Сказаниада

– Не знаешь? – Котеня с удовольствием восполнил пробел в чужом образовании. – Соловей выигрывал все состязания, причем именно все – и по правилам, и в боях без правил. Противники уходили с позором или их уносили на носилках. Нередко по частям. Все прочили Соловью быстрое продвижение по службе, только молодость мешала ему возглавить дружину. Дальше случилось то, что однажды происходит с каждым мужчиной. Он женился. Прошел год, Соловей ждал высшего назначения… и застукал молодую супругу с Кощеем. Кощей – он бессмертный, с ним ничего не сделать, а сластолюбивую женушку Соловей прирезал. Потом, понятное дело, подался в бега. С тех пор живет в лесу, грабит и всячески изводит Кощеевых людей. Впрочем, и другой добычи не упускает. Часть добытого раздает бедноте, отчего простые люди на него молятся. Единственный недостаток у Соловья со времен, когда супружница предала – теперь он тоже ни одной юбки не пропускает. Мстит, что ли?

Упоминание про юбки уронило настроение Георгия так, что зубы заскрипели. А Котеня задал вопрос, еще больше усугубивший ситуацию:

– Как ты у Соловья в учениках оказался? Он же учеников не берет, я узнавал.

– Ты недавно рассказывал, что его чуть не поймали, но некие люди укрыли его и выходили. Это были мы с невестой. В благодарность Соловей меня обучал бою на мечах и с другим оружием. – Георгий помолчал. – А в самом начале я тебе рассказал, что суженую ищу, и что она у Соловья. А ты минуту назад на его любвеобильность намекал. Вот и стыкуй.

Собирались молча.

В пути Котеня вновь разговорился. Где искать разбойничью шайку, он знал приблизительно:

– Говорят, в постоялых дворах как бы в беседе друг с другом нужно громко назвать себя и сообщить, что тебе Соловей требуется. И причину обязательно указать. Ему передадут. Если дело стоящее, он такого искателя сам найдет.

Георгий двигался за конным спутником чуть позади, а когда вышли на широкую, разбитую телегами, дорогу – сбоку. Дорога вилась по лесу, обходя чащи и буреломы, и на очередном повороте спутник пришпорил коня, а тишину порвал крик:

– Стоять, не двигаться!

Котеня не схватился за меч, это радовало – открывавшиеся за листвой неприятности были не глобальными.

На крик обернулся парнишка, в потрепанной крестьянской одежде, светловолосый, вихрастый, худой и бледный, как смерть. Его застигли в момент, когда он крепил к толстой ветке ремень с петлей внизу.

– Рассказывай, – приказал Котеня.

– Меня Антошкой кличут. Я с хозяйским казначеем ехал. На нас напали. Ограбили. Казначея убили. Хозяйка ждет плату с крестьян за пользование землей, она подумает, что это я украл. Все одно не жить. Лучше сам, чем дыба и палач.

– Кто это был? – Котеня машинально схватился за меч, челюсть мужественно выехала вперед. – Можешь описать?

– Один худой, второй здоровый. Первый немного раненый. Они и не скрывались, звали друг друга по имени. Тит и Прокопий. Соловьевские.

– Вот тебе и народные мстители, – почти выплюнул Георгий.

– Мне, дяденьки, домой нельзя. Добро бы меня там каким-то чудом простили, но даже коли так, все равно плату с крестьян снова потребуют. Лучше бы мне тоже к Соловью податься, вместе с ним денег с богатых кровопийц насобирать и раздать тем, кто из-за меня пострадает, и всем другим хорошим людям. Да не возьмет меня Соловей, мал еще. – Антошка со вздохом опустил голову. – Оттого и выходит, что ничего мне другого не остается, как на дерево в петлю или с камнем в речку.

Ради славы Котеня готов был на все и подкинутую судьбой возможность терять не собирался.

– Пошли к твоей хозяйке, горе луковое. Разберемся. И поясок-то прибери, еще пригодится. Чего глаза выпучил? Я же не в том смысле, что снова, а про одежду.

