Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй

В то же время комиссия констатировала наличие «определенного» кулацкого состава населения уездов, охваченных восстанием, как причину, не позволяющую укреплению Советской власти. Это служило оправданием сложившейся реальной ситуации: во многих районах большевистская власть существовала лишь номинально, не получая поддержки и сочувствия большинства крестьянства. Другим фактором, имевшим негативные последствия, Комиссия отметила слабость коммунистических организаций в губернии, ослабленных многочисленными мобилизациями местных работников со стороны Центра.

Комиссия П. А. Камерона обнаружила серьезные упущения центрального командования в лице штаба ВНУС, которое запаздывало в оказании реальной помощи губернии, что приводило к поражению красноармейских частей. Комиссия указала на слабую связь военных и партийно-советских руководителей в проведении операций против повстанцев, когда обстановка требовала непосредственной оценки создавшегося положения путем постоянной связи с местным штабом, а также с партийными и советскими губернскими организациями на местах. В качестве существенных просчетов отмечалось неосмотрительное доверие к информации местного командования с оптимистическими предположениями о близкой ликвидации антоновщины и преувеличением достигнутых успехов. Это приводило к недооценке сложности действительного положения и возможностей для ликвидации повстанчества.

Комиссия Камерона определила также просчеты местного командования. В частности, было указано, что до 1 декабря 1920 г. от тамбовского командования и Военного совета не было представлено командующему войсками внутренней службы Республики ни одного обстоятельного доклада о военной обстановке и характере движения. Все получаемые донесения носили победный характер. Из нерегулярно поступавших сводок нельзя было сделать вывода о том, что движение приняло форму повстанчества, а иногда указывалось даже на отсутствие сочувствия населения к Антонову, «банды» которого пополнялись якобы насильственными мобилизациями. Сообщая неоднократно предположения о скорой ликвидации восстания, местное командование само было, безусловно, уверено в близкой ликвидации антоновщины, предполагая иногда закончить ее в 7—10-дневный срок. В информациях местного командования указывалось на окончательное очищение от бандитов территории района в территориальном треугольнике Кирсанов – Тамбов – Балашов и сообщалось, что в этих районах приступили к восстановлению Советской власти. Комиссия констатировала, что до 1 декабря определенных просьб о выделении новых крупных войсковых частей не было, ставился вопрос только о небольших кавалерийских частях.

Комиссия указала на систематическую недооценку объективных условий, причин и характера восстания. Слишком легкомысленное отношение к временным успехам единичными ударами привело к тому, что не было уничтожено само ядро движения, не учитывалось, что «банды» Антонова, распыляясь, делали движение более грозным, распространяясь и вглубь и вширь. Вследствие этого допускалась неточная информация Центру, убаюкивающая его оптимистическими надеждами на скорую ликвидацию восстания. Комиссией было указано на отсутствие плана и продуманных методов борьбы. Явно недостаточно обращалось внимания на политическую работу. Действующие части находились в состоянии небоеспособности, деморализации и мародерства. Комиссия обратила внимание на существенные причины неудач красноармейских частей: их распыление по территории, отсутствие инициативы в операциях, бесцельную погоню кавалерии за противником, которая изнуряла и ослабляла боевые части. Дробление воинских подразделений на мелкие части приводило к тому, что повстанцы без особых усилий их захватывали, обезоруживали или уничтожали. Была отмечена непоследовательность в методах борьбы и злоупотребление репрессиями. Сжигание деревень, ставшее системой, вряд ли могло дать положительные результаты и лишь озлобляло население, заставляя лишенных крова становиться активными противниками власти. Злоупотребление «красным петухом» падало даже на период сравнительного оперативного затишья (первая половина ноября месяца).

О результатах проверки комиссия под председательством члена трибунала РВСР П. А. Камерона сделала следующее заключение и рекомендации: «Размеры повстанческого движения в Тамбовской губернии принимают катастрофический характер, для ликвидации которого необходимо принять следующие меры: 1. Оккупировать территорию Тамбовского, Кирсановского и Борисоглебского уездов путем наводнения и планового распределения вооруженной силы, предписав местным органам, по мере оккупации, удесятерить усилия по восстановлению Советской власти на местах и советских хозяйств, разрушенных бандитами. 2. Предоставить командованию необходимые кадры командного состава и дать вновь свежие части на повстанческий фронт, а также заменить износившиеся небоеспособные части свежими»[32 - РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 483. Л. 8—11.].

31 декабря 1920 г. в Москве состоялось совещание по вопросу о ликвидации антоновщины. На этом совещании, проходившем под председательством Ф. Э. Дзержинского, присутствовали Главком С. С. Каменев, командующий внутренними войсками В. С. Корнев и представители Тамбовской губернии А. Г. Шлихтер и В. Н. Мещеряков. Было решено немедленно начать стягивание к району, охваченному антоновским восстанием, значительных дополнительных сил внутренних войск, а также регулярной Красной Армии (для начала – не менее одной кавалерийской и одной стрелковой дивизий). Совещание признало необходимым направить в губернию группу опытных партийных работников, подбор которых взял на себя лично Дзержинский. Было решено назначить нового командующего войсками Тамбовской губернии. Выбор участников совещания остановился на бывшем командующем 10-й армией А. В. Павлове. Буквально через три дня после этого совещания, 3 января 1921 г., Антонов добился очередного успеха. В селе Керша (35 км северо-восточнее Тамбова) его отряд захватил в плен около 500 обедавших красноармейцев вместе с полевой кухней, одним орудием и тремя пулеметами[33 - РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 468.].

Для всесторонней характеристики дальнейшего развития крестьянского восстания необходимо рассмотреть, помимо мероприятий советской стороны, ответные действия крестьянских повстанцев.

Организация повстанческой партизанской армии. 14 ноября в селе Моисеево-Алабушка (25 км южнее Ржаксы) состоялось собрание командиров отрядов из всех трех повстанческих уездов. Участники собрания подвели итоги почти трехмесячному периоду вооруженной борьбы. Главным вопросом, обсуждавшимся на собрании в Моисеево-Алабушке, был вопрос о том, что же делать дальше? В одном собравшиеся были едины: о прекращении восстания и вооруженной борьбы с коммунистами не может быть и речи. В прямой связи с этим на собрании было высказано и одобрено предложение об объединении фактически разрозненных на данный момент отрядов в одну «Партизанскую армию Тамбовского края», управление которой должно исходить из одного руководящего центра – «Главного оперативного штаба». На собрании путем голосования был избран руководящий состав Главоперштаба в количестве пяти человек: А. С. Антонова, А В. Богуславского, И. А. Губарева, П. М. Токмакова и Митрофановича. Таким образом, 14 ноября 1920 г. высшим руководящим органом тамбовских мятежников стал Главоперштаб во главе с А. С. Антоновым[34 - РГВА. Ф. 235. Оп. 5. Д. 133. Л. 46.]. В начале 1921 г. Главоперштаб принял свою завершенную форму – он представлял из себя довольно мощную организацию со сложной внутренней структурой. Во главе его по-прежнему стояли те же 5 человек, занимавшие следующие должности: начальник Главоперштаба А. С. Антонов, помощник начальника Главоперштаба, командующий армией, а с 1921 г. – армиями, помощник командарма и начальник разведки. Все перечисленные должности были выборными, причем начальник Главоперштаба по должности был выше, чем командующий армией. Первым Командармом собрание в Моисеево-Алабушке избрало П. М. Токмакова.

В 1921 г. в составе Главоперштаба было организовано 8 отделов: политический, армейский суд, медико-санитарный, хозчасть, комиссия по замене лошадей, трофейная комиссия, комендант штаба и начальник связи. Была принята единая форма одежды для всех партизан и знаки отличия для командиров. В принятом документе говорилось: «При сем объявляется форма для партизан и командного состава партизанской армии Тамбовского края (красные нашивки на левом рукаве выше локтя): партизанам – бантик для ношения на головном уборе. Ленточки: отделенному командиру – одну, взводному – две, вахмистру – три. Треугольники углом вниз: эскадронному командиру и начальникам отдельных команд – один, дивизионному командиру и полковым адъютантам – два, командирам полков, помощникам, начальникам пулеметных команд и штаба дивизии – три. Треугольники углом вверх: комендантам при полках – один, коменданту при Главном оперативном штабе Тамбовского края – два. Ромбы: командиру дивизии и начальникам штаба армии – один, командующему армией и его помощнику – два. Лента с обозначением занимаемой должности: чинам Главного оперативного штаба партизанской армии Тамбовского края, начальнику связи и адъютанту при сем штабе»[35 - РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 470—471.].

