Последний отзыв
Очень интересная!
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Китай-город
Год написания книги
1882
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Какой у вас стал язык…
– Настоящий!.. Без экономического влияния нет будущности для нас.
– Для кого?
– Для нас… Для людей нашего с вами происхождения… Если у нас есть воспитание, ум, раса наконец, надо все это дисконтировать… а не дожидаться сложа руки, чтобы господа коммерсанты съели нас – и с хвостиком.
Лицо княжны стало еще серьезнее.
– Il y a du vrai…[91 - В этом есть правда… (фр.).] в том, что вы говорите… Но чья же вина?
– Об этом что же распространяться! Все, что есть лучшего из мужчин, женщин… Я говорю о дворянстве, о самом видном, все это принесено в жертву… Вот хоть бы вас самих взять.
– Я очень счастлива, Andrе!..
– Положим. Спорить с вами не стану. Но теперь это к слову пришлось. Переберите свою семейную хронику… Какая пустая трата сил, денег, земли… всего, всего!
– Не везде так.
– Везде, везде!.. Я стою за породу, если в ней есть что-нибудь, но негодую за прошлое нашего сословия… Одно спасение – учиться у купцов и сесть на их место.
XXV
– Papa! – обернулась княжна к двери и привстала. Встал с своего кресла и Палтусов.
В гостиную вошел старичок очень небольшого роста. Его короткие ручки, лысая голова и бритое лицо, при черном суконном сюртуке и белом галстуке, приятно настроивали. Щеки его с мороза смотрели свежо, а глаза мигали и хмурились от света лампы.
– Князь, здравствуйте, – сказал ему громко Палтусов.
Князь был туговат на одно ухо, почему часто улыбался, когда чего-нибудь не расслышит. Он пожал руку Палтусову и ласково его обглядел.
Старичку пошел семьдесят четвертый год. Двигался он довольно бодро и каждый день, какая бы ни была погода, ходил гулять перед обедом по Пречистенскому бульвару.
– Bonjour, bonjour, – немного прошамкал он. Передних зубов он давно недосчитывался.
– Как погода? – спросила его дочь.
– Прекрасная, прекрасная погода, – повторил князь и сел на качающееся кресло.
– С бульвара? – обратился к нему Палтусов.
– Мало гуляет в этот час, мало, – проговорил князь и детски улыбнулся. – Ветерок есть. Который час?
– Пять часов, papa, – ответила княжна.
– Да, так и должно быть. Вы все ли в добром здоровье? – спросил он Палтусова. – Давно вас не было. Лида, я на полчасика… Газету принесли?
– Да, papa.
– Что есть… в депешах?
– Ничего особенного в политике. Большие холода в Париже… бедствие…
– А-а!.. Зима их одолела. Хе, хе!.. Скажите…
– Боятся, что их занесет снегом.
– Скажите пожалуйста!
Старичок зевнул, и его кругленькое чистое личико совершенно по-детски улыбнулось.
– Поди, papa…
– Я пойду…
Он встал, сделал ножкой Палтусову, подмигнул еще и вышел скорыми шажками.
Этот старичок наводит на Палтусова род усыпления. Когда он говорил, у Палтусова пробегали мурашки по затылку и по спине, точно ему кто чешет пятки мягкой щеткой.
– Как князь свеж, – сказал тихо Палтусов, когда шаги старика стихли в зале.
– Да, я очень довольна его здоровьем… особенно в эту зиму.
– Ему который?
– Семьдесят три.
Палтусов помолчал.
– Кузина, ваша жизнь вся ушла на мать, на братьев, на отца… Ну, а после его кончины?
Она сделала движение.
– Но ведь это будет. Останетесь вы одни… Вы еще вон какая…
– Andrе, я не люблю этой темы.
– Напрасно-с… На что же вторая половина жизни пойдет? Все abnеgation [92 - самоотречение (фр.).] да recueillement [93 - сосредоточенность (фр.).]. Ведь это все отрицательные величины, как математики называют.
– Я не согласна. У меня есть жизнь, вы это знаете. Маленькая, по-вашему. По моим силам и правилам, Andrе. Я вас слушала сейчас, до прихода papa, не спорила с вами. Вы правы… в фактах. Но сами-то вы следите ли за собой? Простите мне cette rеprimande [94 - это замечание (фр.).], уж я старуха… Надо следить за собой, а то легко s'embourber… [95 - завязнуть (фр.).]
– Какие страшные слова, кузина!
– Мне кажется, это настоящее слово. По-русски вышло бы резче, – прибавила она с умной усмешкой. – Хотите, чтоб я сказала вам мое впечатление… насчет вас?..
– Говорите.
– Вы уж не тот, что год тому назад. У вас были другие… d'autres aspirations… [96 - другие стремления… (фр.).] Вы начали смеяться над вашим увлечением, над тем, что вы были в Сербии… волонтером, и потом в Болгарии. Я знаю, что можно смотреть на все это не так, как кричали в газетах… которые стояли за славян. Но я вас лично беру. Тогда я как-то вас больше понимала. Вы слушали лекции, хотели держать экзамен… Я ждала вас на другой дороге.
