не ведала. Ее белые одежды развевались в ночном воздухе, над ними реяли темные растрепанные волосы; и когда она переходила мост, проплывавшему внизу лодочнику подумалось, что он видит сверхъестественное эфирное создание.