Процесс создания и становления повстанческой армии Тамбовского края проходил в нелегких для антоновцев условиях. Уже 17 ноября конница Бриммера едва не накрыла находившийся в Моисеево-Алабушке отряд Антонова вместе со всем новорожденным Главоперштабом. В руки красных кавалеристов, в числе других трофеев, доставшихся после стремительного бегства антоновцев из села, попало и постановление съезда о создании Главоперштаба. Уходя от преследования, Антонов со своим отрядом и Главоперштабом до начала декабря непрерывно колесил по северо-западной части Борисоглебского уезда. Но, несмотря на массу трудностей, дела с созданием армии у Антонова успешно продвигались вперед и восстание разрасталось с каждым днем. На 1 декабря охваченная восстанием территория увеличилась по сравнению с 10 сентября ровно в 15 раз и достигла 18 тыс. квадратных километров.

В декабре 1920 г. активность антоновцев резко возросла, хотя случались у них и отдельные неудачи, когда, например, в Борисоглебском уезде кавполк Переведенцева дважды – 4 декабря под Козловкой и 6 декабря в селе Криуша настигал и изрядно трепал отряд самого Антонова, захватив в этих боях свыше 150 пленных и отбив один пулемет. Однако других таких непобедимых частей, как кавалерийский полк Переведенцева, в распоряжении командующего войсками Тамбовской губернии Редьзко практически не было. Поэтому помешать становлению Партизанской армии Тамбовского края он не мог, хотя внимательно следил за процессами, происходившими внутри армии повстанцев. Сводки секретного отдела к нему поступали постоянно. В одной из них командование информировалось: «К ноябрю 20-го года, когда количество отрядов достигло большой численности, Антоновым было созвано пленарное заседание командного состава всех партизанских отрядов, на котором вынесли постановление, по которому все отряды соединяются и образуют единую партизанскую армию, для чего организуется Главный оперативный штаб партизанской армии Тамбовского края, состоящий из 5-ти избранных тайным голосованием лиц (приказ №1 от 14 февраля 1920), с его времени он и приступает к объединению отдельных бандитских отрядов путем планомерной организации как в политическом, так и военном отношениях. Через месяц как конструкция, так и планы, и задачи всего повстанческого движения были конкретизированы и получили определенный облик. Все отряды, представляющие из себя не что иное, как отдельные шайки, без авторитетных руководителей, а лишь с главарями, начинают соединяться в отдельные части, при достижении количества в 300—500 человек получают название полков, каковые, в свою очередь, имеют определенные названия и нумерации. Имеются данные, что полки соединены в более крупные единицы, как бригады, дивизии, а последние даже и в корпуса. Операции военного характера начинают приобретать определенную планомерность, и действиями полков начинает руководить уже не инициатива прежних главарей, ставших впоследствии командирами полков, а указания и приказания Главного оперативного штаба, во главе которого стоит сам Антонов и командующий всеми силами Токмаков. Подтверждением этому служат приказы Главного оперативного штаба партизанской армии №14 параграф 8 от 29.12.20, где указывается о существовании 3-й дивизии, №8 параграф 1 от 18.01.21 г. – о существовании 2-й дивизии, №14 параграф 3 от 29.12.20 г. – о существовании 1-й дивизии, помимо этого ряд донесений за подписями начальников дивизий. О существовании бригад известно из приказов штаба 1-й партизанской армии Тамбовского края №9 параграф 2 от 16.01.21 г.» В отношении корпусов для более яркой иллюстрации приводился целиком параграф 2 приказа штаба 1-й партизанской армии Тамбовского края №3 от 8 января 1921 г., где говорилось: «Дабы устранить недоразумения, могущие происходить во время боя, приказываю: при совместном действии корпусов, дивизий и полков для более правильного командования войсками назначить одно лицо или соединить штабы, вместе от которых должны исходить распоряжения действующих в бою частей. Кроме того, в приказе штаба 1-й армии №24 от 25.01.21 г. объявлены штаты армии, корпусов, дивизий, бригад, полков и т.д.» Эти факты указывали на существование, а, возможно, лишь на предположение о существовании таких соединений. Согласно протоколу объединенного заседания членов губернского комитета Союза трудового крестьянства и Главного оперативного штаба, командиров частей, политических работников 1-й армии Тамбовского края и организаторов Тамбовского и Борисоглебского уездов, состоявшегося 15 января 1921 г. под председательством Батько и при секретаре Тюкове, на данном совещании повстанцев, помимо других вопросов, был заслушан доклад о существовании двух штабов армии: Главного оперативного штаба и штаба 1-й партизанской армии. По существу вопроса вынесли единогласно постановление, что для более гибкого управления войсками существование штаба 1-й партизанской армии признать целесообразным, а Главный оперативный штаб во главе Антонова признать вторым штабом армии Тамбовского края. Связывающим звеном между штабами определялся Тамбовский губернский комитет Союза трудового крестьянства и представителей от штабов армии. После чего 18 января 1921 г., согласно протоколу Главного oпeративного штаба с участием члена губернского комитета от 18.01.21 г. №1 параграф 2, объявленном в приказе по Главному оперативному штабу №9 параграф 2 от 19.01.21 г. партизанские силы в Тамбовском крае разделялись на две армии. В состав первой партизанской армии входили: 1-й Каменский, 2-й Борисоглебский, 5-й Пановский, 6-й Савальский, 7-й Тамбовский, 10-й Волче-Карачанский, 11-й Павлодарский, 12-й Токайский, 13-й Битюговский полки. В состав второй армии вошли: 3-й Кирсановский, 4-й Низовой, 8-й Пахотно-Угловский и 9-й Семеновский полки[36 - ГАСПИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 1110. Л. 1—3.].

Не вызывает сомнений хорошая организация повстанцев, образовавших своеобразную «крестьянскую республику» на территории Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского уездов с центром в с. Каменка. Вооруженные силы А. С. Антонова сочетали принципы построения регулярной армии (2 армии в составе 21 полка, отдельная бригада) с иррегулярными вооруженными отрядами. Антоновцы не практиковали мобилизаций в свои ряды, привлекая население лишь для охраны, подвоза и пр. Характеристика деятельности антоновцев получила отражение в приказах 1-й партизанской армии Тамбовского края. Приказом №1 от 1 января 1921 г. всему командному составу и партизанам 3-го Борисоглебского полка объявлялась благодарность за внутренний порядок в полку, правильное походное движение и стойкость в бою с противником. В целях пресечения фактов грабежей среди партизан, которые несли внутреннюю службу, все комитеты Тамбовского и Борисоглебского уездов обязывались для несения внутренней охраны выделять проверенных людей; охрана и комитеты должны были следить за внутренним порядком, в особенности за недопустимостью грабежей. В приказе предупреждалось: если будут поступать от граждан заявления на неправильные действия комитетов и охраны, то таковые должны привлекаться к революционному армейскому суду[37 - РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 468.]. Приказом по 1-й партизанской армии Тамбовского края обращалось внимание на то, что при следовании полков было замечено, что «партизаны в продолжительных стоянках кормят лошадей исключительно только одним овсом, не давая другого фуража, не считаясь с тем, что государство за 3-летие правления большевиков приведено в полное истощение, а исход борьбы и сопротивления для партизанских отрядов зависит от зернового фуража, без которого лошади не могут делать дальних походов», а поэтому командирам полков приказывалось следить, чтобы на продолжительных стоянках производилась экономия в зерновом фураже посредством замены его другим фуражом: сеном и соломой[38 - РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 456—461.].

