Разрыв

– Неможно так поступать. Это же правители… – он не смог закончить, когда оба Кардинала повернулись к нему.

Затем сразу отвернулись и продолжили обсуждать свои планы. В этот момент глава стражи все вспомнил. Вспомнил, когда Эгламириада объявила их план своим вассалом. Подчинить себе целый мир, хоть и маленький по общим меркам, но все же мир. Нет, он не хочет связываться с Кардиналами. Говорить вслух рядом с ними более он не решился. Глава стражи поклонился в спины и ушел.

***

Вечером того же дня основное войско кардиналов подошло близко к поместью. Разбили новый лагерь. Слуги принялись за готовку. Поместье осматривала группа расследований, хотя это и оказалось бесполезным. К тому времени, как они прибыли, сгустков тьмы, черного пламени и вообще каких – либо следов неестественной, поглощающей всё тьмы, не было.

Килреад рассказал Гернасу о стычке с Существом в черном. Рассказал: лицо Существа было скрыто таким же черным пятном, точнее черным дымом, струящимся под его капюшоном. Рассказал о Трости, вытянувшейся на несколько метров, а потом сжавшейся обратно до нормального для среднестатистической трости размера. Они обсудили и куски тьмы, и краткое виденье Гернаса. Так что сейчас они оба знали все о видениях друг друга и о поведении бойцов. Между напарниками Кардиналами не бывает секретов и лжи.

Черные Кардиналы обсуждали существо в своем шатре, пока один из слуг не вбежал к ним с вестью.

– Герцог и Герцогиня пришли в себя. – протараторил он.

– Приведи герцогиню. Одну. – сказал Килреад.

Через минуту герцогиня уже находилась в шатре. Кардиналы сразу заметили её состояние – странное на фоне всей этой ситуации. Герцогиня выглядела счастливой. Это была та разновидность счастья, когда вдруг получаешь свое или избавляешься от того, что приходилось долго терпеть. Это радость облегчения. Выглядело так, словно у Герцогини наконец отступила какая-нибудь тупая, ноющая боль в спине. Или что-то поглубже и неосязаемей.

Кардиналы легко считывают эмоции человека и быстро анализируют собеседника. Однако основное их преимущество в любой беседе – ощущение чужой лжи и правды. Кардиналы ищут истину, поэтому ни правда, ни ложь как таковые их не интересуют. Однако большинство людей не способны видеть как есть на самом деле. Поэтому и правда у каждого своя. А значит и она ложна. И вот из такой тотальной лжи Кардиналам и предстоит выяснить, что же произошло в поместье.

Килреад, сидя в удобном кресле, подался вперед и спросил:

– Вы помните, что было до того, как вы потеряли сознание?

– Так-так. Для начала давайте-ка разберемся, что вообще сейчас происходит? Меня зовут Алесия Сазиан, я герцогиня Крахта, супруга Герцога Мотра.

– Отлично. Так вы помните что-нибудь? Например.

– Понятно. Может у вас там неизвестны правила поведения с леди, герцогиней…

– Сейчас вам должно быть не до правил поведения. Ваши титулы под вопросом. Судить мы будем, исходя из ваших дальнейших слов. – не дал закончить герцогине Килреад.

Герцогиня опешила. Она прекрасно помнила свод правил и законов для вассалов Эгламириады и прекрасно помнила, кто такие кардиналы, но представляла их себе как типичных политиков и судей, с которыми всегда можно договориться. Что странно. Ведь в своде правил и законов было весьма недвусмысленно описано: Кардиналы непреклонны и имеют власть большую, чем власть вассалов и даже большую, чем власть правителей планов Эгламириады. То есть членов Парламента. Если быть ещё точнее, их область влияния находится на другом уровне и осуществляется параллельно с обычными способами управления государством. К которым, как правило, приходили люди в разных планах, даже не сговариваясь и не обмениваясь опытом.

