История с привидениями

– Он хочет, чтоб мы взглянули на них. Он также вызвал Уолтера Хардести.

– Значит, они не просто умерли?

– С этим Эльмером разве что поймешь? А теперь, пожалуйста, Рики, сосредоточься на том, чтобы благополучно доставить нас до места. Нам хватает неприятностей…

Рики взглянул на партнера и впервые за сегодняшнее утро заметил, какое бледное у него лицо. Под гладкой кожей кое-где проглядывали голубые жилки, под молодыми глазами лежали серые складки кожи.

– Смотри на дорогу, – сказал Сирс.

– Ты выглядишь ужасно.

– Я не думаю, что Эльмер это заметит.

Рики перевел взгляд на узкую дорогу, и это дало ему право говорить.

– Опять плохой сон?

– Похоже, начинает таять, – сказал Сирс.

Поскольку это была явная ложь, Рики ее проигнорировал.

– Ответь мне.

– Наблюдательный Рики. Да.

– У меня тоже. Стелла считает, что мы должны это обсудить.

– Почему? Ей тоже снятся кошмары?

– Она думает, что обсуждение как-то нам поможет.

– Типично женская логика. Разговоры только растравляют раны. Молчание лечит их.

– В таком случае приглашать Дональда Вандерлея было ошибкой.

Сирс возмущенно хмыкнул.

– Извини… Это было несправедливо с моей стороны, – сказал Рики. – Однако я считаю, что нам надо обсудить это по той же причине, по какой ты решил, что нам следует вызвать сюда этого юношу.

– Он не юноша, ему лет тридцать пять. А может, сорок.

– Ты меня понял, – Рики глубоко вздохнул. – Теперь я заранее попрошу у тебя прощения, поскольку собираюсь рассказать свой сегодняшний сон. Стелла сказала, что я кричал во сне. В любом случае он был самым жутким. – По перемене атмосферы в машине Рики понял, что Сирс мгновенно заинтересовался.

– Я находился в пустом доме, на верхнем этаже, и некое таинственное чудовище пыталось меня найти. Развитие событий я пропущу, но вот чувство опасности было непреодолимым. Под конец сна оно вошло в комнату, где лежал я, но оказалось, что это уже не чудовище. Это были ты, Льюис и Джон. И все мертвые. – Боковым зрением он видел изгиб щеки Сирса, изгиб поля шляпы.

– Ты видел нас троих.

Рики кивнул.

Сирс прочистил горло, а затем опустил окно на четверть. Морозный воздух ворвался в машину, поток воздуха пригладил мех воротника его пальто. Сирс глубоко вздохнул.

– Поразительно. Ты сказал, нас было трое?

– Да. А что?

– Поразительно. Потому как я видел в точности такой же сон. Но когда это чудище ворвалось в мою комнату, я увидел только двоих. Льюиса и Джона. Тебя там не было.

Рики понадобилось какое-то мгновение, чтобы распознать оттенок интонации в голосе друга и, когда это ему удалось, его удивление было настолько сильным, что весь остаток пути до фермы Скейлса он просидел молча: это была зависть.

– Наш Вергилий, – произнес Сирс, обращаясь к самому себе. Они медленно подъезжали к одинокому двухэтажному зданию фермы, и Рики увидел взволнованного Скейлса в шапке и клетчатом пиджаке, поджидавшего их на крыльце. Ферма напоминала здание с картины Эндрю Уайета, сам же Скейлс – персонажа с портрета Уайета или, скорее, Нормана Роквелла. Из-под ушанки торчали красные уши. Серый «Додж седан 65» стоял на свободном месте позади крыльца, и, припарковавшись рядом с ним, Рики увидел на двери эмблему шерифа.

– Уолт уже тут, – заметил он, и Сирс кивнул.

Они выбрались из машины, поплотнее запахнув воротники пальто. Скейлс, по бокам которого уже стояли двое дрожащих детей, не двинулся с крыльца. На лице фермера было выражение, всегда присущее ему во время самых страстных судебных процессов. Его тонкий голос воззвал к ним.

– Долго же вы, адвокаты, ехали! Уолт уже десять минут здесь.

– Ему ближе добираться, – проворчал Сирс. Поля его шляпы загибались под порывами ветра, беспрепятственно летящего над полями.

– Сирс Джеймс, я не уверен, что на свете есть человек, за которым останется последнее слово в разговоре с вами. Ну-ка, дети! Быстро домой, пока кишки не отморозили. – Он шлепнул руками одновременно обоих, и мальчишки шмыгнули за дверь. Мрачно ухмыляясь, Скейлс возвышался над пожилыми адвокатами.

– В чем дело, Эльмер? – спросил Рики, плотно удерживая пальто у шеи. Его ноги в тщательно начищенных черных туфлях уже замерзли.

– Это надо видеть. Вы, городские ребята, оделись неподходяще для прогулки через поле. Что ж, считайте, вам не повезло. Погодите секунду, я позову Хардести. – Он ненадолго скрылся в доме и появился уже с шерифом, Уолтом Хардести, одетым в отороченное овечьей кожей джинсовое пальто и ковбойскую шляпу. Предупрежденный замечанием Скейлса, Рики взглянул на ноги шерифа в грубых кожаных туристских ботинках.

– Мистер Джеймс, мистер Готорн, – кивнул им шериф. Парок вырывался из его рта сквозь усы, более густые и длинные, чем у Рики. В ковбойском наряде Хардести выглядел лет на пятнадцать моложе. – Теперь, когда вы приехали, Эльмер может показать нам, что тут у него за тайна.

– И еще как покажу, черт меня дери! – сказал фермер, протопал по крыльцу и повел их от дома, направляясь по тропинке к занесенному снегом овину. – Вот, идите за мной и увидите, что я вам покажу.

Хардести пошел рядом с Рики. Сирс с большим достоинством нес себя следом за ними.

– Холод собачий, – сказал шериф. – Похоже, будет чертовски длинная зима.

– Надеюсь, нет, – отозвался Рики. – Я слишком стар для такой погоды.

Преувеличенно жестикулируя и с торжествующим выражением на худом лице, Эльмер Скейлс отворил огражденный проход в заборе, который вел к дальнему пастбищу.

– А теперь повнимательнее, Уолт, – сказал он, обернувшись. – Посмотрим, удастся ли тебе обнаружить какие-нибудь следы. – Он показал рукой на неровную цепочку следов. – Эти – мои, с утра. Я прошел туда и вернулся. – Расстояние между отпечатками обратных следов было намного шире, как будто Скейлс бежал. – Где твой блокнот? Ты что, не собираешься записывать?

– Угомонись, Эльмер, – сказал шериф. – Я сначала должен узнать, в чем проблема.

– Ты довольно ловко строчил в свой блокнот, когда мой старший врезался на машине.

– Да ладно, Эльмер. Показывай, что хотел.

– А вы, городские ребята, загубите свои туфли, – сказал Эльмер. – Ничем тут не поможешь. Идите за мной.

Хардести послушно зашагал рядом с Эльмером. Рики оглянулся на Сирса, который в этот момент приближался к воротам, с отвращением оглядывая заснеженное поле.