Сказаниада

Сначала Георгий улыбнулся ласковому имени. Может, прозвище? Юный воин не походил на матерого кота, и «Котеня» само ложилось на язык, стоило посмотреть на детское лицо и наивный взгляд.

А уж отчество… Но родителей не выбирают, и любое имя можно прославить. Или сменить. Стали же потомки Андрея Кобылы династией Романовых.

– Сразимся? – вполне мирным тоном поинтересовался Котеня.

– А надо? – погрустнел Георгий.

Драться без повода не хотелось. Но если здесь так принято между встретившимися витязями…

Котеня помотал головой:

– Не надо. Просто предложил. Я путешествую в поисках славы, дал зарок: не вернусь домой, пока мое имя не прогремит на весь свет. Куда путь держишь?

– Невесту ищу, ее разбойник похитил. Соловей. Может, слыхал?

– Кто ж Соловья Будимировича не знает? Удивляешь. Это ж народный мститель, герой. Недавно дракон хотел его извести. По всем лесам шум стоял, гридни под каждый куст заглянули, каждую рощицу прочесали. Говорят, почти поймали. Ушел. Простые люди на его стороне – укрыли, выходили. Сейчас новых ребят набрал. Того и гляди, на него опять охоту начнут.

Хорошо бы, подумал Георгий. И тут же уточнил: но после того, как удастся вернуть Елену.

– Если твоя суженая у Соловья, – продолжил Котеня, – вреда ей не причинят. Только если сама захочет. Он своих татей в крепкой руке держит, иначе распоясались бы давно и половину окрестного люда обобрали да перерезали. А вот если твою суженую кто из его ребят без спросу уволок… Проще говоря, тебе в любом случае к Соловью нужно, он разберется. – Взгляд молодого витязя упал на убитых. – Надо бы похоронить.

Похороны заняли немало времени – мечами копать несподручно, особенно когда на тебе дополнительные килограммы железа. Пока Георгий оглядывался, из чего сделать крест, Котеня приволок и водрузил на могилку тяжелый булыжник:

– Пусть там им будет лучше, чем здесь.

Георгий делал про себя пометки: Бога не упоминают, только по-язычески, во множественном числе: «боги». Крестов не ставят. Нужно запомнить.

Смеркалось, пора было думать о ночлеге. Котеня привязал коня на лужайке в другой стороне от могилы, Георгий набрал хвороста и разжег костер. В приготовлении ужина и размещении спутник принимал самое деятельное участие, но как ни старался, каждое движение выдавало, что к таким занятиям он не приучен. Несмотря на внешний вид вроде бы грозного витязя (если глядеть издалека), в походной жизни он понимал даже меньше Георгия.

Спать разместились под деревом. Котеня рассказал себе. Отец погиб, мать воспитала сына достойно и хотела женить на дочери недавно почившего окольничего, статной красавице, к которой даже из-за моря сватались. Разговор между матерями состоялся на пиру в присутствии множества гостей. Сватовство закончилось отказом – прилюдным, не в меру громким и потому оскорбительным. Разлад между семьями попытался уладить сам Котеня. Правдами и неправдами он проник в дом невесты и сумел переговорить. Избранница против него, как жениха, нисколько не возражала. Как и против других. «Как маменька скажет. Если разрешит, то я согласна». А мать была непреклонна: дочь пойдет за известного и уважаемого человека, пусть пока неясно, за кого именно.

«Что нужно сделать, чтобы выбрали меня?» – спросил Котеня.

«Добейся чего-нибудь в жизни. О тебе должны говорить. В наше время это лучшая рекомендация».

Котеня надел доспехи, сел на коня и отправился добывать славу. Первым делом он ринулся на олицетворение зла – на забугорного соседа, о котором стар и млад слыхали, что тот людоед. Что может быть значимее и достойнее, чем избавить свет от нелюдя? Память о подвиге сохранится в веках.

Дорога в соседнее государство оказалась долгой, да и к замку маркиза Карабаса Котеня попал крайне не вовремя. В общем, все как-то сразу не заладилось. Именно в тот день доведенные до отчаяния крестьяне взбунтовались, перебили охрану маркиза-людоеда и вздернули душегуба на ветке дуба. Котеню приняли за прихвостня маркиза и едва не приладили на той же ветке. Чужак? И что с того? Им было все едино, за убийство хозяина всем грозила смерть. Одним дворянином больше, одним меньше – на возмездии не скажется, а удовольствие доставит. Котеня предложил им выход:

– Давайте всем скажем, что людоеда убил я. Вызвал на поединок и заколол копьем у вас на виду. Вы подтвердите. Мне будет слава, а вам свобода.

Предложение понравилось, но кто-то в толпе засомневался:

– А его дружина? Мы же перебили всех до единого.