Если проблема заставляет человека вешаться, это действительно проблема. Антошка рассказал правду, врать ему незачем, и проверить проще простого.

Теперь первым шел Антошка, показывая путь, за ним на коне ехал Котеня, а замыкал маленькую процессию Георгий. Обидно, что двигались в обратную сторону. Каждый шаг удалял от цели, но Георгий не мог бросить Антошку и славолюбивого витязя одних, он тоже хотел помочь. Справедливость – штука редкая. Если Георгий не вступится за других, кто вступится за Георгия, когда ему потребуется помощь? А она потребуется. Вряд ли получится вернуть Елену в одиночку.

Вернуть. Ага. Прийти в разбойничье логово и забрать невесту. Внешне план прост и предельно понятен. Непонятно одно: как его осуществить. Допустим, Георгий скажет Соловью, когда (или если) до него доберется:

«Елена у тебя?»

«Нет», – ответит тот.

И что делать дальше?

Либо еще вариант:

«Елена у тебя?»

«Да».

Это еще хуже. Поступать придется по ситуации.

Когда Антошка свернул с наезженной и утоптанной множеством ног дороги на менее значимую, Котеня резко натянул поводья, конь остановился. Причина оказалась простой, о ней рассказали поджавшиеся губы и бегающий взгляд Котени: места были ему знакомы и ничего хорошего не сулили.

– Один разберешься? – обратился он к Георгию. – Мне туда нельзя, там моя Чейна живет. Я тут подожду. Возьми шлем. И коня, так с тобой уважительнее разговаривать будут.

Нахлобучив на Георгия свой остроконечный шлем, он спрыгнул с седла и протянул поводья.

Георгий развел руками:

– Я не умею верхом.

– Какой же ты витязь? – Котеня подозрительно прищурился и отступил на шаг, потянувшись к мечу.

– У нас больше телеги-самодвиги да ковры-самолеты в ходу. А животных детям в зоопарках показывают, чтобы не забывали, откуда мясо берется, и свинью от зайца отличали. Я некоторых моментов до сих пор не понимаю: самец лошади называется конем или, к примеру, жеребцом, самка – кобылой, дети – жеребятами. А кто тогда сама лошадь?

Котеня проморгался и потряс головой, будто смахивал морок:

– Лошадь – она и есть лошадь, кем же ей еще быть? Эх, чудо заморское, держи поводья, учить буду. У нас витязь без коня – что меч без рукояти. Запрыгивай. Да кто ж так к лошади подходит! О! Лошадь – она бесполая, это обобщение. Как человек, только лошадь. Человек же тоже может быть и он, и она. Или вот, к примеру, та же мышь. Или комар. Кстати, тут один умник, до того как сожгли, всех убеждал, что среди комаров кровь пьют только самки. От безделья народ чего только не выдумает…

Глава 4. Как Егорий стал Храбрым

В представлении Георгия слово «хоромы» означало приятное для ушей хозяев название большого дома или богато отделанной квартиры. Это было определение из прежней жизни. То, что назвал хоромами Антошка, оказалось комплексом зданий, которые собрали воедино. По смыслу больше подходили термины «усадьба» или «поместье», но только в общем. Нюансы меняли суть. Хоромы – хоромы и есть, теперь ни за что не спутать. Еще можно сказать – деревянный дворец. Антошка вел по нему и объяснял, что есть что. Для парнишки иноземный витязь был судьбоносным чудом, и Антошка изо всех сил старался угодить и быть полезным хоть в чем-то. За спиной Георгия он торжественно въехал на коне через украшенные резными гребнями ворота и теперь, опять же по просьбе Георгия, перечислял, указывая на помещения внутри двора, огражденного частоколом:

– Конюшня, амбар, портомойня…

– Последнее – это зачем?

– Там прачки белье стирают.

– А-а, прачечная.

– Не слыхивал, чтобы так называли, у нас говорят портомойня. Над ней сушильня, дальше мыльня и стряпная изба.

– Переведи с местного на нормальный, – попросил Георгий.

– В мыльне моются.

– Баня?

Антошка засиял:

– Да, так тоже говорят! А в стряпной избе стряпают.