– Настоящий!.. Без экономического влияния нет будущности для нас.
– Для кого?
– Для нас… Для людей нашего с вами происхождения… Если у нас есть воспитание, ум, раса наконец, надо все это дисконтировать… а не дожидаться сложа руки, чтобы господа коммерсанты съели нас – и с хвостиком.
Лицо княжны стало еще серьезнее.
– Il y a du vrai…[91 - В этом есть правда… (фр.).] в том, что вы говорите… Но чья же вина?
– Об этом что же распространяться! Все, что есть лучшего из мужчин, женщин… Я говорю о дворянстве, о самом видном, все это принесено в жертву… Вот хоть бы вас самих взять.
– Я очень счастлива, Andrе!..
– Положим. Спорить с вами не стану. Но теперь это к слову пришлось. Переберите свою семейную хронику… Какая пустая трата сил, денег, земли… всего, всего!
– Не везде так.
– Везде, везде!.. Я стою за породу, если в ней есть что-нибудь, но негодую за прошлое нашего сословия… Одно спасение – учиться у купцов и сесть на их место.
XXV
– Papa! – обернулась княжна к двери и привстала. Встал с своего кресла и Палтусов.
В гостиную вошел старичок очень небольшого роста. Его короткие ручки, лысая голова и бритое лицо, при черном суконном сюртуке и белом галстуке, приятно настроивали. Щеки его с мороза смотрели свежо, а глаза мигали и хмурились от света лампы.
– Князь, здравствуйте, – сказал ему громко Палтусов.
Князь был туговат на одно ухо, почему часто улыбался, когда чего-нибудь не расслышит. Он пожал руку Палтусову и ласково его обглядел.
Старичку пошел семьдесят четвертый год. Двигался он довольно бодро и каждый день, какая бы ни была погода, ходил гулять перед обедом по Пречистенскому бульвару.
– Bonjour, bonjour, – немного прошамкал он. Передних зубов он давно недосчитывался.
– Как погода? – спросила его дочь.
– Прекрасная, прекрасная погода, – повторил князь и сел на качающееся кресло.
– С бульвара? – обратился к нему Палтусов.
– Мало гуляет в этот час, мало, – проговорил князь и детски улыбнулся. – Ветерок есть. Который час?
– Пять часов, papa, – ответила княжна.
– Да, так и должно быть. Вы все ли в добром здоровье? – спросил он Палтусова. – Давно вас не было. Лида, я на полчасика… Газету принесли?
– Да, papa.
– Что есть… в депешах?
– Ничего особенного в политике. Большие холода в Париже… бедствие…
– А-а!.. Зима их одолела. Хе, хе!.. Скажите…
– Боятся, что их занесет снегом.
– Скажите пожалуйста!
Старичок зевнул, и его кругленькое чистое личико совершенно по-детски улыбнулось.
– Поди, papa…
– Я пойду…
Он встал, сделал ножкой Палтусову, подмигнул еще и вышел скорыми шажками.
Этот старичок наводит на Палтусова род усыпления. Когда он говорил, у Палтусова пробегали мурашки по затылку и по спине, точно ему кто чешет пятки мягкой щеткой.
– Как князь свеж, – сказал тихо Палтусов, когда шаги старика стихли в зале.
– Да, я очень довольна его здоровьем… особенно в эту зиму.
– Ему который?
– Семьдесят три.
Палтусов помолчал.
– Кузина, ваша жизнь вся ушла на мать, на братьев, на отца… Ну, а после его кончины?
Она сделала движение.
– Но ведь это будет. Останетесь вы одни… Вы еще вон какая…
– Andrе, я не люблю этой темы.
– Напрасно-с… На что же вторая половина жизни пойдет? Все abnеgation [92 - самоотречение (фр.).] да recueillement [93 - сосредоточенность (фр.).]. Ведь это все отрицательные величины, как математики называют.
– Я не согласна. У меня есть жизнь, вы это знаете. Маленькая, по-вашему. По моим силам и правилам, Andrе. Я вас слушала сейчас, до прихода papa, не спорила с вами. Вы правы… в фактах. Но сами-то вы следите ли за собой? Простите мне cette rеprimande [94 - это замечание (фр.).], уж я старуха… Надо следить за собой, а то легко s'embourber… [95 - завязнуть (фр.).]
– Какие страшные слова, кузина!
– Мне кажется, это настоящее слово. По-русски вышло бы резче, – прибавила она с умной усмешкой. – Хотите, чтоб я сказала вам мое впечатление… насчет вас?..
– Говорите.
– Вы уж не тот, что год тому назад. У вас были другие… d'autres aspirations… [96 - другие стремления… (фр.).] Вы начали смеяться над вашим увлечением, над тем, что вы были в Сербии… волонтером, и потом в Болгарии. Я знаю, что можно смотреть на все это не так, как кричали в газетах… которые стояли за славян. Но я вас лично беру. Тогда я как-то вас больше понимала. Вы слушали лекции, хотели держать экзамен… Я ждала вас на другой дороге.
Другие электронные книги автора Петр Дмитриевич Боборыкин
Другие аудиокниги автора Петр Дмитриевич Боборыкин
Последний отзыв
Очень интересная!