Мужское счастье

«Никак, но приятно, что хоть что-то нашли. Даже отрицательный результат, как говорится, тоже результат, а у нас прощупывается что-то реальное».

«Давно ли мистика стала реальностью?»

«Спокойной ночи».

Маша вернулась из ванной, Иван убрал телефон.

Оказалось, что говоря «Спокойной ночи» Коляус бессовестно насмехался. Диван в гостиной долго и беспардонно скрипел, уснуть не получалось. Время шло, ритмы сменялись, звуки не прекращались. Особенно допекала природа скрипов, она подключала воображение. Утром надо сказать Коляусу, что он последняя сволочь. В ночь приезда гостей Иван мечтал, чтобы они с Маргаритой лучше играли роль влюбленных, сегодня работа на публику вызывала у него ощущение неполноценности. Потому что нельзя так долго-страстно-разнообразно, это физически невозможно. Пусть не вся соседская активность, но ее часть – явно показная. Если, конечно, Коляус и Маргарита не роботы. В армии Коляус был человеком. С тех пор много воды утекло, наука ушла вперед. Мало ли, что и как делают в секретной конторе с сотрудниками для выполнения секретных заданий. Надо бы спросить Коляуса, не робот ли он – перед тем как объявить, какая он сволочь. Если миссия в Тихомировске выявит, что людей научились превращать в зомби, то версия с роботами тоже имеет право на существование.

Обидно, что Маше не рассказать ни истинной версии Коляусовой неутомимости, ни юмористической. Маша останется уверенной, что друг Ивана – великий любовник.

Долго-страстно-разнообразное действо в соседней комнате продолжалось. Иногда скрипы сопровождались женскими стонами. Иван хмыкнул:

– Музыка любви.

– Не слишком приятная. – Маша в очередной раз глянула на часы.

– Кому как.

В глазах Маши появилась задумчивость.

– Считаешь, что центральной мелодии не хватает аккомпанемента?

– Слова для выражения мысли у меня были другие, но идею ты ухватила верно.

Глава 14. Нина, музыка и очередное пришествие Даброго

Утренние лучи пробивали шторы, заоконная яркость ослепляла, она заставляла морщиться и отворачивать голову. Иван улыбнулся. Жители Тихомировска считали родной город хмурым, сурово-снежным зимой и дождливым в остальное время. В Питере, куда Иван ездил в детстве с родителями, и в Солнечногорске, где довелось служить, местное население о своих городах думало так же. Странно. С тех пор, как Иван переехал в Тихомировск, солнце светило не переставая. Город света и вечной весны. Как будто встреча с Машей повлияла на законы природы, и климат в округе изменился. Даже лица горожан, несмотря на скрываемые тайны, стали доброжелательнее и счастливее, чем обычно.

Скорее всего, снаружи ничего не менялось, восприятие мира зависело от внутреннего состояния. Иван замечал только солнечные дни, в это время остальной народ под грузом проблем смотрел под ноги. Дождь вроде бы тоже был в прошедшие дни, но когда сердце поет и хочется всех расцеловать, разве дождь – неприятность?

Щурясь от бушевавшей за стенами квартиры солнечной феерии, Иван смотрел на спящую Машу. Как же она не похожа на старшую сестру. Светлое и темное. Ангел и бес. Даже тени от Маши были красивыми и светлыми, они играли с пространством, сминая его, как ребенок хрупкую игрушку, и вновь разворачивая в нечто чудесное и волшебное, что увидит только по-настоящему любящий человек. Полного счастья в постели Иван и Маша еще не достигли, она оттаивала постепенно, пересиливая себя, иногда сжимаясь, как от удара, и вновь распускаясь весенним цветком, солнечным и ярким. Казалось, ее что-то сдерживает, чтобы полностью раскрыться. Иван был нежен, не торопил, не настаивал, когда видел, что Маша не в настроении.

