Мужское счастье

Аркадий Борисович мог пролить свет на городские тайны. О том, как подступиться к расспросам, Иван не представлял, Коляуса этому учили, Ивана – нет.

Надо поступить по правилу, знакомому с детства: когда не знаешь, что сказать, говори правду.

– Вы понимаете, что я не из полиции и не местный, – начал Иван. – Как приезжему мне интересен один вопрос, и я случайно узнал, что в свое время вы писали заявление в полицию, а затем забрали его.

– Мальчик мой, не парь себе мозги. Что было, то быльем поросло. Забыть и растереть, а кто вспомнит – тому глаз вон. Закрыли тему.

Иван пошел с козыря:

– Слово «Лиапата» вам что-нибудь говорит?

Аркадий Борисович отвел взгляд, с полминуты думал, и, когда вновь посмотрел на Ивана, в глазах были боль и непредставимая серьезность.

– Сейчас ты счастлив?

– Да, – без колебаний ответил Иван.

– Тогда не ломай судьбе ноги и никого никогда ни при каких обстоятельствах не спрашивай про Лиапату. А если помянешь ее сейчас еще раз, получишь в ухо для начала. И не надо мне тут втирать про спецназ. Если я говорю, что получишь, значит получишь.

– От толпы, как вы в свое время?

– Дверь сзади, всего хорошего. Если что – мы ни о чем не говорили, ты ко мне не приходил. Кто вы, молодой человек? Ошиблись дверью?

***

По дороге назад Иван увидел, как между гаражами через лужи пробирается священник в черной шапочке и рясе под теплой курткой. К автобусной остановке пролегал многометровый затопленный путь, он казался непреодолимым даже для резиновых сапог. Иван подъехал как можно ближе:

– Садитесь, батюшка, подвезу.

– Мне в Центр.

– Садитесь.

– Спаси вас Бог. – Священник разместился рядом.

– Вы из церкви при кладбище? Скажите, Клара Пономаренко-Трубецкая – ваша прихожанка?

– Простите, вы ей кто?

– Я Иван, жених Маши, ее сестры. Они почему-то не ладят, а мне даже причину ссоры не говорят. Вы, случайно, не знаете, что у них случилось?

– Понятие тайны исповеди вам знакомо?

– Я не прошу выдавать секретов. Мне хочется нормальных отношений с новыми родственниками, но я не знаю, что для этого сделать.

– Мне вас порадовать нечем. Хотите что-то узнать – поговорите с Кларой сами.

– Собираюсь. Мне сказали, Клара ходит в церковь по выходным. А я даже не знаю, как она выглядит, у Маши в доме нет ни одной взрослой фотографии сестер, только общая детская. Они там все на одно лицо.

– Они и сейчас похожи. У Клары шрам на правой щеке, узнаете сразу.

Машина въехала на стоянку перед Центром. Иван оглянулся на стройку, где работал Ключевой. Двенадцатиэтажка. Выше нее – только храм на площади. Стройка – отличная точка для наблюдения за Центром и, честно говоря, за всем городом. Удобное место для размещения психотронного оружия, если оно у кого-то появилось, а целью по непонятной причине выбран Тихомировск.

Священник открыл дверцу, Иван попросил его, прощаясь:

– Может, что-то посоветуете?

– Пожелаю. Смирения и прощения.

На обратном пути Иван включил радио. Шла передача «По заявкам радиослушателей».

– Сегодня реаниматологу Валентине Рудольфовне Истоминой исполнилось пятьдесят, – слащавым голосом, будто общался со смертельно больными, местный диктор делал подводку к песне. – Коллеги и друзья от всей души поздравляют ее, желают долгих лет жизни и крепкого здоровья и просят поставить песню «В платье белом» группы «Ляпис-Трубецкой».

Иван резко затормозил, отчего сзади гневно засигналили, объезжая внезапное препятствие. С запозданием извинившись включенной на пару секунд «аварийкой», Иван съехал к тротуару и остановился. В висках стучало.

«Ляпис-Трубецкой». Фамилия Клары по мужу – Трубецкая, «ляпис» – одно из значений слова «Лиапата».

Глава 12. Психотроника, флешмоб и военные

Коляус прослушал разговор с Ключевым, пока Иван обедал. Сам Коляус перекусил раньше, теперь он задумчиво сидел в кресле напротив дивана, куда уселся вернувшийся с кухни Иван.