Приказом №4 от 10 января 1921 г. указывалось на три важные проблемы и определялись меры по их решению. Во-первых, отмечалось, что многие командиры полков отдавали распоряжения об аресте лиц, вышестоящих по службе, без распоряжения высшего командования повстанцев. Приказывалось такие аресты не допускать. Во-вторых, констатировалось, что многие партизаны почти ежедневно заменяли своих лошадей, что объяснялось нежеланием со стороны партизан заниматься собственными лошадьми, надеясь, что в другом селе или деревне заменят на других. Приказывалось во всех полках завести списки лошадей, чтобы установить, когда и где партизаном заменена лошадь. В-третьих, указывалось, что многие партизаны при совместной стоянке полков переходят из полка в полк и в этой связи командирам полков приказывалось такой переход партизан не допускать, а политическим руководителям при полках следить и внушать партизанам, что такой переход наносит вред в отношении внутреннего и боевого порядка полков[39 - РГВА.. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 456—461.]. В приказе по 1-й партизанской армии Тамбовского края №5 от 8 января 1921 г. требовалось не производить в волостях, без распоряжения командования и губернского и уездных комитетов, никаких конфискаций, реквизиций, обысков, арестов. Для устранения возможных недоразумений во время боя, приказывалось при совместном действии корпусов, дивизий и полков для более правильного управления войсками назначать одного руководителя или объединять штабы, от которых должны исходить распоряжения для действующих в бою частей[40 - Там же.].

Приказом №6 по 1-й партизанской армии Тамбовского края от 13 января 1921 г. объявлялось, что «старая коммунистическая власть комиссаров считается низложенной, ввиду чего все ее старые законы и распоряжения аннулируются». По всем гражданским делам предписывалось обращаться в губком и в уездные комитеты. От командиров полков требовалось «отдать в приказе по полку именной список всех партизан, находящихся в полку с указанием постоянного их местожительства, т.е. из какого села или деревни, волости и уезда происходит партизан»[41 - Там же.].

Приказом №14 по 1-й партизанской армии Тамбовского края от 14 января 1921 г. комендантом штаба армии назначался А. П. Сажин. За сформированным Абакумовской организацией СТК полком закреплялось наименование 9-й Битюговский партизанский полк. Командиром этого полка назначался Д. Г. Иванников[42 - Там же.]. Приказом №9 от 15 января 1921 г. производились кадровые назначения и перестановки. Назначенных командирами полков Т. С. Гаврикова (1-м Каменский полк) и Г. В. Крудских (10-й Семеновский полк) вывели из состава членов штаба 1-й партизанской армии. Назначались командиры бригад: 1-й бригады – Гавриков, 2-й бригады – К. И. Баранов, 3-й бригады – И. М. Кузнецов и 4-й бригады – Г. В. Крудских. Устанавливалась структура полков в составе 1-й бригады: 1-й Каменский полк, 2-й Тамбовский полк; 2-й бригады – 3-й Пановский полк и 9-й Битюговский полк; 3-й бригады – 7-й Павлодарский полк и 6-й Волче-Карачанский полки; 4-й бригады – 5-й Борисоглебский и 10-й Семеновский полки. Командир 5-го Борисоглебского полка А. Б. Кулдошин прикомандировывался к штабу армии, а на должность командира вышеуказанного полка назначался Д. П. Бенедиктов. Помощником командира армии стал Н. М. Изофатенко, заведующим оперативной сводкой – С. Д. Богомолов[43 - Там же.].

В целом организация и стиль руководства антоновцев оказались эффективными для ведения успешных военных действий партизанского типа в условиях трех лесных уездов Тамбовщины, наличии прекрасных природных укрытий, в условиях всемерной поддержки населения. Об этом свидетельствовали оперативные сводки о деятельности партизанской армии. В оперативных сводках только за один день – 11 января 1921 г. сообщалось о следующих военных действиях 1-й Партизанской армии Тамбовского края: «1-м Каменским полком совместно с 5-м Борисоглебским полком в районе М. Алабухи при наступлении красных войск со стороны Уварова, численностью 350 кавалерии и 150 человек пехоты при 4 пулеметах, 3 автоматических винтовках, полк отразил это наступление, но вследствие выхода из строя пулемета пришлось отойти с потерей командира 1-го Каменского полка Е. И. Казанкова и местного организатора П. А. Иванова и 12 убитых, 3 раненых партизан. Вслед за тем контратакой партизан красные были выбиты из Малых Алабух по направлению Орловки с потерей у красноармейцев 50 человек убитыми и несколько раненых, среди убитых командиры Морозов и Альтов, политком Курников и тяжело ранен Лобанов… Вновь организованным Сукмановским отрядом был задержан поезд, взято 62 человека в плен, захвачено 100 винтовок, много патрон и разных продуктов. Битюговским полком был произведен набег на Воронковский совхоз, в котором были забраны лошади, коровы и свиньи, хлеб и много других предметов, зарублено 3 коммуниста, отобрано 10 винтовок и небольшое количество патрон. Сукманской организацией на ст. Есипово была произведена порча железной дороги и телеграфного сообщения между Жердевкой и ст. Терновкой. 2-м Тамбовским полком была остановлена у Танковского моста летучка, которую подвергли сильному ружейному обстрелу, захватив у охранника железнодорожного моста ящик патрон»[44 - Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Ф. 10. Д. 4306. Т. 4. Л. 117.]. Все перечисленные операции происходили в течение лишь одного дня – 11 января 1921 г.

Показательно донесение командира 5-го Борисоглебского партизанского полка командиру 4-й бригады 1-й партизанской армии Тамбовского края Г. В. Крутских о выполнении боевой задачи от 18 января 1921 г.: «Доношу, что часть заданной вами боевой задачи исполнена ночью 17-го под 18 января (1921 г. – авт.). Путь жел. дороги в районе Отхожая – Уварово разобран, остальная часть – Уварово – Моисеевский разъезд – будет разобрана сегодня ночью. Красных в Уварово 200 человек или около этого при 2 пулеметах»[45 - РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 473.].

Разрушению железнодорожных линий и уничтожению различных государственных сооружений (мостов, телеграфных проводов, столбов, аппаратов, станционных зданий, будок, стрелок и т.п.) повстанцы придавали большое значение. Подтверждением служит целый ряд изданных приказаний и распоряжений. Причем к участию в разрушении государственных сооружений партизанами привлекалось население данной местности и близлежащих сел и деревень, как мужчины, так и женщины[46 - Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Ф. 10. Д. 4306. Т. 4. Л. 14.]. Так, 5-й Пановский партизанский полк имел непосредственную задачу производить поломку железнодорожной линии на участке Жердевки-Токаревка. В обязанности этого полка входила задача осаживания с рельсов бронепоездов и бронелетучек, создавать препятствия для исправления железнодорожной линии путем обстрела и устройства засад. Об этом, в частности, говорилось в сводке 5-го Пановского полка, в сводках войсковых частей партизанской армии. Были случаи нападения на поезда с целью ограбления, как, например, на станции Сабурово бригадой козловских полков «Карась» был захвачен товарный поезд, взяты большие военные трофеи, а паровоз разогнан и пущен под откос[47 - Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Ф. 10. Д. 4306. Т. 4. Л. 15—16.].

В оперативных сводках Главного штаба о действиях частей, находящихся в непосредственном подчинении штаба, говорилось: «20.01.21 г. полками Антонова при наступлении красных со ст. Жердевка разбит особый полк (красных), из которого побито 650 человек татар, взято 3 пулемета, масса патронов и оружия. 11.02.21 г. произошло столкновение с противником, наступающим на село Каравайня. Красные бежали в панике. Захвачены пленные. 12.02.21 г. разведчиками партизан в селе Курдюках – взято 9 человек красных. 17.02.21 г. столкновение при селе Отъяссы с отрядом красных численностью в 150 человек. Отряд обезоружен. Взято в плен 118 человек, винтовки и патроны. 22.02.21 г. столкновение с красными при селе Двойни. Отход партизанских частей. 25.02.21 г. столкновение с красными при деревне Кобылинка, в результате которого взяты пулеметы, винтовки и патроны. Обезоружено около 60 красных. 20.02.21 г. нашими разведчиками в районе Калугино, Трескино и Богданово обезоружены 32 красных. 27.02.21 г. нападение на красных, расположившихся в селе Богословке, после непродолжительной перестрелки партизаны отошли ввиду явного превосходства сил противника. 01.03.21 г. произведено нападение на отряд красных, расположенных в селе Отхожем, противник выбит из села с большими потерями и, преследуемый кавалерией партизан, поспешно отошел в село Уварово. Партизанами взято 4 орудия, около 500 снарядов, винтовок, масса патрон, седла, обоз с провиантом и пленные. 01.04.21 произведен налет на красных численностью в 250 человек, расположенных в деревне Калиновка. Отряд разбит, часть, около 70 человек, бежала, остальные обезоружены. Взято 2 пулемета, масса патронов и седла. 02.04.21 наступающий на деревню Калиновку полк красных из группы Дмитриенко партизанским контрнаступлением был обращен в бегство. Взято 3 пулемета, много седел и патронов. 07.04.21 при преследовании красных в составе одного эскадрона от деревни Федоровской до ст. Волхонщина, взято несколько седел. 08.04.21 г. налет на полк красных, расположенный в селе Трескино. Красные, бросившись бежать, были окружены и, за исключением трех человек, взяты в плен. Взято 5 пулеметов, 60 лент и огромное количество патронов»[48 - Там же. Л. 20.].

