Игра судьбы

– Ох, я, право, не виноват! – притворно оправдывался он. – Она была такая взволнованная, что я решил поддержать несчастную, чем могу. Так сообща и справились с её недугом!

Эрих шёл и смеялся, а сам думал: «Если бы мне представился случай встретиться с ним не сейчас, а год или полтора тому назад, отказался бы я от его заманчивого предложения – стать вором?..»

Вопрос остался без ответа.

Они свернули на главную улицу и направились к дому Томаса, находившемуся в двух кварталах от перекрёстка. Пройдя немного, парни заметили уличного саксофониста, который стоял у бара и играл печальную мелодию. Пару минут они постояли среди его слушателей, затем бросили несколько мелких купюр в его шляпу и двинулись дальше.

Так незаметно для себя они оказались перед дверью квартиры Томаса. Тот открыл её и включил свет. Небольшая прихожая, два светильника в форме канделябров, слева – вход в гостиную. По обеим сторонам камина здесь стояли большие мягкие кресла, над мраморной каминной полкой – горный пейзаж. Всю противоположную стену занимала картина на морскую тему.

– А у тебя очень уютно, Томас, – заметил Эрих, оглядывая помещение.

– Ещё бы!.. – согласился он. – Пойдём на кухню…

Томас включил кофеварку и полез в шкаф за чашками. Эрих тем временем уселся за круглый дубовый кухонный столик и принялся озираться по сторонам. Кухня оказалась весьма просторной и ухоженной, пол был выложен чёрными и белыми плитками в шахматном порядке.

Прошла минута, другая… и они уже пили кофе, беседуя на разные темы. А когда горячий напиток изрядно подогрел душу Томаса, он разоткровенничался:

– Отца я не помню, он умер, когда мне было три года. После него мы с мамой жили вдвоём. Но однажды дождливой весной – мне тогда только исполнилось шесть лет – мама заболела. С каждым днём ей становилось хуже, и она умерла, – Томас печально вздохнул и продолжил: – С этого дня у меня началась новая жизнь – меня приютили родственники. Но как оказалось, ненадолго. Через неделю они возненавидели меня за то, что я недостаточно воспитан, и мне пришлось уйти от них.

– Вот же скупцы! – возмутился Эрих.

– На свете немало таких… Эти жадины потеряли человеческий облик. А чтобы он вернулся к ним вновь, нужно их ощипать как следует. Однако эти гуси быстро обрастают. Хоть каждый день щипай!..

– Томас! Ты ушёл от своих родственников, а дальше что?..

– Приют для сирот, вот что! Только я там появился, ко мне подошёл мальчик чуть не вдвое больше меня и, ехидно улыбаясь, спросил: «Кто такой?» – «Томас Гартман», – тихо сказал я. А он так жалобно: «Томас Гартман, можно я тебе разок врежу?» – «Не надо, – возразил я. – С какой стати?» Он мне: «В знак приветствия!» – Я ему: «Не хочу». – «Зато я хочу», – скороговоркой выпалил он и, вынув руки из карманов, ударил мне в лицо кулачищем так, что я упал, уткнувшись носом в пол, и заревел. А он опять: «Добавки хочешь?» – «Нет», – пропищал я сквозь слёзы. «Нет? На тебе!.. – и ногой под бок… – На тебе!.. На тебе!..» Я уже думал, что мне настал конец, но тут подошла воспитательница, схватила его за руку и отчитала: «Ты опять за старое взялся! Только и знаешь маленьких обижать!» Она довела нас до кабинета директора. Навстречу нам вышел суровый старикашка. «Что случилось?» – спросил он холодно. – «Хм, – хмыкнула воспитательница. – Драка! Что ж ещё?! Зачинщик всё тот же…» Старикашка взглянул на него, потом на меня и ухмыльнулся: «Нашёл с кем справиться!» В первый же день я понял, что надо быть не сильным, а смелым, нападать первым. Постепенно меня стали уважать.

– Сколько ты там пробыл?

Томас выдавил из себя подобие улыбки.

– Не важно, как держится на небе солнышко: на канатах или приклеено… Никому до этого нет дела, – лишь бы светило да грело. Важно то, что однажды внутренний голос спросил меня: «Томас Гартман! А чего это ты за государственный счёт свою физиономию отъедаешь?» – «Не знаю, – ответил я, – я же не сам себя поставил на бесплатное довольствие». – А голос мне: «Глупец! Пока будешь ребёнком – всё лучшее другим достанется».

Эрих почесал в затылке.

– Кажется, я догадался, что было дальше. Ты сбежал!

Томас согласно кивнул. Потом отпил кофе из чашки и продолжил:

– Еле успевал ногами перебирать. На следующий день поймали. Морально так обработали, что я опять сбежал. Впрочем, легко догадаться, что было потом. Чтобы не умереть с голоду, я начал воровать. На третьем кошельке попался; на воров в тот день облава была – ловили рыбку на живца. Я тогда так клюнул, что у полицейских удочка ходуном ходила. Сделал попытку с крючка соскочить, не вышло. На суде всё было против меня! Таким образом, судьба моя была решена. Первый срок… Потом второй… Весело было. Не жизнь, а сказка!

