Игра судьбы

Анна взглянула на водителя. Всё его внимание было сосредоточено на дороге.

– … Сегодня утром в Мюнхене, – продолжал диктор, – в предместье Эхинг был обнаружен труп подростка, на вид не более четырнадцати лет. По состоянию тела и характеру повреждений стало ясно, что жертву переехала легковая машина. К такому заключению пришел эксперт при осмотре трупа. Совершив наезд на пешехода, водитель скрылся… Полиция придаёт особое значение раскрытию этого дорожно-транспортного происшествия и сделает всё возможное, чтобы отыскать виновника преступления. Если кто располагает какими-либо сведениями об этом несчастном случае, просим…

Водитель выключил радио.

– Ничего интересного. Сплошной ужас: аварии, убийства, ограбления, насилие…

Анна подняла голову и сквозь пелену, застилавшую глаза от накатившихся слёз, спросила:

– А разве наш мир немного не сумасшедший?

– Не знаю, – отозвался водитель и взглянул на неё. – Я вижу, вы приняли близко к сердцу это известие. Не так ли?

– На то есть причина. Кстати, мы уже приехали. Остановитесь, пожалуйста, вон там… – показала рукой Анна.

Водитель сбавил скорость, затем съехал на обочину и остановился.

– Приехали, – объявил он, выключив двигатель.

Рассчитавшись с таксистом, Анна выбралась из машины и вбежала в помещение бара. Там нашла Гюнтера и произнесла сквозь слёзы:

– Эрих пропал.

Тот с недоумением посмотрел на неё:

– Погоди. Он же в записке написал, что в поход ушёл?

– Солгал он. Гюнтер, что же делать?!

– Обратимся в полицию, и они найдут его.

– Не найдут! – воскликнула Анна, волнуясь и одновременно злясь на себя за то, что недосмотрела за сыном. – Когда я ехала на такси, по радио диктор сообщил, что сегодня утром в предместье Эхинг был обнаружен труп мальчика. Вот я и подумала… Гюнтер, я так боюсь за Эриха. У меня какое-то ужасное предчувствие. Должно произойти что-то страшное.

– Как только это могло тебе прийти в голову?! Конечно, мы не можем отрицать, что тот мальчик… Но им может оказаться любой другой… Так что не надо спешить с выводами. Мы его обязательно найдём. Не переживай.

Анна неуклюже смахнула с лица слёзы. Ей хотелось сказать, что так оно и будет, однако слова застряли у неё в горле.

Муж коснулся её руки и осторожно заставил повернуться к нему лицом.

– Ну что ты, глупенькая? Всё будет хорошо. Сейчас я отвезу тебя домой и отправлюсь в полицию, чтобы заявить о пропаже Эриха. А чтобы ускорить его поиски, я обращусь за помощью к Герберту Гофману – до ухода со службы я был его шефом. Думаю, он не сможет отказать бывшему коллеге. Всё будет хорошо, Анна, – сказал Гюнтер и нежно улыбнулся ей.

Эта улыбка зажгла внутри неё маленький тёплый огонёк надежды.

– Гюнтер, можно я поеду с тобой. Я ведь сойду с ума в четырёх стенах. А так хоть чем-то буду занята.

Она просила тихо, но настойчиво. Спорить с ней было бесполезно, и Гюнтер согласился.

На следующее утро Эрих с печальным видом сидел в помещении особого назначения, куда он был доставлен минувшим вечером, и смотрел на дверь, за которой доносились звуки приближающихся шагов. Секунда, вторая… Дверь отворилась, и послышался голос полицейского:

– Можешь выходить.

Эрих поднялся со стула и проследовал в дежурную часть, где уже находились его родители.

– Господи, как же ты мать перепугал, парень! – осыпал его упрёками Гюнтер. – Она не знала, что и думать.