Конкретность задач и успешность результатов военных действий повышали боевой дух армии и привлекали к ней новые силы: число бойцов в антоновском войске в феврале 1920 г. достигло 40 тыс., не считая «вохры» (охраны). Но это был предел. К началу мая их численность сократилась до 21 тыс. в результате начавшихся решительных действий Красной Армии, а также в связи с отменой продразверстки и наступлением весенней страды[49 - ГАСПИТО Ф. 840. Оп. 1. Д. 1110. Л. 1—3.].

В повстанческой партизанской армии были хорошо поставлены разведка и осведомление партизан, о чем свидетельствовали имевшиеся у них сведения не только о войсковых частях, активно боровшихся против них, но и о расположенных в гарнизонах, а также о настроении граждан и внутреннем распорядке городов. Донесения в штаб партизанской армии Тамбовского края, в губком Союза трудового крестьянства показывают, что главное участие в осведомительной деятельности принимали местные жители: женщины, старики и даже подростки, дети, пробиравшиеся из местностей, охваченных восстанием, по тем или иным причинам в города. Здесь они получали необходимые и интересующие партизан сведения путем личного наблюдения и разговоров со знакомыми, проживающими в городах. Эти сведения поступали в местный комитет СТК или в штаб какой-либо партизанской части, откуда по инстанциям докладывались в штаб армии[50 - ГАСПИТО Ф. 840. Оп. 1. Д. 1110. Л. 1—3.]. Имели место случаи направления замаскированных разведчиков в город Моршанск под видом женщин и монашек. В оперативной сводке советских частей отмечалось: «В отношении же существования резидентов, сотрудников и осведомителей на местах в утвердительном смысле за отсутствием данных сказать не представляется возможным, а относительно лиц, находящихся на службе в советских учреждениях, то некоторые из таковых, несмотря на их партийность, стараются и оказывают поддержку бандитизму… Разведка и осведомление о противнике являлись наиболее налаженным аппаратом в военном отношении, и как первое, так и второе поставлены у него идеально. Помимо войсковой разведки, действовавшей согласно инструкции, громадную услугу в этом отношении оказывали местные, враждебно относящиеся к Советской власти жители. Они добывали и немедленно передавали все сведения о движении, перемещении и местонахождении, а иногда даже численности и вооружении наших войск»[51 - Там же.].

В оперативной сводке особого отдела советских войск также говорилось: «В каждом селе волости или деревне… имеются: милиция, вохра и связь, выставляющая в селах наблюдательные посты. При появлении в том или ином районе советских войск местной милицией производится за их движением и действиями наблюдение, а связь в это время передает другим комитетам сообщения о движении войск. Сообщения доходят до штаба или отдельных (в случае их вблизи нахождения) войсковых соединений, которые, зная численность вооружения противника, нападали на них с той стороны, с которой они меньше всего ожидали. При превосходстве сил противника партизанские части путем хорошо налаженной связи, зная расположение своих частей, соединяются вместе несколькими отрядами или полками и, таким образом образовав группу, нападают»[52 - Там же.].

Связь с войсковыми соединениями и штабом армии, а также с комитетами Союза трудового крестьянства повстанцы осуществляли двумя способами: во-первых, при каждом новом расквартировании войсковой части посылались к начальнику команды связи штаба 1-й партизанской армии два партизана для установления связи. Во-вторых, создавалась специально организованная служба связи в виде летучей почты, которая имелась в каждом селе, волости или деревне, находящихся в районе действий партизан и состоящих из десяти и более человек. Причем главную роль играли женщины, они прятали пакеты, посылаемые по связи, под платком или одеждой. Кроме того, у партизан существовала телефонная связь преимущественно между штабами и армейскими учреждениями, а также и некоторыми комитетами Союза трудового крестьянства, как, например, между Сукмановкой и Туголуково. Помимо внутренней связи существовала связь с руководителями восстания из других местностей. Так, 27 февраля 1921 г. в Кабань-Никольскую волость Борисоглебского уезда Тамбовской губернии прибыл отряд численностью в 1500 человек, хорошо вооруженных, при 9 пулеметах с целью связаться с армиями Тамбовского края и совместно решить несколько общих боевых задач[53 - РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 403. Л. 8.].

Эффективная организация разведки и осведомления, снабжение всеми видами довольствия и снаряжения не могли осуществиться, если бы на стороне восставших не было поддержки населения губернии. Это особенно проявилось в дни начинавшегося повстанческого движения. В ряды партизан граждане привлекались путем агитации и воззваний. Советские склады, совхозы, разграбленные полками, шли на нужды партизанской армии, были случаи раздачи имущества населению, производилась борьба с продотрядами красных, действовавших по выполнению государственной разверстки. Этими действиями повстанцы завоевывали симпатию крестьянского населения. Но нередко, особенно в условиях апогея восстания, в рядах повстанцев появлялись элементы, склонные к мародерству. Истощение запасов продовольствия у населения, успехи советских войск – все это приводило к росту мародерства, грабежей, самовольных реквизиций и конфискаций имущества. Пиказы и распоряжения как Главного оперативного штаба, так и штаба 1-й армии требовали от командного состава вести борьбу с мародерством со стороны партизан, привлекать виновных к ответственности, и это в большинстве случаев проводилось в жизнь.

В этой связи примечательно воззвание Главного оперативного штаба и политических руководителей повстанцев: «Товарищи партизаны! Уже шесть месяцев прошло с тех пор, как мы, партизаны, вышли на борьбу за полное освобождение крестьян и рабочих от гнета и насилия, вышли против кровожадных насильников – грабителей-коммунистов. В течение нашей шестимесячной борьбы нами сделано многое, со всех сторон трудового населения к нам стекаются сотни и тысячи честных борцов, становясь в ряды нашей армии для достижения нашей общей задачи, в интересах всего трудового и угнетенного населения. Вы вспомните, товарищи, когда мы выходили в первые дни нашей революции, у нас было до 20 винтовок и по пяти к ним патронов, а теперь что мы видим перед собой: многочисленную и прекрасно вооруженную армию, которая уже нашим врагам коммунистам нанесла большой удар и заставила их призадуматься, но знайте, дорогие товарищи партизаны, что не одним тем мы стали сильны, сильны мы больше своей честностью и тем, что благодаря последнему, т.е. честности, за нами идет все трудовое население, которое всегда и везде старается всеми силами помочь нам чем только может и, наоборот, напрягает все силы для того, чтобы, где можно, поставить тормоз нашим врагам как в военном деле, так и в остальных отраслях их работы. Но помните, товарищи, всегда, что население идет навстречу лишь тем передовым борцам, которые всеми силами и средствами стараются помочь во всех их нуждах и удалить от них всех насильников и грабителей, которые посягают на их права и нажитое ими в поте лица имущество. И вот как раз в наших революционных рядах народной армии в последнее время наблюдается весьма печальное для честных партизан явление. Среди вас, честных борцов, замешались люди, которые относятся к населению, и без того обиженному и истерзанному мерзавцами коммунистами, очень дерзко. Были случаи, когда из нашей же среды некоторые партизаны отбирали платья и другие вещи с целью собственной наживы, а также прибегали к самым настойчивым требованиям, чтобы хозяева давали самые лучшие съестные припасы, которых хозяева даже не имеют. Такое явление в нашей армии недопустимо, этим мы ставим себя против всего трудового населения и можем тем проиграть все наши заветные мечты к полному освобождению всех угнетенных.

