Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823

Портрет твой писан графиней Ржевуссеой. Поелонись ей от меня и скажи, что теперь скучно было бы ей в Петербурге: ума так мало в гостиных, что и принять ее нечем бы было. Пришли и другой портрет.

Приветствие таково, что и Омар, или кто-то, сжегший Александрийскую библиотеку, ему бы позавидовал, а Наполеону и не удавалось так скромничать.

Что же башмаки?

361. Тургенев князю Вяземскому.

23-го февраля. [Петербург]. Второе письмо.

Спасибо, спасибо! Сию минуту получил твои четыре строки из Варшавы чрез Слоним (отчего это?), уведомляющие о возвращении государя. Это у нас неизвестно еще было, и мне по делам очень пригодилось.

Правда ли, что Николай Николаевич не хочет иначе выехать из Слонима в Варшаву, как по особенному приглашению государя, будучи сердит за то, что не его, а графа Соболевского позвали в Троппау? Можно ли сердиться ему? Впрочем, да благословит Бог доброе сердце! Здесь не верят твоему известию, ибо из Лайбаха от 4-го писали совсем противное.

362. Князь Вяземский Тургеневу.

25-го февраля. [Варшава].

Здравствуй, мой милый! Приношу тебе исписавшееся перо, выговорившееся сердце и несколько минут. Писал Николаю Михайловичу о происшествиях и моих впечатлениях и записался. Спасибо за выписку из «Истории de la fille d'un roi». Знаешь ли, что она писана Федором Головкиным? У нас её нет, по прочел бы ее с любопытством и радуюсь сердечно, что русский голос настроен на европейский лад. Нельзя ли выписки из неё напечатать в «Сыне». А что-же моего «Гизо»? Оно было бы кстати после происшествий пансионских.

И конечно, у Жуковского все душа, и все для души. Но душа, свидетельница настоящих событий, видя эшафоты, которые громоздят для убиения народов, для зарезания свободы, не должна к не может теряться в идеальности Аркадии. Шиллер гремел в пользу притесненных; Байрон, который носится в облаках, спускается на землю, чтобы грянуть негодованием в притеснителей, и краски его романтизма сливаются часто с красками политическими. Делать теперь нечего. Поэту должно искать иногда вдохновения в газетах. Прежде поэты терялись в метафизике; теперь чудесное, сей великий помощник поэзии, на земле. Парнасс – в Лайбахе. Чорт подери время! Хочется разговориться, а часы оковывают руку. Прости!

У вас теперь должен быть неапольский курьер, проехавший через Варшаву, который, сказывают, видел много любопытного.

363. Князь Вяземский Тургеневу.

2-го марта. [Варшава].

Я писал тебе об одном Courtin, театральном живописце, желающем определиться в С.-Петербургскому театру. Что сказал Тюфякин? Дай ответ!

Как обман, как упоенье,
Как прелестный призрак сна,
Как слепое заблужденье,
Как надежды обольщенье,
Скрылась дней моих весна.

Как блеск молньи светозарной,
Как минутные цветы,
Как любовь неблагодарной,
Как в несчастьи друг коварной,
Изменили мне мечты.

Как пернатый житель леса,
Как пустынная стрела,
Как отважный конь черкеса,
Как поток с вершин утеса,
Радость быстро протекла.

Перевод каких-то куплетов французских; на прекрасную музыку положены князем Антонием Радзивиллом. Дай их от меня г-же Самойловой: у неё есть эта музыка.

4-го.

Спасибо за письмо от 23-го. Дом нанял я здесь, ибо все еще часть текущего года Варшаву иметь буду за постоялый свой двор. В Карлсбад или к другим водам поеду неотменно, буде не препятствия непредвидимые; Кострома и Париж оспоривают мое будущее. Вот и вся загадка моих планов, В них есть единство, несмотря на наружную разнообразность. Жаль только, что ты уже отказываешься от товарищества.

С успехом мог! Если было: мог бы, то так! С успехом мог не значит, что на деле не явил. Говорю о том, что написано, и говорю: мог; говорил бы о том, что пишет, сказал: можешь. У меня было вместо: одеть в покров – представить в виде. Отчего же не сказать: добровольный ад!

Как древле изгнанный преступник на скалу.

Что тут нехорошего? Неужели два на в одном стихе? Таким образом стихотворство выдет штучная работа. Стихи не пишутся ни для глаз, ни даже для ушей. Часто не терпим в двух словах рядом стечения каких-нибудь слогов, которые необходимо терпеть принуждены в одном слове. Нежные уши оскорбились бы, встретя в соседстве два слова, из коих одно кончалось бы на раз, а другое начиналось раз; а мы говорим: разразит, разрешить, разрыв, препровождаю, попечение. Можно прибрать тысячу примеров удачнейших. Конечно, говорится более: благодаря глупцам, но едва-ли не правильнее: глупцов, ибо благодарить кого? Впрочем, что можешь исправить, исправь и поблагодари Блудова.

По некоторым достоверным известиям, прусский уполномоченный в Неаполе писал своему двору, что австрийская декларация имела действие манифеста Брунгвигского во Франции, то есть, разбила все несогласия и совокупила все воли в одно единодушное негодование, которое в особенности устремлено на русское правительство, почитаемое главным побудителем лайбахских советов или, по крайней мере, как на такое, которое могло бы отвратить эту бурю и того не сделало. Австрийские войска, шедшие тремя колоннами, принуждены были сосредоточиться в одну.

