– Да лошади. Еле возят. Морковью скоро будем кормить, братец! Ха, ха, ха!
«Ну, братца-то ты мог бы и не употреблять», – подумал Палтусов.
– Зачем держите?
– Зачем? По глупости… Из гонору. – Генерал опять засмеялся, подошел к углу, где у него стояло несколько чубуков, выбрал один из них, уже приготовленный, и закурил сам бумажкой.
Палтусов поглядел на его затылок, красный, припухлый, голый, под всклоченной щеткой поседелых волос, точно кусок сырого мяса. Весь он казался ему таким ничтожным индейским петухом. А говорит ему «братец» и прозвал «волонтером».
– Плохандрос! – прохрипел генерал и зачадил своим Жуковым. – Последние дни пришли… Ты ведь знаешь, что Елена без ног.
– Совсем? – холодно спросил Палтусов.
– Доктор сказал: через две недели отнимутся окончательно… И рот уже свело. Une mer ? boire, mon cher [77 - Море забот, мой дорогой (фр.).].
Он присел к Палтусову, засопел и запыхтел.
– Я тебя побеспокоил. Ну, да ты молодой человек… Службы нет.
– Но дела много.
– А-а… В делах!.. Слышал я, братец, что ты в подряды пустился.
– В подряды?.. Не думал. Вы небось ссудили капиталом?
– У Калакуцкого, говорили мне в клубе, состоишь чем-то.
Палтусову не очень понравилось, что в городе уже знают про его «службу» у Калакуцкого.
– Враки!
– Однако и на бирже тебя видают.
– Бываю…
– Ну да, я очень рад. Такое время. Не хозяйством же заниматься! Здесь только бороде и почет. Ты пойдешь… у тебя есть нюх. Но нельзя же все для себя. Молодежь должна и нашего брата старика поддержать… Сыновья мои для себя живут… От Ники всегда какое-нибудь внимание, хоть в малости. А уж Петька… Mon cher, je suis un p?re… [78 - Дорогой мой, ведь я отец… (фр.).]
Генерал не кончил и затянулся. Чувствительность ему не удавалась.
– Вы, ваше превосходительство, меня извините, – насмешливо заговорил Палтусов и посмотрел на часы.
– Занят небось? Биржевой человек.
– Спешу.
– Сейчас, сейчас. Дай передохнуть.
Он еще ближе подсел к Палтусову и обнял его левой рукой.
– Вы все жуковский? – спросил Палтусов, отворачивая лицо.
– Привычка, братец!
– Дурная…
– Какая есть!
Генерал начал пикироваться.
XXII
– Вот в чем моя просьба, Андрюша. – Палтусов еще сильнее поморщился. – Есть у нас тут родственник жены, троюродный брат тещи, Куломзов Евграф Павлович, не слыхал про него?
– Слышал.
– Известный богач, скряга, чудодей, старый холостяк. Одних уставных грамот до пятидесяти писал. И ни одной деревни не заложено. Есть же такие аспиды! К нам он давно не ездит. Ты знаешь… в каком мы теперь аллюре… Да он и никуда не ездит… В аглицкий клуб раз в месяц… Видишь ли… Моя старшая дочь… ведь ты ее помнишь, Ляля?
– Помню.
– Она ему приходится крестницей; но вышло тут одно обстоятельство. Une affaire de rien du tout… [79 - Пустячное дело… (фр.).] Поручиться его просил… По пустому документу… И как бы ты думал, этот старый шут m'a mis ? la porte [80 - выставил меня за дверь (фр.).]. Закричал, ногами затопал. Никогда я ничего подобного не видал ни от кого!
– Так вы теперь повторить хотите?
– Дай досказать, братец, – уже раздраженно перебил генерал и прислонился к спинке дивана. – Ведь у него деньжищев одних полмиллиона, страсть вещей, картин, камней, хрусталю… Ограбить давно бы следовало. Жене моей он приводится ведь дядей. Наследников у него нет. А если есть, то в таком же колене!..
– Вы уже справочки навели?
– Навел, братец. Не продаст он своих деревень. Из амбиции этого не сделает, а деревни все родовые. Меня он может прогнать, но тебя он не знает. Ты умеешь с каждым найтись. Родственник жены…
– Тоже наследник!
– Отчасти.
– А потом-с?
– А потом, mon cher, – ты мне договорить все не даешь, – пускай он единовременно даст племяннице… или хоть кредитом своим поддержит.
– Ничего из этого не выйдет.
– Разжалоби его, братец. Ты краснобай. Ты знаешь, в каком положении Елена. Не на что лечить, в аптеку платить. И я… сам видишь, на что я стал похож.
– Знаете что, генерал?
– Не возражай ты мне…
– Это вернейшее средство заставить его все обратить в деньги.
– Да, если ты бухнешь сразу… Я тебя не об этом прошу. У меня обжект [81 - объект (от фр.: object).] на мази… богатый.