Игра судьбы

Как-то раз Анна взглянула на сына и заметила, что он погружён в какие-то мысли, не замечаяникого и ничего вокруг себя. Она пыталась поговорить с ним на волнующую его тему, но так и недобилась признания. А ей хотелось бы знать, о чём он думает…

Гюнтер долгое время терпел, но вот его терпению пришёл конец. И так как его язык отказывался произносить грубые слова, он схватил со стола вазу и в ярости разбил её о стену.

– Боже! Я не могу так больше! Не могу – и всё!

Ничего не понимающая и дрожащая от страха Анна смотрела на мужа широко распахнутымиглазами и молчала. А когда поняла, в чём дело, пошла к Эриху в комнату.

– Не пойму, что происходит, сынок, не пойму… – растроганно произнесла она, присаживаясь накрай кровати. – Ведь не так всё начиналось. Эрих, зачем ты это делаешь? Зачем?! После всего того, что я пережила… – не закончив фразы, она тихо всхлипнула. Потом смахнула слезу ипродолжила: – Ох, уж только бы вы с Гюнтером привыкли друг к другу, о большем и не мечтаю.Неужели ты не понял, что он хороший человек?

– Я понял одно: отчим мне родного отца не заменит, и я ему не стану сыном. Нам с ним никогда не найти общего языка. Если папа был бы жив, – не сдержался Эрих, – было б всё по-другому. Но папы нет, а его сын мешает вашему семейному счастью.

– Не смей так говорить, сынок! – воскликнула мать в полушёпоте. – Ты в этом доме не лишний.Надо просто время выждать, и всё будет хорошо.

– Не будет, – пробормотал он. – Никогда!

Нахмурившись, Анна посмотрела на сына и хотела возразить снова, но остановилась. Она накрыла ладонью его руку и, легонько сжав её, проговорила:

– Твой отчим, между прочим, уже купил тебе спортивный костюм, учебники, тетради и множество канцелярских принадлежностей. Такая покупка обошлась ему в кругленькую сумму, но Гюнтера не слишком волновали расходы. Ему было приятно, что ты пойдёшь в школу с радостью. Н-да, – протянула она, поднимаясь с кровати, – время бежит неумолимо.

– Ну и что?

– А то! Завтра в школу… – бросила мать, выходя из комнаты.

Когда она ушла, Эрих извлёк из ящика прикроватной тумбочки фотографию отца и, сноваулёгшись на кровать, заговорил с ним. Ему казалось, что тот его слышит, лишь ответить не может.       Так, глядя на фотографию, он наконец-таки заснул и не просыпался до утра.

Утром Эрих отправился в школу.

Среди оживлённых, радостных детей он чувствовал себя неуютно. Удивительно долго тянулись для него уроки, а коротким переменам, казалось, не будет конца. В перерывах между уроками, когда ребята сбивались в стайки, Эрих сидел безучастно в сторонке и глядел в окно. Его терзала всё та же неотвязная мысль: может ли отчим заменить ему отца? Он даже не заметил, когда начался следующий урок и к нему подошла учительница. Её голос вернул его к действительности.

– Расскажи-ка нам, Эрих, как ты провёл каникулы? – спросила она.

– Что? – Эрих вздрогнул от неожиданности. – Простите, я замечтался.

Учительница ему сделала замечание и повторила вопрос.

Он сосредоточенно нахмурил лоб, как будто особенно тщательно обдумывал её слова. Потом тихо произнёс:

– Никак.

Весь класс дружно засмеялся.

– Прошу прощения, – послышался голос одного из учеников. – Этот любопытнейший факт нужно непременно занести в книгу рекордов Гиннеса.

– Занеси, занеси… – проворчала учительница и, сделав жест рукой, сказала:

– Вебер, сядь…

Эрих сел на своё место и стал ждать окончания урока, чтобы скорей бежать из школы, в которой так же, как и в своём родительском доме, он себя чувствовал чужим.

В этот день Эрих не пришёл домой. Он бродил по улицам и как волчонок осматривался по сторонам, пугливо прислушиваясь к каждому шороху, а мысли были заняты одним: он боялся, что родители найдут его и строго накажут. Если явится сам, спросят: почему поздно?.. Что ответить? Нет, о возвращении домой не могло быть и речи! И мало-помалу успокоившись, он начал думать о ночлеге. Но прежде чем найти место для ночёвки, он написал записку и, вернувшись к своему дому, бросил её в почтовый ящик. В ней были такие слова: «Не ищите меня, я со своим классом ушёл в поход. Дома никого не было, поэтому мне пришлось написать вам записку. Когда вернусь, не знаю. Эрих».

От дома, чтобы его никто не заметил из соседей, он пустился бежать по улице и не заметил, как оказался на территории рынка, площадь которого уже пустовала от продавцов и покупателей.

Эрих ходил и смотрел на закрытые лавки. Возле мини-пекарни остановился; оттуда доносился запах сдобы. Должно быть, только что вынули из духовки, а продать не успели. У мальчика разыгрался аппетит, и он стал размышлять над тем, как завладеть вкусным лакомством.

Тут на его глаза попался ключ, оставленный в замке. Он осмотрелся, открыл дверь и вошёл внутрь. В помещении было темно и вкусно пахло. Наткнувшись на стол, Эрих провёл по нему руками и нащупал фонарик. Это его обрадовало. При тусклом свете он открыл духовой шкаф и, не колеблясь ни минуты, начал складывать сдобу в свою сумку… «Посадить меня в тюрьму за это – величайшая несправедливость. Я же никого не убивал, не крал… – мысленно оправдывал свой поступок Эрих. – Ну, проявил слабость, так это от того, что меня привлёк запах сдобы, и ключ… Почему бы не воспользоваться счастливым случаем? Как ты считаешь, Эрих?»