Мы, члены Главного оперативного штаба, ваши политические руководители, обращаемся к вам, дорогие товарищи партизаны, с горячим призывом – будьте честными борцами и защитниками прав трудящихся, поставьте себя перед населением самыми скромными и истинными сынами нашей крестьянской революции, и тогда люди сами поймут, что мы действительно не бандиты, как именуют нас грабители-коммунисты, а честные борцы за идеалы угнетенных. В этом, товарищи, есть залог нашей борьбы, в этом заключается наша победа над ненавистниками врагами-коммунистами. Призывая всех честных и сознательных товарищей строго следить за теми, кто служит в нашей армии плохим примером и дерзко относится к населению, старайтесь им внушить и втолковать, что мы не для того взяли оружие в руки, чтобы наживать карманы, а, наоборот, уничтожить всякие хулиганства и насилия, творимые грабителями-коммунистами над человечеством. Помните, друзья партизаны, что когда мы будем действовать сознательно, честно и справедливо, то начатое нами дело скорее придет к желанному концу. Долой всякое несознание. Да здравствует сознательная и честная партизанская армия!»[54 - РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 477 об., 472—473.].

Мародерство со стороны партизан строго наказывалось, виновные подвергались суду и арестам. Так, полковой суд 6-го Верхне-Карачанского партизанского полка 19 февраля 1921 г. рассматривал заявление гражданки Н. И. Мальшиной о незаконном изъятии у нее вещей партизанами 1-го эскадрона 6-го Верхне-Карачанского полка. На заседании суда командир 1-го эскадрона К. В. Поздняков показал: «17 января во время стоянки моего эскадрона в д. Петровской, граждане заявили мне, что у Мальшиных зять был коммунистом и навозил им много награбленного добра, тогда я сделал обыск и действительно взял те вещи, которые показывает Мальшина, только советских денег взято не 40 тыс. руб., а 28 355 руб. 28 коп., корейских денег совсем не брато, николаевских не 900 руб., а 248 руб., черные карманные часы и 7 аршин батиста не взяты». Суд постановил «Все вещи, взятые у гр-ки Н. И. Мальшиной, за исключением неценных вещей, 20 фунтов табаку и одной подушки, которые отходят в пользу партизанской армии, возвратить обратно Мальшиной, а именно: 1) 1 суконное зимнее на вате мужское пальто; 2) 28 355 руб. советских денег; 3) 248 руб. николаевских денег; 4) бархатный ковер; 5) 6 руб. 90 коп. серебра и 6) серый пиджак. Оговорка: пальто временно будет в пользовании партизана, не имеющего одежды, до снабжения его таковой». Партизанам и командиру 1-го эскадрона суд вынес строгий выговор за самовольный обыск и наказал впредь подобного не делать без разрешения на то суда и коменданта полка[55 - Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Ф. 10. Д. 4306. Т. 4. Л. 89 об.].

Весной 1921 г. в период сева участились явления дезертирства, для пресечения которых были созданы комиссии по борьбе с дезертирством. 19 апреля было приказано всем организациям СТК обратить серьезное внимание на обработку полей и осеменение пашни. Прежде всего должны были быть обеспечены в этом отношении семьи партизан, а затем все остальные безлошадные граждане. Устанавливалось, что обработка полей должна быть бесплатной, замеченных в противном следовало карать по законам революционного времени. В отношении мародеров в партизанской армии выносились приговоры суда, наказание розгами, плетьми и проводились даже расстрелы за грабеж и мародерство.

В партизанской армии была создана определенная схема организации ее учреждений, устанавливалось разделение функций и обязанностей между существовавшими органами и должностными лицами. Армейский суд партизан состоял из председателя, помощника, двух членов, делопроизводителя (секретаря) и судьи. Полковой суд – из председателя, помощника председателя, одного члена, делопроизводителя (секретаря) и судьи. Функция суда сводились к надзору за соблюдением установленных правил и обязанностей, при наличии отклонения от них проводились расследования, производились наказания. Кроме того, суду вменялось в обязанность наблюдение за конфискацией имущества, принадлежащего коммунистам и другим лицам, по постановлению суда. Персональный состав суда должен был состоять из проверенных партизан с твердым характером, которых нельзя подкупить или уговорить. Суду в работе следовало руководствоваться инструкциями. При осуждении партизана полка за преступление следовало обращать внимание на следующее: как он вел себя до совершения преступления; если поведение было правильным, то ему предоставлялась возможность для исправления характера и поступка. В противном случае провинившегося следовало строго наказать. Если лицо, по которому в полковом суде проводилось расследование, по характеру своего преступления оказывалось не подсудно полковому суду, то дело передавалось в высшую инстанцию – бригадный или армейский суд. Частных лиц полковой суд мог приговаривать вплоть до расстрела, поэтому подсудимых следовало опрашивать с осторожностью и большей бдительностью ввиду того, что среди таковых могли быть шпионы и контрреволюционеры (контрразведчики), а также могли оказаться невиновные граждане. В случае, если суд оправдывал кого-то, то комиссия суда готовила отношение командиру полка, который, согласно постановлению суда, выдавал ему пропуск. Считалось необходимым присутствие на суде политического работника, который, в свою очередь, имел право опроса подсудимых.

Все протоколы, постановления и решения суда в копиях направлялись в Главный оперативный штаб. Большая часть работы возлагалась на секретаря (делопроизводителя) суда. В функции суда входил разбор дел, кроме указанных случаев, по всем преступлениям: по обвинению как граждан, так и партизан войсковых соединений в мародерстве, дезертирстве, грабеже, нанесении оскорблений, агитации, шпионаже, контрреволюции и т. п. Опросом пленных при полках ведали политические работники, которые проводили эти опросы по специально выработанной схеме. Опрос пленных сводился к выяснению характеристики полка, состояния части в боевом, политическом и экономическом отношениях, характеристики командного состава и политработников, отношения красноармейцев к партизанам. По окончании опроса пленные вместе с протоколом опроса направлялись в штаб армии, а иногда и освобождались, в зависимости от данных показаний и их виновности. При суде имелись конвоиры для сопровождения арестованных. Мест заключения не было, согласно инструкции о наказаниях на заключение под стражу не осуждались.

Политотдел в повстанческой армии Антонова занимался политической, агитационной и организационной работой. По аналогии с Красной Армией сложилась система политических органов: в бригаде – политотдел, в полку – политическое бюро, в дивизионах и эскадронах – политработники полка. Политотдел армии вел учет, регистрацию и производил посылку работников по районам и войсковым соединениям. Кроме того, политотдел должен был разрабатывать воззвания, листовки и т. п. по армии, которые после утверждения губкомом Союза трудового крестьянства распространялись как среди населения, так и партизан. Главную роль играли агитационные и организационные работники, которые политотделом армии командировались в бригады и полки для работы среди партизан и населения в районе, в котором находилась часть. После выполнения задачи продолжительность нахождения в части разрешалась на время, по усмотрению самого работника, о результате ее он направлял доклад в оперативный штаб. В функции политотделов входило: разъяснять среди повстанцев и населения задачи борьбы, воодушевлять бойцов, поднимать революционный дух у населения, внушать ему необходимость оказания всевозможной и всесторонней помощи партизанам. В районах, присоединяющихся к общему народному движению, политотделы организовывали комитеты «нового порядка жизни». Командиры бригад, полков и др. войсковых частей были обязаны всеми мерами содействовать их работе.

Агитационно-пропагандистские и организационные работники армии по прибытии в бригаду, полк связывались с политическими работниками и действовали с ними в контакте. Самовольный уход с поста политработника или вообще уклонение его от исполнения своих обязанностей влекло за собой ответственность военного времени. Деятельность политработников давала положительные результаты: из ряда донесений следует, что митинги и организации комитетов Союза трудового крестьянства проводились успешно даже в тех местах, где полк находился на отдыхе в течение 2—3 часов. При появлении партизан в селах, волостях и деревнях немедленно созывалось общее собрание граждан, которые в большинстве своем охотно шли на сборы. Выступающий оратор своей речью показывал гражданам печальную картину положения страны как следствие трехлетней власти коммунистов и целесообразность выступления крестьян. Оперативные сводки как партизанской армии, так и красных частей констатировали, что граждане, проникнувшись словами ораторов, выражали свое глубокое сочувствие «благому начинанию освобождения трудового населения от «ига коммунистов» и выносили резолюции сходного содержания: «Горячо приветствуем и приносим сердечную благодарность повстанцам, которые горят желанием освободить народ из-под ига, рабства, и даем слово в тесной связи плечо к плечу идти бодро и смело на борьбу и на помощь организованным путем восставшего народа, дабы этим защитить себя от новых нападений. Смелым натиском сбросим оковы порабощения незаконных, нечеловеческих коммунистических грабежей, зверских поступков и репрессий». По окончании митинга во многих селах записывались добровольцы и тут же проводилась организация (в случае отсутствия) комитетов Союза трудового крестьянства и формирование местного отряда. Выдвигаемые кандидаты на ответственные посты утверждались райкомами.

