Гибрид Игл-Пиг

Жмудина. А что под ним ты…

Лукинский. Период троецарствия в Китае. Царства Вэй, У и Шу.

Жмудина. Ушу.

Лукинский. Будто бы ты ко мне пришла потренироваться в ушу. Я блистательный, невоздержанный по части женщин, преподаватель, а ты юная, ошарашенная моим величием, малышка. И я над тобой доминирую.

Жмудина. Раком меня ставишь?

Лукинский. В ушу я же спец – наравне с остальным, мне известны и методы преисполнения себя сексуальной энергией. Я ее вызываю, ею исполняюсь… преисполняюсь…

Жмудина. Раком мне вставать?

Лукинский. Если у тебя есть немного свободного времени. Когда учитель находится в процессе ухватывания энергетического дуновения, чего ты его сбиваешь? Желаешь, чтобы он тебя в другую группу перевел?

Жмудина. Нет, учитель, нет, я мечтаю быть с вами, но мечта стать вашей у меня куда больше… твоим запросам мои постанывания соответствуют?

Лукинский. В них ирония.

Жмудина. Я страшусь, что ты ее и в моем минете почувствуешь.

Лукинский. От этого никуда не деться…

Жмудина. Мне тебе его сделать?

Лукинский. Отведи душу.

Жмудина. Наличие во мне тяги у тебя брать, вопрос, поверь мне, дискуссионный. Вы, мужчины, относитесь к подобному соприкосновению легко, но мы…

Лукинский. Я не из тех мужчин. Приятное с полезным здесь у меня не совместится.

Жмудина. С твоим членом неаккуратно когда-то обошлись?

Лукинский. Он побывал во рту у вампирши.

Жмудина. Его надкусили и пили из него кровь?!

Лукинский. Наше с ней знакомство произошло на Сретенке у бара «Crazy Daisy». Я снаружи звонил по телефону, и она при мне зашла, вышла, встала около меня и пробормотала: «Ну и цены». Я глазел на нее без подмигиваний, но девушка, которой я набирал, поговорить со мной не захотела, и я для забавы с вышедшей из бара ее сравнил. Заприметив мои рассматривания, она сказала, что кружку пива в этом баре она от меня примет. Я ответил, что цены в нем велики и для меня, но в моей квартире пиво ей будет в неограниченных количествах предоставлено. Я здраво подсчитал, что одна кружка в баре обойдется мне, как семь купленных в магазине бутылок. С семи-то она… если бы я напоил ее в баре, далеко бы я ее не дотащил – на улице бы проветрилась, своего пьяного вида застыдилась, и едва ворочающимся языком меня бы отшила. А в моей квартире ослабление ее опьянения добычу бы у меня не отняло. Поскольку я бы его не допустил.

Жмудина. Добиваясь беспомощности, накачивал бы и накачивал.

Лукинский. Подобной низостью я себя не замарал. Этого просто не потребовалось.

Жмудина. Уложил ее и без выпивки?

Лукинский. Со мной она не легла, но передо мной она села. На корточки.

Жмудина. И ее рука потянулась к твоей ширинке.

Лукинский. От действий она не воздержалась. Заправила его в рот и с ухудшившейся дикцией промолвила: «Я – вампирша. Живым он от меня не уйдет».

Жмудина. Не ты, а он.

Лукинский. Я подумал, что она мне его прокусит до абсолютной нереальности последующего оживления. Я не сомневался, что она его на хрен прикончит!

Жмудина. А какое у твоего члена сложение?

Лукинский. У нее во рту он был… скукоженным. Вообще он у меня, когда встанет, довольно упитанный. Будучи отпущенным из ее рта, он чуть ли не ниткой повис.

Жмудина. За столь вычурный юмор эту мнимую вампиршу ты не побил?

Лукинский. Она воспользовалась моей прострацией и безнаказанной удалилась. Член я сохранил, но заноза в моей психике осталась. Феноменально! Столько от этого страдал, а сейчас, кажется, возбудился. Настоятельно предлагаю мне дать!

Жмудина. Куда?

Лукинский. Куда Ева Адаму давала. О каком-то особом сексе между ними попадавшиеся мне источники не упоминали. Нетрадиционность лишь в том, что они не на кровати это делали.

Жмудина. В сад он нас не выпустит.

Лукинский. А разместиться на полу он нам не воспрепятствует. Ты на него заваливайся и, если пол холодный, мне скажешь.

Жмудина. А сам ты его не попробуешь?

Лукинский. Ты обязана мне подчиняться! Я мужчина с эрекцией!

Жмудина. (ложась на пол) У таких психованных мужиков она долго не держится.

Лукинский. На то, чтобы он за наш акт зачет нам поставил, нерастраченных сил у меня хватит. Ты просекаешь, как я к тебе приближаюсь?

Жмудина. Пружинисто.

Лукинский. Моя пружина натянута…

Действие девятое.

В Комнате Любви Кобова и Полыгалов.

Кобова. И кто же нам с тобой ответит, где спрятался дедушка?

Полыгалов. Чей дедушка?

Кобова. Домовой. Если дом тут не новый, в таких домах они водятся. Нам ему не покричать?

Полыгалов. Чтобы и он в порнозаписи засветился? Двое сношаются, а возле них расхаживает кто-то нечеткий: по форме человек, но весь из себя призрачный. Просматривающие запись мастурбаторы на это глядят и просто диву даются… я эту услугу нашему порнографу не окажу. Корявый секс между нами он получит, но суперфильма с домовым у него не будет.

Кобова. Отирайся около меня домовой, я бы ему сказала: «иди ко мне». Я за свободу нравов.

Лукинский. Тебя-то дурным течением накрепко захватило, но домовой подляжет в кровать, в которой и я лежу.