Белые и черные

Ял причалил ко второй пристани от угла. Выйдя из яла и еще подымаясь по ступеням, посетитель увидел в открытое окно хозяина.

– Здравствуй, Петр Павлыч! Ждал ли гостей так рано?

– Не совсем… а ждал, только не ваше сиятельство, а другого нужного человека, и с приятелем еще.

– Кого же?

– Дивиера с графом Матвеевым.

– Как нельзя более кстати.

– Как? И тебе они нужны, что ль?

– От тебя к ним сам ехать хотел. По крайней мере, к последнему.

– Подожди, так здесь увидишься. Да, я надеюсь, и дело одно, чего доброго, у вас с ними? Или, по крайней мере, по одному поводу с твоим посещением и они соберутся. Хочешь, скажу, что сразу отгадал и повод твоего посещения: уехал!

– Правда, правда! Стало быть, и они смотрят на выезд как на удобное время для действия на кое-кого.

– Конечно!

– Я ведь хочу Матвеева и тебя свезти к Бутурлину.

– Зачем?

– Прямо торговаться. Что возьмет за выполнение предъявленного требования – остановить полет нашего летунчика около Митавы?

– Недурно… Потолкуем. Да вот, кажется, подъезжает и наш генерал-полицеймейстер.

Действительно, Дивиер и Матвеев через минуту причалили к пристани у двора Шафирова, а еще через минуту все четверо уже дружески держали друг друга за руки.

– Что доставляет нам приятную встречу с вашим сиятельством здесь, в укромной хижине нашего дорогого друга? – спросил Матвеев, пожимая руку Бассевича.

– У нас, я полагаю, один повод видеть Петра Павлыча и принять меры для взаимной поддержки по поводу отъезда общего врага, – ответил, прямо глядя в глаза Дивиеру и Матвееву, Бассевич.

– Вы, значит, вступаете с нами в согласие? Или сами сбираетесь действовать на свой страх и от нас потребуете только не мешать вам? – спросил Дивиер.

– Как вам угодно. Я хотел графа Андрея Артамоныча и барона Петра Павлыча взять и ехать к Александру Бутурлину… договориться с ним: что он возьмет добыть указ, как следует подписанный, повелевающий: захватить светлейшего и передать тому, кого мы пришлем за ним… отсюда…

– Дело важное, но опасное! Указ тут ничего не значит; некому будет исполнить его. Военного начальника такого не найдешь! – ответил Дивиер.

– Вы не верите, значит, возможности осуществления дела, а сами не прочь действовать заодно, когда общий враг будет взят и привезен?

– Тогда другое дело!

– А вы, господа, как? Едете со мной к Бутурлину?

– Едем все! – был общий ответ.

Шлюпка генерал-полицеймейстера около полудня подвезла четырех пассажиров прямо к дому Бутурлина на Неве.

Ждать не пришлось. Пустили сразу, и хозяин, уже одетый, сам встретил гостей и поклонами ответил на приветствие каждого, пропуская в повалушу. Посредине ее, у лавок, был стол, уже накрытый и уставленный закусками.

– Милости просим присесть, господа енералы. А коли скажете, и знать будем, чем могу служить вашим милостям? – спросил хозяин усевшихся гостей.

– Александр Борисович, – заговорил прямо Бассевич, – ты теперь в случае… не скрывайся; единственная помеха прочности твоего положения – светлейший. В ночь он уехал в Курляндию и там будет принуждать дворян себя выбрать в герцоги. Значит, изменяет российскому престолу, действуя к ущербу его прерогатив на эту страну в лице вдовствующей герцогини. Вот указец: «Князя Александра Меншикова, преступившего присягу богопротивными и нам зело вредительными намерениями, повелеваем схватить и передать подателю сего нашего указа, без всякого мотчанья и сумнений, и дать достаточный эскорт для сопровождения». Нужно добыть подпись, контрасигнирующую и сообщающую силу этой бумаге! Сколько хочешь ты за подпись? Меншиков и тебе оказывается бревном поперек дороги…

Бутурлин задумался, но, вероятнее всего, рассчитывал: сколько заломить.

– На первый случай – десять тысяч червонных… а там посмотрим… За подпись я этим согласен удовольствоваться, чтобы моего имени, однако, не было упомянуто!

– Идет. Господа, будьте порукой, что он не попятится!

Бутурлин взял черновой указ из рук Бассевича, и каждый из его спутников касался рукою своею руки случайного ходатая.

– От кого же я получу обещанное? – спросил Бутурлин Бассевича, когда все приложились.

– От меня!

– Когда вы заедете за указом?

– Пожалуй, вы сами завезете мне подписанный указ, и в ту же минуту выдам. Кажется, так дело проще.

– Когда же?

– Как успеете, но… не позднее как через неделю. Деньги готовы и сейчас уже.

– Хорошо!

– Прощайте же – жду. Вы, господа, со мной?

– Я, и я также, – ответили Матвеев и Шафиров, – побудем еще с Александром Борисычем. Мы и без вас были бы у него. Нужно перекинуться двумя-тремя словами… о своем деле.

– Как хотите. А ты, Антон Мануилович?

– Я тоже с ними вместе. Коли нужна моя шлюпка, можете на ней ехать и пришлите обратно сюда.

Бассевич распростился и вышел.

– Взялся ты, Александр Борисович, за смелое дело, – заметил Матвеев.

– А что так?

– Да ведь как государыне покажется это самое обвинение светлейшего? Ино не покажется… опалится, тогда что?

– Этого бояться нечего… можно подготовить, подстроить, и сойдет обвинение ладно… гнев даже возбудить на время удастся. Есть потруднее кое-что…

– Что же еще потруднее?