Воскресни, Боже, Боже правый
И их молению внемли!

Вот святая брань, а не наша, которая, как чорт в лужу, п –.

Вот письмо к Ф. Н. Глинке: прочти, расставь знаки препинания, запечатай и отдай; да узнай, что и как можно дать малую толику при подписке на журнал Общества, и не хотят ли чего моего для журнала? Вероятно, когда будешь читать это письмо, я уже буду на большой дороге: думаю ехать на той неделе в четверг или пятницу. Башмаки еще не готовы.

Прощай! Обнимаю тебя и всех православных в тебе, а еретиков je les embrasse pour les еtouffer.

364. Тургенев князю Вяземскому.

2-го марта. [Петербург].

С чего ты взял, что Пушкину был удар? Мы ничего подобного не слыхали, и я послал тебе с прошедшим курьером письмо его, и сам от него получил грамотку. Утешься и воспой свой напрасный страх.

Послание твое к Жуковскому будет напечатано в следующем «Сыне» с двумя или тремя незначущими поправками.

Не помню, уведомлял ли я тебя о мнении Ивана Ивановича. Вот что он писал ко мне, ou a peu pr?s: «Жаль, что Вяземский шевельнул прах двух стариков-поэтов, Первого мы уже привыкли уважать, и справедливо, а последнего грузные томы почиют, наравне с ним, сном непробудным, следовательно и вреда не приносят. Лучше бы нападать на тех, которые еще дышат и могут развращать вкус юных учеников уловлением разными ухищренными приманками неопытных писачек и составителей сборников для распространения о них молвы по всем уездам империи». Но, кажется, он мог бы удовольствоваться «Посланием к Каченовскому», где исполнено его желание, здесь изъявленное.

Третьего дня был я в первый раз в публичном собрании здешнего Вольного литературного общества, которого я и ты почетный член, но жар с одной стороны и резкий холод с другой cкopo выгнали меня; я однако же простудился и теперь, по милости наших словесников, снова на несколько дней затворником. После меня читаны были, как уверяют, хорошие пиесы Боратынского и какого-то Крылова, только не баснописца. Постараюсь прислать тебе их. Граф Хвостов и тут возился, но и тут ему отказали в чтении. Если бы он читал, я бы скорее уехал и не простудился, а теперь проклинаю сделанное другим предпочтение.

От Жуковского получил милое письмо. Просит писать к нему и о тебе. Не лучше ли тебе прямо уведомить его, что с тобою творится? Он сбирается непременно в апреле путешествовать.

Вчера уехал отсюда в Берлин великий князь Николай Павлович. «Образцовые Сочинения», о коих говорит Каченовский, суть те, кои издавали Жуковский, Кавелин, Воейков и прочие, в 12-ти частях.

Книга Куницына, написанная для училищ, о естественном праве, запрещена, отобрана, и автор лишится мест своих по Министерству духовных дел и народного просвещения.

Ни вздохнуть свободно от простуды, ни писать свободно от той же простуды не в силах. Эта строка вылилась из последних, но хочется выписать к тебе, что пишут из Царьграда на письмо одного доброго гасильника:

«La lеgitimitе est un principe politique, et non pas un axiome du droit public. Respectable en sa premi?re qualitе, elle devient absurde dans le sens qui lui pr?tent les habitants du faubourg St.-Germain II est facile de dire: «Je mеprise Constant et compa-nie», mais Constant et compagnie sont nеcessaires non seulement par leur lumi?re, mais parleur opposition elle – m?me dans les gouvernements constitutionnels. Emp?chez les de faire le mal en secret, mais laissez les faire le bien en public. N'est-ce pas faire le bien que de pr?cher les droits du peuple? S'ils n'obtiennent pas ce qu'ils demandent, ils emp?cheront du moins d'enlever ce qu'on a dеj? obtenu. O? en serait-on maintenant avec les Bonald, les Marcellus etc. enfin avec les ultras seuls? N'a-t'on pas reconnu leur tendance en 1814 et 1815? S'ils se sont corrigеs depuis, comme on le prеtend, et avec raison peut-?tre, du moins quant ? une partie d'entre eux, ? quoi le voit-on? Est-ce un minist?re vacillant, indеcis et se pillant toujours ? t?te perdue dans les bras du plus fort? Non, c'est aux libеraux. Les exc?s sont nuisibles de quel c?tе qu'ils viennent, mais suivez la vеritе, tel parti qui la dise, si on extermine les libеraux, ils seront remplacеs par d'autres opposants, plus terribles. L'extr?me faiblesse de l'apposition anglaise produisit les radicaux, plus encore que ne l'ont fait les еvеnements. Si les libеraux ne sont maintenus en risque de perdu la libertе, on les dеtruira tout en attaquant les licences d'une mani?re peu habile et trop exagеrеe. Pourquoi vouloir toujours se prendre aux sympt?mes, quand il faudrait tarir la source?»

Помолвка Левашова с Мятлевой объявлена. Пишу лежа.

365. Тургенев князю Вяземскому.

9-го марта. [Петербург].

Письма твои получил и Карамзину отдал. Сию минуту приехал брат Николай из Симбирска. Писать некогда. Вот письмо от Булгакова.