Эрих краешком глаза взглянул на мать: её лицо было строгое, но не враждебное. Нельзя было не почувствовать, как мучительно напряжённо ждёт она ответа. Её любящее материнское сердце было готово верить всему, что сын ни сказал бы в своё оправдание. Эрих уже открыл было рот, чтобы во всём признаться и попросить прощения, но в это время рядом с ним раздался голос.

– Вы подтверждаете, что этот задержанный нами юноша ваш сын? – спросил полицейский, но не тот, что привёл его из камеры, а другой – сидевший за столом.

– Да, – произнесла Анна чуть слышно, – это наш сын.

– Он свободен, – полицейский кивнул на Эриха. – А его приятелю придётся задержаться у нас. Думаю, года так на три.

Эриху стало жалко Томаса Гартмана. Он умоляюще посмотрел на полицейского – уж очень хотелось ему, чтобы тот отпустил и его друга. Но полицейский, казалось, не обращал на него никакого внимания. А вот отчим заметил сразу. Его подбородок нервно дрогнул, он взял пасынка за руку так, что тот чуть не вскрикнул от боли, и вышел с ним из полицейского участка.

– Знаешь, Эрих, есть грань между проступком и преступлением, – сухо проронил Гюнтер, уже выйдя из участка. – И ты её переступил. А за свои поступки нужно отвечать. Бить тебя, конечно, никто не собирается, хотя не лишне было бы, чтобы понял, что убегать из дома нехорошо, а воровать тем более… Но я знаю более действенный способ перевоспитания. У нас в Германии, при поддержке социальной организации «Трент», работает программа «Адаптационная педагогика». Суть методики в том, чтобы такой подросток, как ты, оказался как можно дальше от привычной среды и понял, что всё в этой жизни даётся большим трудом и что между людьми могут быть совершенно другие отношения, чем те, которые он видит у себя в Германии. Так что мы просто вынуждены отправить тебя за границу. Это твой единственный шанс избежать тюрьмы.

Анна изумлённо посмотрела на мужа.

– И кто же тебе рассказал об этом?

– Мой один хороший знакомый. Его сын прошёл программу в России и вернулся на родину совсем недавно.

– Ну и как? – поинтересовалась она.

Гюнтер пожал плечами.

– По словам отца мальчика, он удивлён эффективностью российской терапии, его сын после возвращения на родину прекратил сводить с ума педагогов и психологов, не ссорится с родителями, не убегает из дому… В общем встал на правильный путь!

– Даже не знаю, что сказать… – пожала плечами Анна. – Если это принесёт пользу, то нам действительно стоит отправить Эриха в Россию. В этой стране, наверное, много прекрасных людей, они и перевоспитывают наших непослушных детей своим примером.

– И ещё немаловажный факт, – вдруг вспомнил Гюнтер. – Если мальчик успешно выдержит испытание, то в скором будущем он получит квартиру, причём в хорошем районе, среди законопослушных граждан, подальше от прежних знакомых и опасных соблазнов.

Эрих слабо запротестовал:

– Не поеду в Россию!

Гюнтер уважительно посмотрел на жену: что, дескать, скажет она, так тому и быть. С ответом та не спешила, медлила. Потом глубоко вздохнула и высказала свою точку зрения:

– Тогда у нас будут частые встречи с полицией, Эрих. А с ней шутки плохи. Так что придётся отправить тебя за границу.

Эрих ничего не сказал в свою защиту, зная: родители отправляют его без всякого злого умысла. Они хотят лишь одного: сделать из него законопослушного гражданина Германии. Он посмотрел на мать с робкой надеждой.

– Мама, а ты тоже поедешь со мной?

– Нет, – ответил за неё отчим. – В Россию ты отправишься с наставником.

Судьба мальчика была решена. Но вместо России его отправили в одну из Германских деревень. В ней не более пяти маленьких домиков – это что-то вроде детских приютов семейного типа. Как оказалось, трудные дети попадают сначала сюда. Здесь строго следят за их дисциплиной и увлекают различными видами спорта и занятиями. Тех, кто не уживается в этом месте, отправляют за границу.