– Томас, а того пацана, что тебя обижал, не встречал больше?

– Не довелось как-то. Кто-то из моих друзей говорил, что он якобы влез в долги и, опасаясь попасться на глаза кредиторам, хотел сбежать за границу: смерть помешала… Чего ей не терпелось, кособокой?! Мне кажется, что ему на том свете лучше, по крайней мере, никто пока не жаловался. С этим там улажено! А что касается его, то он просто дурак, и это неоспоримый факт. Он хотел вести привольную жизнь – иметь всё и ничего не делать, но способностей у него не хватило, и вот он там, где он есть. А мы с тобой здесь, и нам надо обучаться ремеслу, чтобы зарабатывать себе на жизнь. – Исповедовав Эриху свои задушевные мысли, Томас сказал пару слов о себе: – Мне двадцать лет. Квартиры своей не имею – беру внаём. Так удобнее. Ну а теперь за учёбу! Сегодня я буду обучать тебя воровскому искусству. А завтра – экзамен…

Эриху хотелось доказать себе, что у него есть сила воли и что, по крайней мере, этот экзамен он выдержит. И он старался, как мог!

День постепенно угасал, и на город опустилась ночь. Через открытые окна в квартиру задувал лёгкий осенний ветерок, воздух был бархатный и нежный. Томас и Эрих пошли укладываться спать.

Ночная тишина воцарилась в комнате, вокруг неё, на улице и, казалось, во всём мире. Самодовольно улыбнувшись, Эрих лёг на кровать. Спать совершенно не хотелось. Он лежал с широко раскрытыми глазами, бессонно вглядываясь в темноту, думая о том, что предстоит ему завтра. И чем больше думал, тем меньше хотелось возвращаться к прежней жизни, где он был несчастным ребёнком. «Нет! – решил Эрих. – Пора меняться! Потом будет поздно! Если откажусь сегодня, мне придётся каяться всю жизнь».

Похоже, всё самое лучшее действительно впереди…

Часы пробили двенадцать, час, потом два… Наконец он заснул и не просыпался до самого утра.

Проснулся Эрих бодрым и в прекрасном настроении. Он оделся и отправился в ванную…

Томас выглянул из кухни и приветливо помахал рукой.

– Я думал, ты ещё спишь, – сказал он и пригласил его к столу.

Эрих мигом влетел в ванную комнату, там умылся, причесался и пошёл завтракать.

– Я вижу, ты начинаешь привыкать к новой жизни, – заметил Томас, пододвигая гостю столовый прибор. – Это похвально. А сейчас давай немного подкрепимся, чтобы руки не тряслись.

Эрих начал с жадностью уплетать за обе щеки, время от времени довольно поглядывая на своего старшего товарища. А как же иначе? Ведь этот самый Томас, можно сказать, веру в человека у него воскресил.

Позавтракав, они отправились на один из блошиных рынков – естественное место обитания карманников, который они давно облюбовали, в их числе и Томас Гартман. И вне зависимости от намерений уйти оттуда с пустыми руками практически невозможно, как покупателям, так и ворам.

Глава 3

Анна закончила наводить порядок в квартире, которую она одной ей известными хитростями смогла превратить в уютное гнёздышко. Войдя в кухню, женщина вытерла руки о фартук и посмотрела на стенные часы – почти одиннадцать. Через час муж придёт. Надо что-нибудь приготовить… И вдруг обнаружила, что не хватает продуктов.

Анна отправилась в магазин.

Проходя мимо школьного здания, она боковым зрением заметила мальчика, который учился с её сыном в одном классе. Она подошла к нему и, поприветствовав, спросила:

– А ты почему не в походе?

– В каком походе? – непонимающе посмотрел на неё мальчик.

Ничего не ответив, Анна сорвалась с места, вбежала в школу, поднялась по лестнице на второй этаж и, приоткрыв дверь, заглянула в класс: за столом, склонив голову над книгой, сидела учительница.

– Здравствуйте. Я мама Эриха Вебера. Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из учащихся вашего класса вчера уходил в поход? – осторожно спросила она.

Та подняла на неё глаза, полные недоумения.

– Куда?

– В поход, – повторила Анна. – Мой сын оставил записку…

– Так вот почему его нет на занятиях. А я-то думала…

О том, что думала учительница, Анна никогда не узнает, она уже покинула территорию школы и бежала на всех парусах к мужу на работу. Торопясь, спотыкаясь и тяжело дыша, она мчалась что есть сил, прося бога, чтобы помог ей найти сына. Щёки Анны пылали огнём, руки и ноги дрожали. В конце концов её силы иссякли, и она остановила такси.

Несколько минут они с водителем ехали в молчании, нарушаемой только музыкой, льющейся из динамиков. Затем диктор сообщил:

– А сейчас, уважаемые радиослушатели, свежие новости…