В обязанность заведующего оперсводкой вменялся сбор сведений военно-политического характера, для чего он следовал всегда впереди с командой конных разведчиков. Комендантская команда при штабе армии возглавлялась комендантом, имелся взводный командир, писарь и команда партизан. При полках было от 3 до 5 комендантов, в обязанности которых входило проведение обысков, арестов и конфискации имущества, а также обязательное участие в боях для сбора трофеев, отбираемых у противника, и слежка за партизанами, выходящими из цепи во время боя без уважительных причин. При каждом полку назначался казначей, в его обязанности входило ведение всех казначейских книг и представление по требованию командиров отчетов о приходе и расходе кассовых сумм.

Обоз при полку должен был состоять из 13-ти повозок, которые распределялись следующим образом: санитарные, хозяйственные, канцелярии полка – 1, канцелярии хозчасти – 1, канцелярии строевой – 1, пулеметных (по числу пулеметов). Начальник обоза отвечал за исправность обоза: повозок, конного состава, а также уход за лошадьми, построение обоза в соответствии с указанием штаба. Контрхозком брал на учет весь обоз и хозяйственные части полка: лошадей, сбруи, повозки, продовольствие, обмундирование, вооружение и т.п., на все имущество составлялись списки, велись приходо-расходные книги продовольствия и фуража, списки состоящих на каждый день на довольствии. Все списки сдавались под расписку начальнику обоза или начхозчасти. Периодичность отчетности устанавливалась через каждые три дня, еженедельно проверялись отчеты у начобоза и начхозов. Комиссия по замене лошадей включала в свой состав председателя, помощника председателя, двух членов и секретаря. В функцию комиссии входили мобилизация и снабжение армии лошадьми. Мобилизация лошадей производилась у хозяев, имевших двух или более лошадей, замена лошадей – у хозяев, имевших одну лошадь.

Хозчасть состояла из заведующего, помощника, писаря, заведующего оружием (он же оружейный мастер), двух слесарей и 13 повозочных. В функцию хозяйственной части входило: распределение фуража и других материалов, поступающих в хозчасть, конфискация имущества, принадлежащего коммунистам и другим лицам по постановлению суда, а также прием всякого имущества, принадлежащего советским учреждениям. В функции заведующего санитарной частью входило наблюдение за состоянием раненых, больных, их обмундированием, питанием и передвижением. При каждом полку у партизанской армии имелся околоток с перевязочным пунктом, при нем медицинский персонал полка: врач, два фельдшера и при каждом эскадроне по два санитара. Расквартирование околотка производилось совместно с хозяйственной частью полка. Все санитарные повозки эскадронов, занятые больными, следовали за фельдшерской повозкой. Всеми видами довольствия околотки снабжались хозяйственной частью полка. В целях оказания скорейшей помощи раненым партизанам во время боя они ставились в известность о месте расквартирования перевязочных пунктов. Имевшиеся в каждом эскадроне два санитара оказывали первую, не требующую отлагательства помощь раненым. При передвижениях околоток имел одну свободную повозку на случай внезапно заболевших. Перевязочные пункты во время боя, в соответствие со стратегическим планом, выдвигались из обоза ближе к линии боя на расстоянии 2—3 версты. Раненые и больные партизаны направлялись в ближайшие местные больницы. В обязанности местных комитетов входило направление раненых в бою партизан в больницы и обеспечение их жильем, провиантом и уходом.

Рассматривая схему организации армии и ее учреждения, взаимоотношения с Союзом трудового крестьянства, необходимо констатировать факт, что вся она была скопирована почти до мельчайших подробностей со строения Красной Армии. Большинство командиров армий, дивизий, полков Партизанской армии Тамбовского края раньше были командирами подразделений Красной Армии. Так же, как руководящим началом в строительстве Красной Армии являлась РКП (б), в Главном оперативном штабе Антонова таким началом выступал губком Союза трудового крестьянства. Для организации политической работой в Красной Армии имелись политотделы, проводящие партийную линию по заданиям ПУРа, такие же политотделы были и в армии Антонова, в каждом полку имелись политкомы. В Красной Армии были политруки и политработники – и у Антонова политработники и агитаторы. Полковые суды тоже скопированы по образцу полковых судов Красной Армии, а бригадные, дивизионные, армейские суды – по образцу реввоентрибуналов. С дезертирством из рядов партизанской армии Антонов боролся так же, как и Советская власть, организацией комдезов.

Действенность указанной структуры в определенной степени прослеживается из донесения агитатора 1-го партизанского полка Ф. С. Подхватилина в Главный штаб 1-й партизанской армии о состоянии 8-го Токайского полка и политическом состоянии населения Воронежской губернии: «1921 г. 22 января прибыл я как агитационный работник Подхватилин Ф. С. в распоряжение Токайского 8-го полка. Что мной наблюдалось: полк составляет штаб полка, который состоит из командира полка Громова, адъютанта. По канцелярии один делопроизводитель Гриднев, 2-й делопроизводитель – Четвериков. При канцелярии две пишущие машины. При полку имеются лазарет, при лазарете один врач Виноградов, тюремный фельдшер Попов, младший фельдшер Ананьев и сестра Орлова, остальные дежурные при лазарете, больных и раненых человек двенадцать. Наблюдается и уход за больными энергичный, также и медикаментов в достаточном количестве, хозчасти не было, но сейчас постоянно количество вооруженных 300 человек боевых кавалеристов, соответствующих 60 боевиков пехоты и 150 пехоты добровольцев невооруженных. Один пулемет „максим“, исправный. При достаточном количестве лент и патронов, на каждого боевика вооружения по 40 штук, так что по прибытии полк наблюдается пока на должной высоте, только что хромает в политических отношениях, нет соответствующих агитаторов. Когда я следовал по селам и деревням, то наблюдалось мной, хотя комитеты существуют кое-где, но определенной цели общего достижения еще не знают, в виду того, что не было ораторов, политических работников, которые могли бы осветить о текущем моменте и что мы достигаем, но люди, кто в деревнях и селах, все одного убеждения против коммунистов, по пути моего следования ставил я митинги. Подготовлял программы и инструкции, освещал о порядках, какие должны быть по установленной власти Временного правительства, люди мною остались довольны, моим посещением, уже чувствуют под собой твердую почву, а, явившись в расположение полка, сейчас же приступают к своим обязанностям, согласно выработанной инструкции. На 23-е сего месяца назначили съезд с четырех волостей представителей для выборов районных и волостных комитетов, так что надеюсь здесь поставить все политические работы, также и организацию, на должную высоту»[56 - Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Ф. 10. Д. 4306. Т. 4. Л. 209—210.].