Перебирая в голове воспоминания об уроках супруга, она вспомнила и слухи, касающиеся Черных Кардиналов: Кардиналы – это люди рожденные под истинным небом. Чтобы это ни значило. (Конкретно это вовсе и не выдумка.) Они всегда знаю, когда кто-то врет. Могут ввести в гипноз, заставить человека сделать что угодно. Вспомнила и про волны казней, которые следуют после посещений Кардиналами вассалов.

– Зачем же сразу так? Я все расскажу. Конечно. Расскажу – задрожала герцогиня – только вот я и не помню ничего.. а хотя вот, вспомнила. Я была в своей комнате отдыха, когда услышала стук в дверь. Спросила: «кто там?» Думала слуга, но дверь сама открылась. Вообще-то, я люблю в этой комнате уединяться и всегда запираю на ключ. Ключи оставляю в замке, чтобы точно никто не зашел.

– Похоже, что вы там прячетесь.

– Да! Ой. В смысле от забот правителя.

Килреад и Гернас почувствовали: герцогиня лжет.

– Что же может вас так пугать в своем поместье? – спросил Килреад.

– Что! С чего вы? Ахахаха. – рассмеялась она. – Точно. Вам же врать бесполезно. Что ж, прошу меня простить. Но я думаю это к делу не относится

– Возможно.

– Так вот, когда дверь отворилась, я увидела человека в черных одеждах. Было очень солнечно, свет бил в окна так, что ни полосочки тени не оставалось в комнате. Но я не увидела ни, так сказать, кусочка человека под одеждами. Под капюшоном я не увидела лица, только темноту. На руках перчатки, в них палка с рукоятью. Точно! Трость. Не успела я крикнуть, как он подбежал и слегка стукнул Тростью прям здесь. – она указала на центр лба.

Синяка не было. Значит, это было лишь прикосновение.

– А после этого? – спросил Гернас

– А после мне приснился кошмар, точнее кошмар буквально на секунду, будто целиком охватил меня, а потом вышел. Это было как. Как облегчение.

– Что за кошмар? – спросил Килреад.

Гернас тем временем прикидывал, насколько Герцогиня похожа на ту, плачущую женщину из его видения.

– Разве это важно? Так, кое что из прошлого… хм. Хотя, я даже и не помню, что меня так пугало.

– Вы говорите – вам стало легче. Интересно. А сейчас вы тоже хотели бы спрятаться в своей комнате в поместье? Да, теперь я вижу – это важно. Так почему вы прятались?

– Потому что герцог бывает не в себе. Врать вам бесполезно, поэтому сейчас вы все у меня выслушаете.

Настал момент, когда никто не скажет, что она болтает лишнее. Никто не скажет, что она виновата в том, будто рассказала слишком много. Странное успокоение нёс в себе этот разговор.

– Как он меня, бывает ударит, а все из-за того, что… – герцогиня замялась.

О чём она так хотела бы рассказать?

– Да, из-за того. Из-за той детали, которую вы забыли.

Килреад махнул слуге у входа. Тот выбежал наружу, а через минуту привел дворецкого поместья.

– У герцогини был ребенок? – спросил его Килреад.

– Да, господин.

– Что за чушь, Семуэль? С какой стати? Ты в своём уме? – дворецкий молча кивнул – То есть ты говоришь, что… – возмутилась герцогиня.

Она не стала продолжать кричать, ведь поняла: правда что-то забыла. Но забыть ребенка. Поверить в это она не могла.

– Теперь понятно о каком ребенке кричал один из наших бойцов. Видимо её кошмары пропитали сгустки тьмы. Либо эти сгустки и были ее кошмарами и они накладывались на тех, кто ступит во мрак. – раздумывал вслух Килреад.

Гернас пришел к такому же выводу и сказал:

– Я думаю, можно заканчивать с герцогиней и позвать герцога.

– Согласен. Выведите пожалуйста герцогиню.

Герцогиня, трясущимся голосом, в слезах спросила:

– Как мне могло стать легче от того, что я забыла своё дитя? Как? Почему мне так хорошо?

В это время слуга и дворецкий помогали ей встать и вели к выходу. А она все продолжала вопрошать.