В квартире пахло розами. Хотя бы один свежий цветок всегда благоухал в вазе на кухонном столе, Иван своевременно менял его на новый. Маше нравились цветы, а Ивану нравилось дарить их ей. Для деревенского парня покупать цветы за деньги выглядело расточительством и признаком явного безумия, цветы растут в любом поле и, в конце концов, на клумбах. Цветы – это не только тепличные розы и прочие орхидеи, как думают уточненные аристократы и другие далекие от реальности люди. Придет время, и в квартире полевые ромашки с успехом заменят розы. Ромашки Маше, наверняка, понравятся больше. Сейчас закончился сезон подснежников, ничего другого в талом снеге не росло, иначе оно стояло бы в вазе.

Рискнуть будущим, чтобы узнать тайны Тихомировска, Иван мог раньше, до знакомства с Машей. С приближением даты свадьбы риск перестал казаться благородным делом, как с гусарским куражом и наплевательством на чувства близких утверждает известная поговорка. Участвовать ли в предложенной Коляусом авантюре – это нужно решать с Машей, скрывать правду от нее Иван не сможет. И с Грантиком Петросовичем надо уладить вопрос, Иван еще на работу толком не устроился – и такой удар по репутации. Какими глазами на Ивана посмотрят по возвращении из колонии? Будет как в бородатом анекдоте: «Ложки нашлись, но осадочек остался».

Прозвенел будильник, Иван с Машей обнялись, что с первого дня превратилось у них в ритуал. Она поднялась. Утром не получалось понежиться в постели, Маша всегда торопилась. «Успеть все и немного больше» было ее девизом.

Коляус и Маргарита еще спали.

– Скажи своему другу, что если диван сломается, мы знаем, с кого требовать возмещения.

– Он ответит, что на бэ-ушные предметы гарантия не распространяется, диван разваливался до него.

– Виноват не тот, кто разваливал, а кто развалил. Мы не в магазине.

– Не знай я тебя лучше чем другие, решил бы, что завидуешь Маргарите. Или вправду завидуешь?

– Дурачок. Мне кажется, что, наоборот, остальные должны завидовать мне.

– И мне.

– Твой аргумент тоже трудно оспорить. – Маша улыбнулась.

Не хотелось портить настроение, но Коляус просил узнать про надпись. Иван зашел издалека:

– Скажи, твои прежние проблемы с речью – это из-за отчима?

– Вовсе нет, я с детства так говорила, а отчим был по-своему хорошим человеком, и, вопреки всему, мне жаль, что он покончил с собой.

– Его убили.

– Мне сказали, что в камере его морально сломали, и он повесился.

– Сам себе человек перед смертью не вырежет на животе надпись «Пол». Ты знаешь, что значат эти буквы?

Маша не ответила. Ее рот остался открытым, взгляд остановился. Она схватила телефон.

– Витя! – почти истерично крикнула Маша, когда вызванный абонент ответил. – Дядю Сашу убили?!

Судя по всему, она звонила Виктору Алексеевичу из «Леопарда».

Выслушав ответ, Маша спросила в трубку более спокойным тоном:

– А надпись?

После очередных слов Виктора Алексеевича Маша облегченно вздохнула:

– Ясно. Спасибо. – Ткнув пальцем в «отбой», она повернулась к Ивану: – В тюрьме не любят педофилов, и отчиму не давали житья. Он не выдержал и повесился, а надпись нанесли после смерти, в отместку. Откуда ты узнал про дядю Сашу?

– В следственном изоляторе шептались, что, дескать, было у них такое однажды, но тогда я не знал, о ком речь. – Иван повторил главный вопрос: – Что значат эти буквы?

– Понятия не имею. Наверное, от слова «педофил» или еще какая-нибудь гадость.

– Тебя послушать, так твой «дядя Саша» был приличным человеком.

– Приличным вряд ли, но глубоко внутри он был хорошим. Во всяком случае, он старался быть хорошим. Каждый по-своему хорош.

– А по-моему нет.

– Мне тебя жаль. Слышал про «возлюби ближнего своего»?

– Не все заслуживают любви.

– Неправда.

Как же хотелось поверить. Увы. Иван не святой. Окружающие тоже. Любить всех – утопия.