Изложенный материал позволяет сделать заключение. Крестьянское восстание 1920—1921 гг. в Тамбовской губернии выросло из повстанческого движения, начинавшегося осенью 1918 г. Тамбовская губерния была «хлебной» и поэтому испытала на себе всю тяжесть продовольственной диктатуры и хлебозаготовок. Крестьяне проявляли сопротивление насильственному изъятию хлеба. Развитие событий было отмечено постоянными вспышками волнений в отдельных селениях и появлением в лесных районах боевых групп и партизанских отрядов, именовавшихся в советской документации «бандами». Огонь восстания распространялся по губернии с непостижимой для местных властей быстротой, поскольку они привычно считали, что имеют дело с бандитскими шайками, а не народным возмущением. Бесчинства продотрядовцев порождали недовольство крестьян, которое выражалось в саботаже, незапашке ярового клина. Свое неподчинение новой власти крестьяне выражали также в срыве мобилизационных мероприятий. Неудачи красноармейских отрядов заставили военно-оперативный штаб ускорить изыскание новых военных сил в самом Тамбове и обратиться за помощью в ближайшие к району вспыхнувшего восстания уездные города. Красноармейские отряды, разбросанные по деревням мелкими группами, не смогли оказать организованное сопротивление и понесли большие потери. Непродуманная и слишком жестокая карательная политика тамбовских властей с самого начала вызывала несогласие и ропот у многих красноармейцев и командиров. Некоторые отряды отказывались выполнять приказы по уничтожению деревень. Немало бойцов, не желая идти под трибунал за невыполнение подобного приказа, дезертировали или переходили (иногда целыми подразделениями) на сторону повстанцев. Во многих районах Советская власть существовала лишь номинально, не получала поддержки и сочувствия большинства крестьянства. Повстанческие отряды, объединившиеся в группы численностью в несколько тысяч человек, меняя постоянно свое местопребывание, умело использовали партизанскую тактику борьбы с вооруженными формированиями Советского государства.

4.2. Деятельность Совета трудового крестьянства и его роль в антоновщине

На фоне бедствий, обрушившихся на крестьян и все более связывавшихся с продразверсткой, разного рода политические и идеологические факторы социального взрыва в тамбовской деревне отступали на второй план. В этой связи следует остановиться на оценке роли партии социалистов-революционеров. Ее влиянию и руководству во многом приписывали размах движения сами руководители борьбы с антоновщиной. Это проявилось с самого начала крестьянского восстания и до его конца. Председатель Полномочной комиссии ВЦИК В. А. Антонов-Овсеенко в докладе ЦК ркп (б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением следующим образом охарактеризовал роль партии социалистов-революционеров: «Крестьянское восстание в Тамбовской губернии было внимательно подготовлено партией эсеров. Местная организация эсеров, следуя указаньям циркулярного письма своего ЦК, от 13 мая 1920 года, вела широкую работу в деревне (несколько приговоров для поднесения английской делегации). В единении с различными антисоветскими группами (в том числе с кадетами) она создавала „Союз трудового крестьянства“, который должен был подготовить вооруженное восстание. 10 июня в имении бывшем Вышеславцева в д. Карейке, Александровской волости, состоялся губсъезд с.-р., после которого их работа по подготовке восстания усилилась. Антонову, эсеру, который еще в 1919 году перешел к активной борьбе с „большевиками“, собрав шайку до 100 человек, которая перебила из-за угла до 200 совработников в Кирсановском уезде, губком эсеров предлагал прекратить партизанскую борьбу и отдаться „организационной работе“. В августе значительная часть губкома была арестована ЧК. Кое-кто осел в губкоме Союза трудового крестьянства. СТК и повел самую активистскую линию. Что эта линия отвечала настроению всей Тамбовской организации эсеров, свидетельствует поведение их делегации на сентябрьской всероссийской конференции эсеров, – здесь „тамбовцы“ проявили непримиримо воинственное отношение к Советской власти и требовали организации немедленного вооруженного выступления против нее»[57 - РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324. Л. 40.].

Подобное мнение превалировало в советском и военном руководстве. Начальник особого отдела армии Чибисов и начальник секретного отдела Ситро в подписанной ими справке в адрес руководства информировали вышестоящие органы: «При характеристике и анализе повстанческого движения как в настоящем и предыдущем обзоре мы указывали, что руководителями являются эсеры, не указав, какой группировки, правой или левой. Анализируя и сопоставляя имеющийся в данный момент материал с прежним, можно сделать вывод, что руководителями являются правые эсеры, несмотря на то, что Батько именовал себя левым эсером, ибо ряд имеющихся у нас документов – листовок, воззваний, программ и инструкций, как губернского комитета Союза трудового крестьянства, так и партии социалистов-революционеров, являются правого течения и определенно показывают нам, что руководители повстанческого движения правые эсеры»[58 - ГАСПИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 1110. Л. 1—3.].

Командование войсками в Тамбовской губернии в своих приказах постоянно утверждало, что эсеры руководят восстанием. В приказе местным органам власти об отношении к населению сел, принимавших участие в повстанческом движении, говорилось следующее: «Материалы о действиях бандитов и крестьянских бунтах в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах документально доказывают, что все эти выступления организованы продажными наймитами европейских буржуев – социалистами-революционерами, завербовавшими шайки уголовных бандитов. Тщательное расследование участия крестьян в бунтах против Советской власти показало, что крестьяне делали это по своей большой темноте, обманутые искусными интригами и ложью. И сейчас, после нескольких месяцев тяжелых испытаний, крестьяне убедились на деле, что социалисты-революционеры оторвали их от мирного труда, втянули в преступнейшую авантюру братоубийственной войны, расхитили в деревнях множество крестьянского имущества и не дают возможности начать подготовку к весенней посевной кампании. Крестьяне убедились на деле, что все обещания социалистов-революционеров – скверная ложь, и они начинают избивать социалистов-революционеров…»[59 - РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 646. Л. 236.]. И новый командующий войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевский также не сомневался в эсеровском руководстве, о чем он сообщал В. И. Ленину 16 июля 1921 г. в своей записке о положении дел в Тамбовской губернии: «Причины, организовавшие восстание, следующие: а) сильное эсеровское гнездо, свитое в Тамбовской губернии; б) искусная тактика, проявленная эсерами в создании СТК…»[60 - РГВА. Ф. 33988. On. 2. Д. 324. Л. 36—40.]. Подобная оценка снимала ответственность за происшедшее с правящей большевистской партии, что давало формальный повод для окончательного устранения партии социалистов-революционеров с политической сцены и полной ликвидации остатков многопартийности в стране. В ходе судебного процесса над членами ЦК партии социалистов-революционеров в 1922 г. против них, среди прочегo, фигурировало обвинение в организации антоновского мятежа. Оно сводилось к следующим пунктам: во-первых, эсеры участвовали в работе по подготовке мятежа, создав «Союзы трудового крестьянства»; во-вторых, лозунги повстанцев являлись ни чем иным, как безграмотным изложением обычных эсеровских лозунгов; в-третьих, начатое эсерами движение было брошено ими на произвол судьбы и отдано в руки «первого попавшегося проходимца» (т. е. Антонова – авт.). Неуклюжесть такого обвинения очевидна, но тогда, в 1922 г. оно сыграло свою роль в вынесении самого сурового приговора руководству партии социалистов-революционеров, хотя Верховный революционный трибунал и признал, что официально партия не встала во главе движения.

Еще в 1895 г. эсеровская организации действовали в пяти уездах Тамбовской губернии, в Борисоглебске в ту пору состоялся съезд уездных групп. Тамбовщина со времени первой русской революции была одной из баз эсеровского влияния. С нею связаны имена руководителей партии В. Чернова, С. Слетова, М. Спиридоновой. Пустив глубокие корни в тамбовской деревне, эсеры еще в самом начале века создавали здесь «крестьянские братства», развернули «приговорное движение» за землю, имели сеть организаций. На выборах во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 г. эсеры одержали в губернии полную победу, собрав 71,2% всех голосов (в деревне еще больше) и получили 13 депутатских мандатов из 16. Не приходится удивляться популярности эсеровских лозунгов в повстанческом движении, поскольку они были политическим оформлением именно крестьянских интересов и требований.

После изгнания в 1918 г. эсеров из Советов самая влиятельная в Тамбовской губернии политическая сила практически утратила главный рычаг своей деятельности. Какое-то время они сохраняли иллюзии относительно возможности легальной работы в массах, в основном через кооперацию и профсоюзы. Но надежды эти не оправдались. В отчете губкома ПСР в 1920 г. отмечалось: «С.-р. преследуется сугубо»[61 - РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 25. Л. 52—58.]. Загнанные в подполье, эсеры поневоле стали перед необходимостью возродить и активизировать нелегальную деятельность. Начали воссоздаваться «крестьянские братства» – к концу лета 1920 г. только в трех уездах Тамбовской губернии их было около десятка. Тогда же развернулась работа по созданию Союза трудового крестьянства как памятной в деревне форме политической организации. Эта инициатива была подхвачена крестьянами, отделения Союза трудового крестьянства возникали во многих волостях Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского и Усманского уездов. Однако ЦК партии социалистов-революционеров не выдвигал задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал значения умножавшихся крестьянских выступлений. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. 13 июля 1920 г. ЦК партии социалистов-революционеров принял план организации «приговорного движения» в деревне: по примеру 1905 г. крестьяне в своих коллективных «приговорах» должны были предъявить свои требования властям. Поэтому начавшееся через месяц массовое восстание под руководством А. С. Антонова явилось, с точки зрения партийного центра социалистов-революционеров, дезорганизаторским выступлением. Видный тамбовский эсер Ю. Н. Подбельский (брат советского наркома В. Н. Подбельского) охарактеризовал его как «голую партизанщину, без лозунгов, без идей, без программ».

Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского Комитета Союза трудового крестьянства. 23 августа 1920 г. в Тамбове состоялось экстренное совещание руководства губкома Союза трудового крестьянства, на котором присутствовали делегаты нескольких районных комитетов. На повестке дня был всего один вопрос – что делать в связи с начавшимся в Каменском районе восстанием? Эсеры, возглавлявшие губком СТК, проявили нерешительность, и, заколебавшись, большинством голосов приняли резолюцию о преждевременности и бесперспективности открытой вооруженной борьбы в данный момент. На что один из присутствовавших на совещании крестьян-мятежников ответил им так: «Видно, что нам придется действовать одним. Но тогда берегитесь и вы. Придем в Тамбов – перебьем и вас заодно». Поскольку сам А. С. Антонов именовал себя «независимым» эсером, Тамбовский губком ПСР потребовал от него либо прекратить называться эсером, либо подчиниться тактике партии. Антонову было предложено отказаться от бессмысленной террористической борьбы и перебраться в другой район губернии для мирной политической борьбы. Антонов на словах подчинился этим указаниям, но на деле продолжал прежнюю «независимую партизанскую тактику».

Примечателен следующий факт. Когда уже около месяца шло крестьянское восстание (повстанцы разбили в открытом бою красноармейские части, которые возглавлял председатель губисполкома А. Г. Шлихтер, охватили полукольцом Тамбов и остановились в 15 верстах от города), на Всероссийской конференции ПСР оба тамбовских делегата (их фамилии не установлены) пытались склонить партийное руководство к необходимости поддержать и возглавить стихийный крестьянский протест. Один из них предложил объявить ответный террор в качестве противодействия крайностям большевизма. Эти предложения были отклонены, ибо означали бы отказ от принятой в июне 1919 г. резолюции IX Совета ПСР о прекращении вооруженной борьбы «против большевистской власти и замене ее обычной политической борьбой». Ввиду распыленности масс конференция наметила первоочередной задачей организационную работу, признав вместе с тем неизбежность возобновления вооруженной борьбы против большевизма в будущем.

Данный вопрос широко обсуждался на заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 г. В докладах с мест отмечалось, что Тамбовская организация вела, главным образом, организационную работу. В 1919 г. эсеры питали надежду на возможность легальной работы – тогда еще была развита кооперация, и некоторый простор был предоставлен профессиональным союзам. Но вскоре обнаружилась иллюзорность этих надежд. В докладах отмечалось, что при установившемся отношении власти к крестьянству оказалась немыслимой легальная защита его интересов: кооперация была оказалась свернута, профессиональные союзы насильственно преобразованы. Власть не останавливалась перед арестом правлений профсоюзов, когда они противились насильственной их «коммунизации». В докладах с мест подчеркивалось, что в результате крушения иллюзий о возможности легальной работы Тамбовская организация с февраля – марта 1920 г. определила установку на нелегальную работу, не скрывая, однако, своей партийной политики. В некоторых селах восстанавливались партийные крестьянские братства, однако таких братств в 3-х уездах Тамбовской губернии насчитывалось не более десятка. В основном же крестьянство объединялось в беспартийные, но классовые по составу «Союзы трудового крестьянства». Эти союзы ставили перед собой две главные задачи, с которыми согласились и правые, и левые эсеры: отвоевание власти и передача ее из рук коммунистической партии в руки нового временного правительства, составленного из представителей крестьянства, союзов, рабочих организаций и социалистических партий, причем временное правительство должно созвать всероссийские съезды трудящихся, которые и должны будут решить вопрос о форме государственной власти; вторая задача – последовательное проведение в жизнь закона о социализации земли. Крестьянские союзы встретили поддержку тамбовского крестьянства, и союзы стали появляться во многих селах, особенно многочисленны такие союзы были в Тамбовском уезде, где почти половина волостей имела свои крестьянские организации. Отдельные крестьянские союзы существовали в Кирсановском, Усманском и Борисоглебском уездах и на севере губернии[62 - РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 138. Л. 17—18, 25 об., 28 об., 30 об. -31.].

На совместном заседании представителей губкома Союза трудового крестьянства, командного и политического состава повстанцев 15 января 1921 г. было принято воззвание к красноармейцам: «Товарищи красноармейцы, пора вам проснуться и скинуть прах коммунистов, ведь они вас ведут в бой на брата и отца, восставших против коммунистического террора. Товарищи красноармейцы мобилизованные, довольно спать, бросайте оружие или присоединяйтесь к партизанским отрядам, а иначе вас ждет народная кара беспощадная, ведь нашу родину коммунисты завели в заблуждение, но нет, мы, партизаны, не дадимся. Долой коммунистов-нахалов! Да здравствует общее восстание!»[63 - РГВА. Ф.9. Оп.28. Д.646. Л.477 об., 472 – 473.]. Союз трудового крестьянства обращался также к различным слоям граждан с воззваниями и листовками. В листовке к крестьянам и рабочим в январе-феврале 1921 г. говорилось: «Верь, крестьянин и рабочий, в скорую и окончательную победу над твоим заклятым врагом насильником-коммунистом, поработителем и попирателем твоих священных и неотъемлемых прав: прав на землю, на собственный труд, прав свободно распоряжаться им, согласно своим нуждам и потребностям. Ряды борцов за осуществление твоих святых желаний, как: «Свободный союз крестьянства и рабочих», с каждым днем растут и увеличиваются, и недалеко то время, тот час, когда из края в край всей порабощенной России пронесется мощный клич, вырвавшийся из многомиллионных крестьянских и рабочих грудей: «Да здравствует новая свободная жизнь с властью подлинно выражающей волю трудящихся!»[64 - РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 7.].

В листовке Союза трудового крестьянства к рабочим в январе-феврале 1921 г. говорилось: «Рабочий, … Крестьянин выступил с протестом против новых господ-насильников в лице комиссаров революционной борьбой, к которой зовет и Вас, как свою плоть, кровь и кость, надеясь, что его протест будет общим с рабочими и что его достижения: „Свободный союз трудового крестьянства и рабочих, земля и воля и всенародное Учредительное собрание“ – одинаково охватывают интересы крестьян и рабочих»[65 - РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 7.].

В листовке Союза трудового крестьянства к мобилизованным красноармейцам рабочим в январе-феврале 1921 г. говорилось: «Друзья мобилизованные! В громадном большинстве в рядах красной армии вы являетесь сынами русского трудового крестьянства. Большевики-коммунисты заставили вас силою бросить мирный труд, взяться за оружие, встать под знамена коммунизма, как будто для защиты свободного труда, земли и воли. Три года под их командою вы бряцаете оружием, часто голодные, плохо одетые и обутые, изнуренные болезнями и всякими невзгодами жизни. Но это не принесло пользы и счастья ни вам самим, ни нам, отцам и матерям вашим… Для чего же все это? Неужели для того, чтобы еще на целые десятки лет затянуть гражданское побоище? Неужели для того, чтобы упрочить счастье горсти коммунистов, которые создали из себя новый господский класс на вашей крови, на ваших трупах для собственного благополучия? Мы, крестьяне, сделали это и взялись за оружие. Лицемеры-коммунисты назвали нас бандитами, надеясь этим опозорить нас в глазах наших братьев и поднять на борьбу с нами трудовой же народ. Не верьте им, прохвостам, ибо они нагло и бессовестно лгут, как жид за копейку барыша. Мы не бандиты, а восставший вооруженный народ – народная армия»[66 - Архив УФСБ по Тамбовской области. Ф. 10. Д. 4306. Т. 4. Л. 239; РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 661. Л. 41—42.].