– Валите на меня, – великодушно разрешил Котеня. – Я всем скажу, что их – тоже я.

Его сняли с ветки и отпустили с благословением.

Слухи разлетелись быстрее конных гонцов. Нападение Котени на замок маркиза власти того государства приняли за объявление войны, навстречу выехала наспех собранная армия. Когда выяснилось, что Котеня приехал один, его пленили и заточили в темницу. Между государствами завязалась жесткая дипломатическая переписка. Курьеры сновали туда-сюда, как волки в клетке с видом на волю, обвинения в нарушении границ и задержании чужого гражданина сыпались с обеих сторон. В конце концов, для Котени все кончилось благополучно. О его самоуправстве решили забыть и уладить дело в частном порядке. С родственников потребовали выкуп, а из темницы отпустили домой голым, в одних сапогах. Вместо триумфа случился позор. Котеня вернулся на родину и отныне совершал подвиги с оглядкой на международное право, только на своей территории. С тех пор и ездил по городам и весям. Вызывал встречных на поединки. Бывал бит, что немудрено: большинство соперников оказывались закаленными в реальных боях. Когда Котеня побеждал, особой славы такие подвиги тоже не приносили: хвалиться победой над равным и более слабым было совестно.

Георгий слушал с улыбкой. Имя людоеда и то место в повествовании, где Котеню в одних сапогах отправили домой, напомнило кое-что из детских книжек. Сказки оживали. Между прочим, Хотен Блудович – это же герой богатырского эпоса, пусть известен меньше Ильи Муромца с компанией. А невесту Хотена звали… Как же ее звали? Чуня? Чаяна? Также вспомнилось, что в одном из вариантов былины имя героя писалось именно «Котеня», а не «Хотен». Получается, что Георгия и Елену отправили в настоящую сказочную жизнь, как они и просили. Явление им Соловья-разбойника чудесно подтверждало гипотезу. Казавшееся сказкой стало грубой реальностью, для которой, в свою очередь, машины, самолеты и телефоны – еще большая сказка.

В ответном рассказе Георгий сообщил уже опробованный на Соловье минимум в тех же терминах: жили с невестой за тридевять земель, но вмешались боги и перенесли на чертово болото. Потом невесту кто-то украл, есть подозрения на Соловья-разбойника. Георгий-Егорий ищет ее. Будет странствовать, пока не найдет.

Котеня обрадовался:

– Мы оба странствуем, ты ищешь потерянную любовь, я обретаю славу. Что мешает нам путешествовать вместе? Вдвоем и пищу добыть проще, и от лихих людей защититься.

– Мой путь лежит к Соловью, – напомнил Георгий.

– Мой тоже, до поры до времени. Но я не верю, что твоя суженая у Соловья. Одно дело отбить ее у дракона, тут и слава ему, и почет. А у своего брата-воина, который сам из народа и тоже о народе печется? Нет, не верю. Думаю, от Соловья ты отправишься на все четыре стороны, и тогда мы опять сможем искать славы… то есть, твою суженую вдвоем.

Иметь друга в новом мире – дело хорошее. Даже временно.

– Обещать не могу. – Георгий изобразил раздумье. – И коня у меня нет. Даже шлема. В таком виде стыдно людям показаться.

– Добудем! – Глаза Котени загорелись. – А чтобы окружающие не придирались… не побрезгуешь, если временно возьму тебя оруженосцем?

Кажется, два желания совпали.

– С оплатой? – поинтересовался Георгий.

– По высшему разряду!

– Договорились. Только проясним один момент: у нас, в моих землях, оруженосцы помогают витязю в пути, заведуют снаряжением и в бою находятся за спиной, чтобы подать запасное оружие. Я правильно понял обязанности, или у вас они чем-то отличаются?

Даже если отличались, сказанное Котеню устроило полностью. Возможно, кое на что он даже не рассчитывал. Заснули довольными.

Ночь прошла без приключений. Утром Георгий и Котеня позавтракали из котомок, выложив на общий стол у кого что нашлось, умылись, и перед тем, как двинуться в путь, Котеня предложил:

– Меч без драки ржавеет, как жизнь без славы. Давай, что ли, помахаемся впрок, чтобы руку набить.

Тренироваться с нанимателем входило в обязанности оруженосца, и Георгий обнажил оружие. В первом спарринге он опрокинул соперника с помощью ноги, во втором оглушил щитом, в третьем специальным финтом выбил клинок, и тот улетел внутрь высохшего куста.

– Неплохо, – признал Котеня, отыскав меч и потирая исколотые руки. – Кто учил?

– Соловей.

– С этого начинать надо было.

Георгий почувствовал, что тренировок больше не будет.

– Не понимаю, – признался он.

– Соловей Будимирович – лучший клинок государства, а то и мира. Эх, если бы в свое время он не повздорил с Кощеем…

– А что случилось?