Эрих, конечно, был полностью с ним согласен.

Вдруг послышались шаги, он выключил фонарик и притих. Шаги приближались. «Кто же это может быть? Сторож? А может, полицейский? – Страх пробежал по всему телу. Время будто остановилось. Мальчик пугливо прислушивался к каждому шороху. – А если поймают? Что сказать в своё оправдание? Шёл мимо, увидел ключ и… заглянул из любопытства. Не поверят!»       Чтобы хоть как-то успокоить себя, он начал думать о том, как недурно поест, затем найдёт место для ночлега и уляжется спать на сытый желудок.

Между тем кто-то подошёл к мини-пекарне, постоял немного и пошёл дальше.

Когда шаги стихли, Эрих наполнил сумку сдобой и вышел наружу. Несмотря на то что уже наступила ночь, беспокойства в глазах мальчика не было, ведь он, Эрих Вебер, бездомный бродяга, и надо быть готовым к любым испытаниям.

За его спиной кто-то заскулил. Он обернулся и увидел небольшую лохматую собачку с высунутым языком и вращающимся хвостом. Она смотрела на него грустными собачьими глазами так, что ему стало жаль её.

– Ах ты, несчастная! – пробормотал он, медленно проводя рукой по шёрстке животного. – Идём, я тебя покормлю.

В конце рынка мальчик заметил небольшое помещение, которое пустовало, и вошёл внутрь. Там с величайшим наслаждением ел сдобу сам и угощал гостью, наверное, такую же несчастную, как и он. Но ей всё же легче, чем ему, – она собака, а он человек, привыкший спать на мягкой кровати в своей комнате. А теперь… А теперь ему ночевать на картонных коробках. «Впрочем, чего расстраиваться! – подбадривал Эрих себя. – Я не голоден, и ночь не такая уж холодная. Да и с собакой чего бояться? Лягу, хорошенько высплюсь, а утром… Да, что же я буду делать утром? – Внезапно его осенило: – Ага! Надо раздобыть немного денег! А где и как? На работу меня не возьмут, скажут, не дорос. Конечно, есть один вариант: рядом с рынком стоят два фургона в ожидании своего часа. Может, предложить свои услуги по их разгрузке? Но одному не справиться, нужно ещё хотя бы три, четыре человека. Где их взять? – Отсюда Эрих заключил, что и этот вариант отпадает. – Ладно, завтра пройдусь по рынку, высмотрю какого-нибудь богатенького ротозея и стащу у него кошелёк. А что, если заметит? Надо потренироваться…»

Часов у него не было, но мальчик чувствовал, что время уже ушло за полночь, и он включил фонарик, чтобы поупражняться в новом для него мастерстве. «Что нужно для начала? – прокручивал в мыслях Эрих. – Среди толпы выявить наиболее богатого покупателя. Проследить, в каком кармане лежит кошелёк, вытянуть его оттуда и никем не замеченным уйти на безопасное расстояние от места преступления. – Он сунул в свой карман обрывок картона и тут же аккуратно вынул. Результат превзошёл его ожидания. – Скорей бы утро! – И с этими мыслями лёг спать, чтобы завтра быстрее наступило».

Утром Эрих занял удобную позицию и стал наблюдать за людьми, которые ходили вдоль прилавков и искали подходящий товар. Ждать ему пришлось недолго. В толпе он увидел солидного мужчину, который следовал за молодой женщиной, скупавшей всё, что ей вздумается, а тот из своего кармана вытаскивал толстый кошелёк и с важным видом рассчитывался с торговцами рынка.

Начинающий карманник вышел из укрытия, осторожно сквозь толпу прокрался к ним и сделал вид, что рассматривает товары, а между тем его рука осторожно опустилась в карман пиджака мужчины…

Через пару секунд кошелёк сменил пользователя.

Совершив кражу, Эрих вернулся в своё логово, там забрал оставленную им сумку и покинул территорию рынка.

Оказавшись в глухом переулке, он остановился, вынул из кармана кошелёк, открыл его и посчитал деньги. Их оказалось столько, сколько его отчиму за неделю не заработать. В это время у Эриха было такое состояние, что он мог всерьёз поверить в существование любого сказочного существа, появись оно перед ним. Но в следующую минуту им вдруг овладела совесть, и он в мыслях спросил себя: «Зачем ты так поступил, Эрих? Такая бессердечность, это на тебя совсем не похоже…»

Да, это на него не было похоже, на него – прежнего. Теперь Эрих Вебер стал другим. У него есть деньги, и это замечательно…

Он вышел из переулка, резко свернул и направился к ближайшему магазину.

Глава 2

Забыв обо всём на свете, Эрих стоял и обдумывал, что ему купить, как вдруг перед ним возник долговязый с привычкой озираться по сторонам парень. Он посмотрел на Эриха своими полными торжества чёрными глазами, шагнул к нему и резко приблизил своё лицо вплотную к его. Эрих сделал шаг назад, тот опять придвинулся, дал щелчка ему и спросил:

– Где кошелёк?

В то время, когда Эрих обдумывал ответ, тот внимательно следил глазами за ним. Первой мыслью Эриха было – бежать! Но единственное спасение – входная дверь. Незнакомец, кажется, не догадывается об этом. Фактор внезапности на стороне Эриха. Это хорошо! Он сделал шаг назад и… парень рывком вернул его на место. «Господи, ну почему мне так не везёт! – досадливо поморщился Эрих. – Грязная свинья! Век бы тебя не видеть!» С трудом подавив желание зубами вцепиться приставале в шею, он произнёс как можно более недружелюбным тоном:

– У меня нет кошелька!

Тот скрутил до боли его руку.