Гибрид Игл-Пиг

Гамашев. Публика бы ликовала.

Чургонцев. Сидевший на нашем ряду мужичок был безгранично поглощен происходящим на экране. К чему бы мы через пять кресел от него ни приступили, он бы к нам не повернулся. Ну, побаловала бы она меня… что тут крамольного? Но она посмотрела на меня обиженно.

Погребной. Понятливость не выказала.

Чургонцев. Чтобы ее распалить, я вздумал побродить в ней рукой, но от моего поцелуя колени у нее не разошлись.

Гамашев. Ты бы ее не целовал, а сразу же раздвигал ей колени – истинный чалдон так бы и сделал.

Чургонцев. Я не чалдон.

Гамашев. Но ты же из Барнаула.

Чургонцев. А в Барнауле по твоему разумению что, сплошь чалдоны?

Гамашев. А чалдон, по-твоему, кто?

Чургонцев. Типа полудурка.

Гамашев. Никак нет. Барнаул – это Сибирь?

Чургонцев. Это Алтай. Ну и Сибирь, да, Сибирь, и что с того?

Гамашев. А то, что чалдонами звались коренные сибиряки, осевшие там после того, как они бежали туда с берегов рек Чала и Дона. За вольницей от властей уносясь.

Погребной. За волей люди шли не с Дона, а на Дон.

Гамашев. Приходили на Дон и опрометью с Дона в Сибирь. Тех, кого в кандалы еще не заковали.

Чургонцев. В кандалах дорога тоже в Сибирь.

Гамашев. Вот мы все и связали… завязали узлом. Скатали в клубок противоречий. Какие у вас пожелания? Будем распутывать и развязывать?

Погребной. А помедлить нельзя?

Гамашев. Ну от чего же… наши головы до наших квартир нам нужно в сохранности донести. Не допустить их расплавленности. Шагая от вас, я забреду в магазин одежды – кепку погляжу.

Чургонцев. Соображение о кепке объявилось в тебе, когда ты о голове заговорил?

Гамашев. Мыслишка пойти по жизни в модной кепке пощипывает меня уже продолжительно. Я двигался к ее реализации полным ходом, но полный ход у меня не быстр… относительно самого себя я сейчас более реалистичен, чем некогда.

Второе действие.

В магазине одежды укатанная неурядицами продавщица Красникова и смотрящийся кем-то не от мира сего охранник Василевич.

Красникова. Отношения с ним я не возобновлю.

Василевич. Он получил то, что получил. Ты организуешь ему прекрасную проверку его душевных сил. И себя заодно испытаешь.

Красникова. На сладкое у меня теперь мандарины.

Василевич. Если ты настолько не можешь без мужчины, кого-нибудь себе подбери. Чувства между вами были?

Красникова. Строго говоря, не было. Я могу дождаться упреков в излишней скрытности, но излишне распространяться о нас с ним я не настроена.

Василевич. Вести нескромные расспросы я и не думал. Что мне, о постели тебя спрашивать… чего в ней такого найдешь? Секс – это истинная радость, лишь когда его мало. У меня как случалось – то пусто, то густо… чем реже, тем приятней.

Красникова. Мне секс жизнь никогда не отравлял. Он меня устраивал и с мужчинами, не очень красивыми. До того, как мой приятель из сети магазинов «Книжный лабиринт» свихнулся на почве пьянства, жару мы с ним задавали.

Василевич. С лица воду не пить.

Красникова. Лицо у него не подарок, но тело страшнее. Искривленное, синюшное, с выпирающими костями… но я сумела его уговорить не раздеваться при свете.

Василевич. А ему желалось выставляться перед тобой напоказ?

Красникова. Он подходил ко мне выпивши. Я уже лежала, а он на кухне долакает и ко мне в комнату – зажжет свет и все с себя сбрасывает. Смотреть на обнажающегося мужчину мне, как правило, в удовольствие, но не на него. И небезосновательно.

Василевич. Ну и что же ты с ним… разве не омерзительно?

Красникова. У него были свои сильные стороны. При исключительных обстоятельствах женщине и с уродом хорошо.

Василевич. Когда больше не с кем?

Красникова. Нет, когда урод – мужик.

Василевич. Ты и пьянство ему, как настоящему мужику, в достоинства записываешь?

Красникова. Пить надо уметь. Не доходить из-за выпивки до громогласных воззваний к Всевышнему. Мой Александр этого не избежал… завалится рядом со мной и исступленно бормочет. С типичной для него эрекцией. Я на него забираюсь, хочу его оседлать, а он меня сбрасывает, таращась на потолок, выпрашивает у Бога проявить к нему снисхождение и милосердие… явные нелады.

Василевич. После выстраданных просью наказание иногда смягчается.

Красникова. Кем, Богом?

Василевич, не ответив, удаляется. Красникова стоит, прохаживается, размышляет. В магазин заходит Гамашев.

Красникова. Чем могу вам помочь?

Гамашев. Мне бы кепку.

Красникова. Кепками мы не располагаем. Для вас это не проблемный момент. Ножом в спину мой ответ для вас не стал?

Гамашев. Еще один день без кепки я протяну.

Красникова. С водкой-то конечно.

Гамашев. Чего с водкой?

Красникова. От вас пахнет. Вы все время слегка не трезвы? Я к тому, что, когда вы заходили сюда в предыдущий раз, от вас тоже попахивало.