Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником

– Откуда мешок с оружием и доспехами? – продолжился допрос.

– Это мои вещи.

– Не морочь голову, Ваня. Рассказывай, чей ты и откуда.

– Из семьи Немира, кузнеца.

– Это где же такой обитает? В городе?

– Деревенские мы. Зырянковские.

Судя по вопросу, человек, который со мной разговаривал, не имел понятия о внутренних делах княжества. Это подняло дух. Легенда могла пройти.

Но не прошла.

– Хочешь сказать, что у подмастерья деревенского кузнеца могут быть Терентьевский нож и щит Афонинской работы? Или скажешь, сам выковал?

– Щит мне Селиверст Афонин подарил! – выдал я.

И прикусил язык. Если спросят, как именно подарил, версия о Немировском подмастерье пойдет прахом. Или придется рассказывать все.

– Хорошо сваливать на человека, о котором все знают, что погиб. – Силуэт надо мной хмуро покачал головой.

– Как?!

– Ушкурники, если почему-то не слышал. И не мог такой скаредный жучара кому-то просто так что-то дарить. Я его знал. Мы с Афонинскими и Терентьевскими дела ведем много лет.

– А вы откуда? – посмел спросить я.

– Еще с тобой не разобрались, – отрезал мужчина. – Вижу, ты парень ушлый, может и был подмастерьем, но спёр дорогих вещичек и сбёг, да болезнь подкосила. Так?

– Нет.

– Вижу, правды не добьемся. Отдать тебя папам?

В ответ на мою заминку человек улыбнулся:

– Так и думал. Предлагаю сделку.

Тон, которым это произносилось, приятным не был, и сделка, судя по всему, хорошего не сулила. Но от меня ждали ответа.

– Какую?

– Про мешок забываем, будто не было, на таможнях выдаем за своего, а ты молчишь. Лечение и еду отрабатываешь, и через шесть лун свободен, как ветер в поле. Если честно, я давно скормил бы тебя рыбам, да команда поредела, помощники нужны.

– У меня есть выбор?

– Конечно. Рыбы ждут.

– Ваше общество мне симпатичней.

Голос капитана подобрел:

– Договорились. Сегодня полежишь, с утра начнешь работу на палубе. Не бойся, пока не оклемаешься, перенапрягать не буду. Мне нужна здоровая команда.

Капитана сменил молодой парень, который, как оказалось, ухаживал за мной все это время.

– Оська, – назвался он.

Доспехи на Оське висели как на пугале. Даже не доспехи в полном смысле, а пара необходимейших элементов, которые прикрывали плечи и грудь. Остальное напоминало кожаную амуницию рыкцарей. На длинном худом теле защита смотрелась чужеродным элементом, парня могли пристроить в юнги без особого его желания, как меня. Выбор между службой и жизнью в таких случаях очевиден.

У челна было имя. «Везучий». По рассказу Оськи, оно себя оправдывало. Опыт капитана этому способствовал или размеры, но уже несколько лет «Везучему» сопутствовала удача – судно приносило прибыль и не попало ни в одну передрягу. Не раз за ними гонялись ушкурники, но без толку – спасали спаянная боевая команда и неописуемые для здешних мест размеры. Существовал даже трюм, куда меня и расположили. Под низком потолком приходилось сгибаться в три погибели, Оське это особенно досаждало.

Он рассказал про команду – около тридцати человек, которых, по его словам, для челна таких размеров было мало. Капитана звали Венцемир, за ним тянулся шлейф слухов о лихом прошлом. Команда боготворила капитана, вместе с его успехами росло общее благосостояние, каждый надеялся однажды скопить на собственный челн. Оську, как выяснилось, Венцемир купил у погибавших с голоду родителей, через несколько лет он отработает и сможет вернуться домой, если там еще кто-то жив.

В открытый люк я видел некоторых членов команды. При себе у каждого имелся короткий меч – оружие для абордажа или боя-свалки, за спиной или в пределах досягаемости – лук. Бывалые морячки. Небольшим суденышкам речных пиратов взять таких можно только ценой больших жертв, а жертвенность в среде разбойников не в ходу. Дело Венцемира процветало, и меня на «Везучем» ждала завидная судьба обеспеченного в будущем моряка. Или речника – еще не выяснил, как правильно называть. Оська сообщил о перспективах сразу, словно уговаривал остаться, если капитану Венцемиру почему-то предпочту рыб. Это напрягло. Если юнга допускает, что такой выбор имеет право на существование…

Почему везде мерещится подвох? Просто рад парень, что появился кто-то младше, и шишки теперь будут сыпаться на другого.

Подвешенные на бортах щиты, частично видимые снизу, имели овальную форму. У Селиверстовой команды они были каплевидные, а в подарок мне, как чужеземцу, преподнесли круглый. Видимо, каждая местность имела свои оружейные традиции.

– Вы откуда, из какой страны… или местности? – Будь у меня немножко больше знаний, не пришлось бы выглядеть невеждой. – Имею в виду как всех вместе, так и по отдельности. Сам откуда родом?

– Неважно. – Оська насупился. – Тебе тоже советую забыть. Даже имя сменить, чтоб слухи не дошли.

– Какие слухи?

– Всякие. – Парень поднялся, для чего ему пришлось г-образно согнуться, и направился к лестнице.

– Развяжи, – попросил я, пошевелив связанными руками.

Оська испуганно замотал головой:

– Приказа не было!

– Но я теперь член команды.

– Все так говорят. А потом… – Он осекся и умолк.

– Что? – тихо спросил я.

– Ничего.

– Оська! – позвали сверху. – А ну тащи сюда свою тощую задницу!

Парень унесся, гулко топая по сыроватым холодным доскам.

Через некоторое время я не выдержал.