– Понятно, что ничего непонятно. Мне кажется, Аркадий Борисович боится.

– Мне тоже так показалось, – согласился Иван. – Кстати, со стройки, где он работает, хороший обзор на Центр. Мне подумалось, что можно попросить установить там камеру…

– И направленные микрофоны. Если понадобится – сделаем без ведома сторожей и начальства, в Тихомировске нет людей, кому я доверяю.

По пути домой Иван отправил Коляусу песню группы «Ляпис-Трубецкой», название группы высвечивалось в имени аудиофайла, и было интересно, сработает ли намек. Через минуту в ответ пришел файл в формате электронной книги. «Ильф и Петров "Двенадцать стульев"».

«Какая связь?» – написал Иван.

Проще было позвонить или доехать до дома и поговорить лично, но бездумно сработал шаблон: в ответ на электронное сообщение нужно писать электронное сообщение. Мозги кипели от внезапного озарения, совпадение не давало успокоиться и сосредоточиться на чем-либо.

Совпадение ли?

«Музыкальная группа названа по имени персонажа книги – поэта-халтурщика. "Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал". Версия с логической цепочкой "Лиапата-ляпис-Трубецкой" находится в разработке. Бывший супруг Клары Пономаренко бесследно исчез. По словам знакомых и родственников он уехал из Тихомировска, а что произошло на самом деле – неизвестно. Идут розыскные мероприятия».

Первое, что возникло перед глазами Ивана после прочитанного – раздутый труп с надписью «Пол», как у сходившего на рыбалку Андрея Серявина, сводного брата Маши. Версия о самоутоплении – чудесная версия, Иван поверил бы сразу, водись в наших водах пираньи и будь они грамотными.

Коляус продолжил тему, прерванную поездкой к Аркадию Борисовичу.

– Вопросы к местным жителям множатся ежечасно, а их, этих вопросов, изначально было выше крыши. Кто и почему закрывал дела? Замешана прокуратура. Что нужно сделать? Прошерстить и вытравить паразитов. Кто и почему не принимал заявлений от потерпевших и явно незаконными методами убеждал забрать уже поданные? Сотрудники полиции. Нужно протрясти полицейские отделения. Кто не заводил дел и не принимал необходимых мер, когда факт преступления был налицо, как в рассказанном тобой примере избиения? Сотрудники патрульно-постовой службы. Надо ими заняться. Кто заведовал камерами видеонаблюдения, которые в нужный момент сломались или с которых исчезли записи? Технические работники и ответственные специалисты. Следует препарировать каждого на предмет вшивости и опасных связей. Кто и как поработал с владельцами электронных страниц, где был размещен и позже убран контент об избиениях? Кто давил на свидетелей? Кто убирал неугодных, представляя убийства самоубийствами и несчастными случаями? Кто следит, чтобы лишняя информация не выплыла наружу? Кто курировал деятельность капитана Стольского и закрыл дело по отчету, в котором расследование шло к финалу? И, наконец, кто в верхах покрывает, что покрывает и, главное, почему? Список должностей и фамилий огромен, а прижать к ногтю кого-то конкретного или сразу весь список можно после успеха нашего расследования – с ответом на вопросы кто, зачем и как влияет на массы горожан.

– Активных горожан мужского пола, – уточнил Иван.

– Это гипотеза, а правды мы не знаем. Мужики скопом бьют одного, а женщины во всем винят девушек с пониженной планкой социальной ответственности. По-моему, второе тоже похоже на внушение, одна глупость ничем не лучше другой. Со счетов нельзя скидывать ни одной догадки, а правда все равно удивит. Хорошо бы о городских делах расспросить Даброго… – Коляус вздохнул и отрицательно мотнул головой. – Я уверен, Дабрый что-то знает, но в том, что знает, он повязан по рукам и ногам. Разговор по душам ни к чему не приведет. Дабрый – человек местной системы, работает на нее, надо держать это в голове как подтвержденный факт. Дабрый не перестанет быть нашим другом, но это как с друзьями кавказских национальностей: когда дружба и принадлежность к общине встают в противоречие, выбор – пусть с обливающимся кровью сердцем и со слезами на глазах – делается в пользу общины. Кстати, Дабрый вечером зайдет в гости, если вы с Машей не против. Я позвонил ему, сказал, что приехал с подругой и остановился у тебя. Нельзя побывать в городе, где живет друг, и не известить.

– Будем изображать, что все по-прежнему?